Сидни Шелдон - Ничто не вечно
– Звучит заманчиво. Джейсон замялся.
– У меня там дом. Не хотите посмотреть на него? – Он заметил реакцию Пейдж. – Но я же люблю вас, Пейдж.
– Но мы едва знакомы. Откуда вы можете?…
– Я понял это в тот самый момент, когда вы сказали: «Разве вы не знаете, что на обходы следует надевать белый халат?» Вот тогда-то я в вас и влюбился.
– Джейсон…
– Я твердо верю в любовь с первого взгляда. Мой дед увидел бабушку, когда она проезжала по парку на велосипеде, поехал за ней, а через три месяца они поженились. Они прожили вместе пятьдесят лет, до самой его смерти. А мой отец заметил мать, когда она переходила улицу, и понял, что она станет его женой. И вот они женаты уже сорок пять лет. Понимаете, у меня это семейное. Я хочу жениться на вас.
Это был момент истины.
Пейдж посмотрела на Джейсона и подумала: «Он первый мужчина, на которого я обратила внимание после Альфреда. Он замечательный, умный, искренний. В нем есть все, чего женщина может желать от мужчины. Что же со мной такое? Я продолжаю цепляться за призрак». В глубине души она все-таки надеялась, что однажды Альфред вернется к ней.
Она еще раз взглянула на Джейсона и приняла решение.
– Джейсон…
И в этот момент зажужжал ее бипер, было что-то срочное, тревожное в этом звуке.
– Пейдж…
– Мне нужен телефон. – Спустя две минуты она уже разговаривала по телефону с больницей. Джейсон увидел, как лицо Пейдж побледнело. Она закричала в трубку:
– Нет! Ни в коем случае! Передайте им, что я сейчас приеду. – Она швырнула трубку.
– В чем дело? – обеспокоенно спросил Джейсон. Пейдж повернулась к нему. Ее глаза были полны слез.
– Это Джимми Форд, мой пациент. Они собираются отключить ему кислород. Они хотят позволить ему умереть.
***Когда Пейдж прибыла в палату Джимми Форда, там находились Джордж Ингланд, Бенджамин Уоллис и адвокат Сильвестр Дэймон.
– Что здесь происходит? – решительным тоном потребовала ответа Пейдж.
– Утром состоялось заседание комиссии по этике, – проговорил Бенджамин Уоллис. – Комиссия пришла к выводу, что положение Джимми Форда безнадежно. Мы решили перекрыть…
– Нет! – воскликнула Пейдж. – Вы не посмеете! Я его лечащий врач, и я заявляю, что у него есть шанс выкарабкаться! Мы не позволим ему умереть.
В разговор вмешался Сильвестр Дэймон.
– Не вам решать это, доктор.
Пейдж вызывающе посмотрела на него.
– Кто вы такой?
– Я адвокат его семьи. – Он вытащил из кармана документы и протянул их Пейдж. – Это завещание Джимми Форда. В нем специально подчеркивается, что в случае если он получит угрожающую жизни травму, то не желает, чтобы его жизнь поддерживали искусственными средствами.
– Но я все время слежу за его состоянием, – взмолилась Пейдж. – Уже несколько недель его состояние стабильное. Он в любой момент может выйти из комы.
– Вы можете это гарантировать? – спросил Дэймон.
– Нет, но…
– Тогда вы будете делать то, что вам прикажут, доктор.
Пейдж опустила взгляд на неподвижную фигуру Джимми.
– Нет! Вы должны еще немного подождать. Адвокат смягчил тон:
– Доктор, я понимаю, что больнице выгодно как можно дольше держать у себя пациентов, но его семья не может позволить себе и дальше оплачивать расходы. И я приказываю вам отключить кислород.
– Но хотя бы еще день или два! – отчаянно воскликнула Пейдж. – Я уверена…
– Нет, – отрезал Дэймон. – Сегодня. Джордж Ингланд повернулся к Пейдж.
– Мне очень жаль, но боюсь, у нас нет выбора.
– Благодарю вас, доктор, – произнес адвокат. – Вверяю все это вашим заботам. А я предупрежу семью, что кислород будет отключен сегодня, так что пусть готовятся к похоронам. – Он повернулся к Бенджамину Уоллису. – Спасибо за сотрудничество. До свидания.
Он вышел из палаты, а оставшиеся проводили его взглядами.
– Мы не можем сделать этого с Джимми! – закричала Пейдж.
Доктор Уоллис прочистил горло.
– Пейдж…
– А что, если мы заберем его отсюда и спрячем в другой палате? Вдруг мы что-то упустили… Заговорил Бенджамин Уоллис.
– Пейдж, это не просьба. Это приказ. – Он повернулся к Джорджу Ингланду. – Может быть, вы?…
– Нет! – воскликнула Пейдж. – Я…, я сделаю это.
– Очень хорошо.
– Но если вы не возражаете, я хотела бы остаться с ним одна.
Джордж Ингланд погладил ее по плечу.
– Мне очень жаль, Пейдж.
– Я знаю.
Ингланд и Уоллис вышли из палаты.
Пейдж осталась с Джимми одна. Она посмотрела на кислородную маску, которая поддерживала его жизнь, на капельницы, питавшие тело. Как просто было перекрыть кислород и оборвать его жизнь! Но ведь у парня были такие прекрасные мечты, такие грандиозные планы.
«Когда– нибудь я тоже стану врачом. Я хочу быть похожим на вас».
«А вы знаете, что я собираюсь жениться? Ее зовут Бетси…, мы собираемся завести полдюжины детишек. Первую девочку назовем Пейдж».
У него было очень много того, ради чего стоило жить.
Пейдж стояла и смотрела на Джимми, слезы застилали глаза, все плыло как в тумане.
– Проклятье! – воскликнула она. – Да ты просто трус! А как же все твои мечты? Я думала, ты хотел стать врачом! Ответь мне! Ты слышишь меня? Открой глаза! – Она посмотрела на его бледное лицо. Никакой реакции. – Мне жаль, – прошептала Пейдж, – очень жаль. – Она нагнулась, чтобы поцеловать Джимми в щеку, и вдруг медленно выпрямилась, потому что смотрела в его открытые глаза. – Джимми! Джимми!
Он моргнул и снова закрыл глаза. Пейдж схватила его за руку, наклонилась и заговорила сквозь всхлипывания:
– Джимми, а ты слышал анекдот про пациента, которого кормили внутривенно через капельницу? Он как-то попросил доктора: «А нельзя прибавить еще бутылочку? Ко мне на обед придет гость».
Глава 19
Хони была счастлива, как никогда в жизни. У нее складывались с пациентами очень теплые отношения, какие были мало у кого из остальных врачей. Она действительно заботилась о своих больных. Среди них были и старики, и малыши. При назначениях в отделения доктор Уоллис следил за тем, чтобы у нее не возникало каких-либо неприятностей. Он хотел, чтобы Хони оставалась в больнице и всегда была под рукой.
Хони завидовала медсестрам. Ведь они могли ухаживать за пациентами, не думая о том, как их лечить. «Я никогда не хотела быть врачом, – размышляла она. – Я всегда хотела быть только медсестрой».
Но в семье Тафтов не было медсестер.
***После обеда Хони нередко уходила из больницы и отправлялась по магазинам, чтобы купить подарки детишкам из отделения педиатрии.
– Я люблю детей, – поделилась она с Кэт.
– Ты собираешься иметь большую семью?
– Да, у меня будет много детей, – мечтательно заявила Хони. – Но сначала мне надо
найти их отца.
***Одним из любимых пациентов Хони в отделении для престарелых больных был Даниэль Макгуайр, общительный мужчина девяноста лет, страдавший болезнью печени. В молодости он был заядлым игроком, однако и теперь любил заключать пари с Хони.
– Спорю на пятьдесят центов, что санитар опоздает с завтраком.
– Спорю на доллар, что после обеда пойдет дождь.
– Ставлю десять к одному, что я поправлюсь.
– На этот раз я не буду с вами спорить. Я полностью на вашей стороне. Макгуайр взял ее за руку.
– Я это знаю. – Он усмехнулся. – Будь я на несколько месяцев помоложе… Хони рассмеялась.
– Ничего страшного. Я люблю пожилых мужчин. Однажды на адрес больницы пришло письмо для Макгуайра. Хони принесла ему письмо в палату.
– Прочитайте, пожалуйста, ладно? – попросил он ее.
– Конечно. – Она пробежала письмо глазами и закричала:
– Вы выиграли в лотерею! Пятьдесят тысяч долларов! Поздравляю!
– Ну как?! – тоже закричал Макгуайр. – Я всегда знал, что в один прекрасный день выиграю в лотерею! Обнимите меня.
Хони наклонилась и обняла его.
– А знаете что, Хони? Я самый удачливый человек в мире.
Когда Хони пришла после обеда проведать его, Макгуайр уже умер.
***Хони находилась в комнате отдыха. Туда зашел доктор Стивене.
– Есть тут Девы? – спросил он. Один из докторов рассмеялся.
– Если ты имеешь в виду девственников, то я сомневаюсь.
– Дева, – повторил Стивене. – Мне нужна Дева.
– Я по гороскопу Дева, – подала голос Хони. – А в чем дело?
Доктор подошел к ней.
– Дело в том, что у меня свихнувшаяся пациентка. Не желает иметь дело ни с кем, кроме Девы. Хони поднялась.
– Я посмотрю ее.
– Спасибо. Ее зовут Франциска Гордон.
***Франциске Гордон только что сделали операцию на бедре. Как только Хони вошла в палату, Франциска подняла голову и сказала:
– Вы Дева. Родились в новолуние, верно? Хони улыбнулась.
– Верно.
– Эти Водолеи и Львы понятия не имеют, что делают. Обращаются с пациентами, как с мясом.
– Здесь очень хорошие врачи, – возразила Хони. – Они…
