Майкл Коннелли - Кровавая работа
Непосвященные – а таких было много среди как полицейских, так и федералов, с которыми Маккалеб работал много лет, – часто воспринимали гипноз как некое полицейское вуду, едва ли не последнее средство, прежде чем обратиться за помощью к местной гадалке. Если полицейские прибегали к гипнозу, было ясно: расследование зашло в тупик или вообще прекратилось из-за неспособности следователей что-либо сделать. Маккалеб тут придерживался абсолютно противоположного мнения. Он был убежден, что гипноз является одним из интереснейших методов проникновения в глубины человеческого сознания, и в случаях, когда ничего не получалось, он винил в этом горе-гипнотизера, а не саму науку как таковую.
И все же он был несколько обескуражен, когда Уин-стон сказала, что начальство решило допросить Нуна в состоянии гипноза. Она объяснила, что провести сеанс гипноза дважды предлагали во время еженедельного брифинга в отделе убийств, когда речь зашла о застопорившемся деле Корделла. Но это предложение не было принято по двум причинам. Первая из них была действительно важной. К этому способу расследования полиция прибегала довольно часто до начала восьмидесятых годов, когда Верховный суд штата Калифорния постановил, что
свидетели, вспоминавшие под гипнозом вещи, которых в обычном состоянии не помнили, не могут свидетельствовать в суде на угловном процессе. Это означало, что теперь следователи каждый раз должны были взвесить все «за» и «против», прежде чем прибегать к гипнозу, поскольку не были уверены, что сведения, полученные от свидетеля в состоянии гипноза, стоят его отсутствия в зале суда. Из-за этой дилеммы решили не использовать гипноз и в деле Корделла, так как ни капитан, ни Уинстон не хотели терять своего единственного свидетеля.
Второй причиной было то, что после постановления Верховного суда Управление шерифа прекратило обучение детективов гипнотизированию. В результате по истечении более пятнадцати лет со дня постановления число следователей, владевших навыками гипноза, стремилось к нулю. В отделе убийств не осталось ни одного специалиста, который мог бы подвергнуть Нуна гипнозу, и им пришлось бы приглашать кого-то со стороны. Но это еще больше все осложнило бы и к тому же стоило немалых денег.
Когда Маккалеб рассказал Уинстон, что в ФБР он практиковал гипноз более десяти лет и с радостью воспользовался бы возможностью применить свои навыки, Уинстон обрадовалась, казалось, еще больше, чем он сам. Несколько часов спустя уполномоченная комиссия утвердила факт проведения и время сеанса гипноза.
Маккалеб прибыл в отдел убийств в Управление шерифа на полчаса раньше. Он сказал Локриджу, что будет отсутствовать довольно долго, так что тот за это время успеет не торопясь пообедать.
Во время его полуденного сна температура у него упала почти до нормы. Терри чувствовал себя отдохнувшим и готовым к интересному делу. Естественно, он несколько волновался, думая о непростой задаче проникнуть в память Джеймса Нуна, что, возможно, весьма значительно продвинет расследование.
Джей встретила его у входа и повела в кабинет капитана, быстро говоря на ходу:
– Я дала распоряжение развесить листовки о розыске Болотова. Патрульная машина приезжала к его дому, но он, оказалось, скрылся. Очевидно, ты «расколол» его, ударил прямо по больному месту.
– Может, так и есть, но должны быть веские основания, чтобы я мог назвать его убийцей, – возразил Терри.
– Как раз в этом я не уверена, но в настоящий момент – это лучшее, что у нас есть. Разумеется, Арранго не пляшет от счастья по поводу твоих действий. Я не хотела говорить тебе раньше, но он всем внушает, что ты хвастун и болтун.
– Не думай об этом, – махнул рукой Терри. – Меня не волнует его мнение.
– Но Болотов тебя волнует? Ты сказал, он знает твой адрес.
– Не волнует, – слабо улыбнулся Маккалеб. – У него адрес гавани, а не катера. А гавань большая.
Открыв дверь в офис, Джей пропустила Маккалеба вперед. В тесной комнате находилось трое мужчин и женщина. Терри узнал Арранго и Уолтерса, Уинстон представила его капитану Элу Хитченсу и женщине-художнику, которую звали Донна де Грут. Ее пригласили на случай, если возникнет необходимость набросать портрет подозреваемого, если Нун не укажет сразу на Болотова.
– Я рад, что вы пришли раньше, – сказал Хитченс. – Мистер Нун уже здесь. Так что мы можем начинать.
Кивнув, Маккалеб посмотрел на всех присутствовавших. На лице Арранго было скептическое выражение человека, не верящего в такую чепуху. И как обычно, между плотно сжатых губ торчала зубочистка.
– Здесь слишком много народу, – сказал Терри. – Это очень отвлекает, а мне нужно, чтобы наш клиент полностью расслабился. С таким количеством зрителей ничего не получится.
– Мы не отправимся на сеанс в полном составе, – успокоил Терри капитан. – В комнате с Нуном будете вы и Джей. А в нужное время вы позовете Донну. Мы хотим записать все на видео, а в моем кабинете установлен монитор. Так что мы будем следить за происходящим прямо отсюда. Это вас устроит?
Хитченс показал на монитор, стоявший в углу на тележке. Взглянув на экран, Маккалеб увидел человека, сидевшего за столом, сложив руки. Это был Нун. Хотя на нем была бейсболка, Маккалеб узнал человека с видеозаписи осмотра места преступления у банкомата.
– Все прекрасно. Спасибо, – сказал Маккалеб и посмотрел на Уинстон.
– Ты приготовила шесть фотографий, включая Болотова?
– Да. Они на моем столе. Мы ему их сразу покажем, вдруг нам повезет. Если он опознает в Болотове подозреваемого в убийстве человека, то и необходимость в гипнозе отпадет. Так что у нас останется даже свидетель для суда.
Маккалеб согласно кивнул.
– Было бы куда лучше, – встрял Арранго, – если бы мы показали Нуну фотографии до того, как птичка упорхнула.
Он выжидающе посмотрел на Маккалеба. Тот хотел ответить, но решил, что лучше проигнорировать наглеца.
– Кто-нибудь хочет, чтобы я задал свидетелю конкретный вопрос? – вместо этого спросил он.
Арранго посмотрел на своего партнера и подмигнул ему.
– Вы нам номера угнанной тачки добудьте. Это было бы классно.
Арранго широко улыбнулся, так что зубочистка чуть не выпала у него изо рта. Терри тоже улыбнулся:
– Да, раньше такое делалось. Жертва изнасилования однажды описала мне татуировку на руке насильника. До гипноза она о ней даже не вспомнила.
– Отлично. Тогда постарайтесь и для нас. Добудьте номера машины. И желательно татуировку. Ваш Болотов весь в чернилах.
В голосе Арранго звучал нескрываемый вызов. Складывалось впечатление, что он переводит все мероприятие на уровень личной борьбы, словно Маккалеб хотел найти серийного убийцу, чтобы унизить его, Арранго. Это было даже не смешно, и вместо ответа Маккалеб предложил начать сеанс.
– Так, ребята, – сказал Хитченс, заканчивая разговор и пытаясь погасить страсти. – Мы проводим гипноз и снимаем все на видео. Это необходимо. Может, что-то получится, может, нет.
– И мы потеряем свидетеля для суда, – опять вмешался Арранго.
– Какого суда? – не выдержал Маккалеб. – Вас к суду даже близко не подпустят с тем, что вы собрали. Это твой последний шанс, Арранго. Я – твой последний шанс.
Арранго вскочил, но не для того, чтобы ударить Мак-калеба. Он вскочил, чтобы его все услышали.
– Посмотрим, придурок, чья возьмет. Мне не нужен тут дохлый умник из Бюро, который будет указывать, что мне.
– Все, все, закончили, – вмешался Хитченс, поднимаясь со стула. – Мы намерены довести дело до конца, и мы проведем этот сеанс. Джей, ведите Маккалеба в комнату для посетителей и начинайте. Остальные остаются здесь.
Уинстон повела Маккалеба за собой, Терри не удержался и оглянулся на Арранго. Тот побагровел от злости, бессильно сжимая кулаки, а позади него беззвучно смеялась, прикрывая рот рукой, Донна де Грут, явно наслаждаясь бесплатным шоу, полезным для гормонального обмена.
Проходя через опустевшее отделение, огибая письменные столы, стоявшие едва ли не впритык, Маккалеб при-стыженно опустил голову.
– Извини, ради Бога, – сказал он. – Я и представить не мог, что он втянет меня в эту перебранку.
– Арранго редкий осел, и рано или поздно это должно было случиться.
Задержавшись на минуту возле стола Джей, чтобы забрать пачку фотографий, они двинулись дальше по коридору, и вот Уинстон остановилась перед закрытой дверью. Положив руку на дверную ручку, она обернулась, глядя Маккалебу в глаза:
– Ты хочешь провести сеанс как-то по-особому?
– Самое главное после начала сеанса – чтобы, когда я введу его в транс, все было так, словно мы с ним в комнате одни. Только так он не перепутает, к кому я обращаюсь с вопросами. Иными словами, если нам будет необходимо что-то сказать друг другу, лучше написать записку или показать на дверь, чтобы выйти и поговорить.
