Джеймс Роллинс - Линия крови
Грей вскинул винтовку, но внедорожник несся через дымящийся лагерь петляя, зигзагами. Ему никак не попасть в солдата с гранатометом. Но тут Грей нашел другую цель, которая была неподвижна.
Вторая бочка с керосином, отброшенная взрывом, валялась на боку в луже вытекающего горючего. И внедорожник подлетал прямо к ней — ну, во всяком случае, был уже достаточно близко. Грей и не думал стрелять в саму бочку. Так бывает только в кино, а на деле такие выстрелы редко могут вызвать взрыв.
Нет, ему нужно попасть в фитиль.
Всматриваясь в телескопический прицел, он сделал один выстрел — в дымящуюся деревянную половицу. Дерево взорвалось, разбрасывая в разные стороны мелкие горящие щепки над лужей керосина. Там, где они падали, ярко вспыхивало пламя, и вот уже вся поверхность лужи занялась огнем, язычки которого неуклонно приближались к бочке.
Но тут в прицеле возник «Лендровер» и загородил ему все.
Неужели не успел?..
Грянул страшной силы взрыв, огненный шар взметнулся в небо, вездеход опрокинулся набок. Горящий керосин ворвался в открытые окна, кабина внутри занялась пламенем. Оттуда слышались дикие крики.
Дверца отвалилась, внутри творился настоящий ад. Затем в кабине взорвались гранаты, и внедорожник разлетелся на части.
Грей пригнулся.
Вертолет вильнул в сторону, огибая столбы черного дыма.
И вот наконец Грей выпрямился и осознал, что стрельба стихла, хотя в ушах до сих пор еще звенело. Обернулся и увидел Ковальски и Сейхан — они входили в лагерь по дороге. Шли рядом, обняв за плечи и поддерживая хрупкую Джейн. Этой троице удалось своими силами уничтожить последний внедорожник, но обошлось им это довольно дорого. Майор Джейн прихрамывала на одну ногу, из другой струилась кровь.
— Ее подстрелили! — крикнул Ковальски.
Джейн сердито взглянула на него.
— Я в порядке. Всего лишь царапина, а вот запах пота, прущий от твоего тела, меня просто убивает.
Однако Олден все же заметил, что с его товарищем по команде не все ладно.
Вертолет накренился и начал искать место для приземления.
Такер тоже вышел из леса вместе со своим псом. Грей заметил, что глазок камеры смотрит прямо на него. Спутниковый телефон, скорее всего, расплавился в горящем рюкзаке.
Он, морщась, начал рыться в мусоре и обгоревших обломках; ожог на спине оказался весьма болезненный. Надо связаться с Пейнтером. Причем срочно. Ведь директор предупреждал его, что изображение с камеры на собаке идет, а вот со звуком проблемы. Грей никак не мог допустить, чтобы следующее его послание осталось недопонятым. Нашел относительно чистый, но обгоревший по краям кусок брезента от палатки, взял кусочек угля и принялся писать короткое послание.
Он молился, чтобы оно дошло до Пейнтера.
08 часов 44 минуты
по восточному поясному времени
Вашингтон, округ Колумбия
Дым не давал толком разглядеть, что происходит в лагере. А больше ничего интересного на видео не было, особенно когда, вздымая тучи пыли и мусора, там приземлился вертолет.
И Пейнтер был не единственным, кто понимал это.
Министр обороны все еще стоял рядом с Робертом Гантом, положив ему руку на плечо.
— Идемте, — сказал Дункан. — Все кончено, Бобби. Ступайте к своей семье. Сейчас вы больше нужны им, а не нам.
Роберт продолжал смотреть на монитор, но Пейнтер подозревал, что он ничего не видит — слишком уж тяжело переживает эту трагедию.
И вот наконец брат президента испустил тяжкий вздох. Посмотрел на Пейнтера, но гневный огонь, горевший в глазах, уже погас и сменился глубокой печалью. Сейчас он выглядел на десять лет старше, словно ему не шестьдесят шесть, а семьдесят шесть. Вот он похлопал Дункана по плечу, и тот молча вышел из комнаты.
Но министр обороны еще не закончил совещание. Указав пальцем на босса Пейнтера, он холодно бросил:
— Мне надо переговорить с вами, генерал Меткалф. Наедине.
— Понимаю. — Тот украдкой покосился на Пейнтера.
Оба они направились к двери. На пороге Дункан остановился и ткнул пальцем в грудь Пейнтера.
— Чтобы через час на столе у меня лежал рапорт. — Затем он махнул рукой в сторону монитора. — И копия этой записи. Мне нужен полный отчет по этой трагедии… все детали и подробности. И объяснения, как и почему все пошло к чертям собачьим!
И вот оба они вышли, оставив Пейнтера одного.
Дым на мониторе развеялся. В камеру смотрел Грей. Губы его шевелились, но звука по-прежнему не было. Затем Грей отступил на шаг, поднял и поднес к камере клочок обгоревшей ткани. Там было что-то написано…
Пейнтер прочел и просто глазам своим не поверил. Чтобы не упасть, ухватился за край стола.
Как такое возможно?
Он бросился к двери, готовый позвать остальных. Сделал пару шагов, затем вдруг остановился. Мысль работала быстро и неустанно, прокручивая в голове различные варианты.
А затем он зажал рот ладонью.
Слишком уж много их было, этих вариантов. Слишком много неизвестного и необъяснимого. Информация, возникшая на экране, была слишком ценна, чтобы столь бездумно делиться ею с кем бы то ни было. С другой стороны, утаивать ее было бы слишком жестоко.
Пейнтер медленно развернулся к столу, взял пульт дистанционного управления и выключил монитор. Надо как следует поразмыслить над этим последним сообщением, прежде чем довести его до сведения Уоррена Дункана.
Он смотрел на темный монитор и прикидывал, способен ли на такое. Но его работа часто требовала принятия самых жестких и сложных решений, и неважно, кто может пострадать. А это… это было одно из самых сложных.
Кроу представил себе Терезу, целиком растворившуюся в своем горе; в ушах до сих пор стоял этот ее крик яростного отрицания. Она не могла смириться с потерей. Не верила, что это возможно.
И в результате первая леди оказалась права.
Послание, нацарапанное Греем, до сих пор стояло перед глазами Пейнтера.
Господи, прости меня.
Никто не должен знать.
ГЛАВА 17
2 июля, 15 часов 48 минут
по восточноафриканскому времени
В воздухе
Ощущения возвращались к ней, подобно яркому лучику света, немного расплывчатому и водянистому по краям. Словно она была ныряльщиком и поднималась из темных глубин океана. Над ней нависали чьи-то лица. Голоса бормотали что-то неразборчивое. Горло болело, язык пересох, было трудно глотать.
— …приходит в себя, — произнес знакомый голос с немецко-швейцарским акцентом.
Она увидела плотный белокурый пучок, ледяные глаза.
Петра.
И тут она вновь оказалась в жесткой, леденящей душу реальности; на нее снова нахлынул ужас, обострил все чувства.
Еще одно лицо склонилось над ней, посветило в глаза чем-то ослепительно-ярким, жгучим, проникающим, казалось, в самую глубину черепа. Аманда резко отвернулась. И увидела, что лежит в неком подобии продолговатого контейнера, обложенная со всех сторон подушками. Она слышала гул самолетных моторов, чувствовала вибрацию.
— Реакция зрачков в норме, — сказал доктор Блейк. — Она хорошо переносит наркоз. Как там плод, Петра?
— Сердцебиение и дыхание в пределах нормы, доктор. С помощью беспроводной трансмиссии от монитора, закрепленного в средней части туловища, мы уже после приземления сможем следить за ее состоянием.
— Как долго еще лететь?
— Еще три часа.
Доктор Блейк отвернулся от пациентки.
— Тогда незачем полностью приводить ее в сознание. Поставьте ей капельницу с пропофолом, пусть пребывает в полусонном состоянии. Ну а в более глубокий сон мы погрузим ее перед приземлением.
— Нам еще понадобится минут пятнадцать, чтобы оштамповать гроб дипломатическими печатями.
Гроб?!
Аманда снова повернула голову, пытаясь сфокусировать взгляд. Но все расплывалось перед глазами. Да, она лежит в ящике, похожем на гроб. Ужас пронзил все ее существо.
— Ты права, Петра. Даже несмотря на то, что наши покровители смазали все возможные колесики и винтики, нам следует соблюдать особую осторожность при прохождении таможни. К счастью, все теперь считают, что она мертва.
Мертва?
— А потому искать ее уже никто больше не будет, — продолжил Блейк. — И у нас есть все шансы — да и время — благополучно доставить ребенка. Еще пара часов — и мы смоем всю эту отвратительную вонь джунглей и сможем работать в нормальных условиях, в отличной лаборатории и прочее. — Он отошел, шаги начали удаляться. — Я в бар. Тебе принести что-нибудь выпить?
— Воды с ломтиком лимона.
— Профессионал до кончиков ногтей. Всегда им была, Петра, — с шутливой укоризной в голосе заметил Блейк. — Да не волнуйся ты так. Доставим посылку к ночи. А там уже можешь расслабиться.
