Питер Джеймс - Умри завтра
Теперь, когда на него смотрели лишь звезды и молчаливые глаза владельца шхуны, он отодрал палубную обшивку, посветил фонариком на кингстоны, открыл один на пробу – из него мигом хлынула ледяная морская вода.
Космеску прошел на корму, развернул серое полотно купленной накануне надувной спасательной шлюпки, вытащил оттуда весло, кислородный баллон, бак с горючим, подвесной мотор «Ямаха». Через десять минут, вспотев от усилий, накачал лодочку и спустил на воду, прикрепив к шхуне. Она опасно запрыгала на волнах, но вес тела наверняка ее уравновесит.
Бурлившая в двух открытых кингстонах вода уже покрыла палубу, дошла Джиму Тауэрсу до подбородка. Похвалив себя за надетые резиновые сапоги, Космеску включил фонарик, посветил в глаза, которые отчаянно силились что-то сказать, выключил, когда вода начала заливать рот бывшего сыщика, оглядел горизонт. Кроме огней Брайтона и фосфоресценции на гребнях волн, полная тьма. Он прислушался к плеску воды о корпус шхуны, чувствуя, как «Скуби» погружается глубже, все слабее раскачивается под быстро прибывающим водяным балластом.
Шкипер лихорадочно старался поднять голову.
– Советую вам, мистер Тауэрс, сделать очень глубокий вдох, пока вода не дошла до ноздрей. Сэкономите целую минуту жизни. За шестьдесят секунд много чего можно сделать. Может быть, даже за девяносто, если вы крепкий мужчина.
Впрочем, уже непонятно, слышит ли его Джим Тауэрс. Вряд ли – голова ушла под воду. А спасательная шлюпка сровнялась с поручнями палубы. Элементарное правило из школьного учебника предписывает не покидать тонущее судно, пока не сумеешь шагнуть вверх на спасательный плот.
Через девяносто секунд Космеску на него шагнул, отвязал трос, запустил подвесной мотор и ушел в темноту. Когда черный корпус «Скуби» скрылся под водой, пустив крупные звучные пузыри, «Зодиак» рванулся, ударив носом в волну. В лицо хлестнули ледяные соленые брызги. Задранный нос провалился и снова взлетел. Крошечную резиновую шлюпку резко бросало из стороны в сторону. В мгновенном приступе паники показалось, будто все пропало – хлипкая лоханка опрокинется, перевернется. Но за очередной волной брайтонские огни в разъедаемых солью глазах засветились чуть ярче, стали чуть ближе. С приближением к берегу море успокаивалось. Космеску целился на освещенный пирс и на пристань яхт-клуба. В холодную слепую ноябрьскую ночь на пешеходной дорожке под утесом за яхтенным причалом вряд ли кто будет. На берегу тоже.
Одно плохо – сегодняшняя годовщина свадьбы владельца и шкипера затопленной «Скуби». Еще один серьезный прокол, если Джим Тауэрс не соврал. Вдруг его жена действительно обратилась в полицию? В береговую охрану? Вдруг местные газеты сообщат об исчезновении бывшего частного сыщика? Надо следить, смотреть, принимать меры.
Через двадцать минут, видя перед собой темные тени утесов, а слева на безопасном расстоянии пристань, Космеску выключил двигатель, открутил две гайки, удерживавшие на месте мотор, и бросил его в море.
«Зодиак» продолжал самостоятельно продвигаться вперед. Работая веслом, Космеску направлял его к берегу, прислушиваясь к усиливавшемуся плеску волн на гальке, и вдруг резко остановился. Волна плеснула через корму, окатила его. Он с проклятием прыгнул в воду, которая оказалась гораздо глубже и холоднее, чем ожидалось. Ровно по плечи. Волна потащила его за собой. На миг стало страшно. Галька поехала под ногами. Космеску решительно рванулся вперед, таща на канате шлюпку, добираясь до прочного берега.
Налетела другая волна, нос «Зодиака» врезался в затылок. Космеску выругался, упал, забарахтался, пытаясь удержаться за дурацкую надувную резинку, болтавшуюся позади.
Наконец он вытащил лодку на берег, внимательно вслушался в темноту, огляделся. Никого. Волны плещут, вода шипит на гальке. Выдернул с боков пробки, медленно скатал резину, похожую на гигантский мочевой пузырь, выпустил воздух, разрезал на полосы, собрал в кучу, связал, потащил под утесами тяжелый мокрый тюк к фургону, оставленному на стоянке у супермаркета на пристани для яхт, бросая куски резины в каждый мусорный бак, попавшийся по дороге.
Без нескольких минут полночь. Для успокоения хорошо бы выпить, провести пару часов за рулеткой в казино «Рандеву». Но не стоит являться туда в таком виде.
40
Следственная бригада в составе двадцати двух человек собралась в отделе тяжких преступлений, который занимает почти треть этажа. Здесь два больших рабочих помещения, две комнаты для опроса свидетелей, конференц-зал для совещаний и встреч с прессой, криминалистические лаборатории и несколько отдельных кабинетов.
В просторной, светлой, современной комнате с окнами, закрытыми жалюзи и стеклянной матовой потолочной панелью, по которой барабанит дождь, ничто не отвлекает от дела, в данном случае от операции «Нептун». К белым доскам на стенах пришпилены фотографии жертв: первый подросток, завернутый в пластик, зажатый стальными щупальцами головки драги «Арко Ди», и разные стадии вскрытия; второй подросток и девочка в мешках для трупов на палубе рыболовецкой шхуны «Скуби» и тоже вскрытие. На одном снимке крупным планом девичье плечо с татуировкой, к которой приложена масштабная планка.
Фривольный штрих в серьезную обстановку вносит изображение на одном из стендов желтой подводной лодки из альбома «Битлз». Уже стало традицией иллюстрировать названия операций. Эту картинку наверняка приклеил какой-то остряк из следственной бригады – скорее всего, по мнению Грейса, Гай Батчелор.
На отделанном под дуб столе перед суперинтендентом лежит утренний номер «Аргуса», протокольная книга и его собственные заметки, отпечатанные Элинор Ходжсон. Заголовок в газете гласит: «В канале найдены еще два трупа».
Могло быть гораздо хуже. Кевин Спинелла проявил нехарактерную для себя сдержанность, практически не отклонившись от предложенной Грейсом линии. Сообщил об имеющихся у полиции подозрениях, что тела сброшены с проходившего через канал судна. Информации вполне достаточно, чтобы местные жители, не впадая в панику, призадумались о знакомых подростках, которые недавно перенесли хирургическую операцию, а потом исчезли из виду.
В перспективе дело необычайно важное. Три трупа за три недели после вступления в должность нового главного констебля Тома Мартинсона. Злопыхательница Элисон Воспер несомненно уже сообщила ему свое личное мнение о суперинтенденте Грейсе. Неуклюжая попытка Грейса завести с ним беседу на проводах Джима Уилкинсона наверняка лишь усугубила это мнение. Надо снова перехватить его на пару минут на нынешнем балу и внушить по возможности, что следствие в надежных руках.
Грейс открыл совещание.
– Восемь тридцать, суббота, двадцать девятое ноября. Четвертый инструктаж по операции «Нептун». Следствие по делу о смерти трех человек: первого и второго «неизвестных мужчин» и «неизвестной женщины». Операцией руковожу я, суперинтендент Рой Грейс, а в мое отсутствие инспектор Мантл.
Он указал на сидевшую напротив Лиззи, представив ее тем, кто с ней не был знаком. Если почти все присутствующие явились в партикулярной одежде, как принято в выходные, на ней неизменный мужской костюм – сегодня коричневый с белой полоской. Единственная уступка субботе – коричневая водолазка вместо официальной блузки.
– Я помню, что вы должны сегодня присутствовать на вечернем приеме, – продолжал Грейс, – и что в выходные трудно отыскать людей, с которыми надо поговорить, поэтому кое-кого освобождаю на воскресенье. Остальных жду завтра в полдень. Успеете проспаться с похмелья после бала, – усмехнулся он. – В понедельник с восьми тридцати возвращаемся к прежнему расписанию.
Слава богу, Клио понимает, что его работа не подчиняется никаким общепринятым правилам. В отличие от Сэнди, неспособной смириться с занятостью в выходные.
Он заглянул в заметки.
– Может быть, результаты токсикологии помогут установить причину смерти, только придется ждать до понедельника. Начнем пока с первого «неизвестного мужчины».
Грейс посмотрел на сержанта Беллу Мой, перед которой, как всегда, стояла открытая коробка конфет. Для Беллы конфеты как лекарство.
– Что у нас с зубными слепками?
– Пока никаких совпадений не обнаружено. Но, по утверждению двух дантистов, с которыми я разговаривала, для юноши в таком возрасте состояние зубов плоховатое. Оба это приписывают дурному питанию, несоблюдению элементарных правил гигиены, отсутствию стоматологической помощи и, возможно, употреблению наркотиков. Видимо, парень из неблагополучной среды.
– Специалисты не могут назвать страну, где применяются аналогичные материалы и способы лечения? – спросила Лиззи Мантл.
– Нет, – ответила Белла. – Нет вообще никаких признаков лечения зубов. Вполне возможно, что мальчик никогда не был у стоматолога. Едва ли нам удастся что-нибудь найти.
