Виктор Каннинг - Семейная тайна
«В каждом нормальном доме должна быть клетка с птичкой. Какой мальчишка, какая девчонка не пристают к матери, чтоб та им купила канарейку или попугайчика? А говорящие птицы – попугаи, майны, африканские вьюрки! Дай срок, оборудую клетки электрообогревом, а там только держись – буду и сам разводить, и закупать за границей, и продавать оптом и в розницу!… Это же золотая жила». Но время идет, а Джордж как сидел, так и сидит в своем домишке, на своем жалком содержании. С годами Джордж будет стареть, дряхлеть, становиться все обтрепаннее, но до последнего дня сохранит свой неискренний оптимизм. Его и в семьдесят будут осенять блестящие идеи.
Утро было чудесное. Ласковое солнышко, безветрие, небо голубое-голубое, как яички лесной пичужки-завирушки. Кое-где на живых изгородях вдоль дороги можно было разглядеть чуть заметный промельк зелени, а в деревенских садах, видных с дороги, там и сям вспенивались бело-розовые шапки цветущих деревьев – вишни и миндаля. Бланш любила путешествовать. Что ни говори, ее предки были кочевники. Как все это далеко – детские годи, кочевая жизнь, но всякий раз, проезжая через сельскую местность мимо провинциальных городков и деревень, она чувствовала, как сердце начинает щемить. Видно, есть что-то такое в крови, чего никакими силами не вытравишь. Взять хотя бы мамашу: устроена, живет в тепле и уюте, да уже и возраст преклонный, а предложи ей вернуться к прежней жизни – не то, что пойдет, бегом побежит. Как ясно это помнится… Корка льда на ведре с водой – чтобы зачерпнуть воды, разбиваешь лед. Полные зависти глаза местных ребятишек, которые смотрят на тебя, будто ты явилась с другой планеты. Лошади, собаки, начищенная медь, расписные повозки, запах дыма от костра… Теперь совсем другое дело – современные автофургоны, трейлеры; вместо лошадей – сверкающие машины, но суть жизни осталась прежняя. А как она девочкой собирала дикие нарциссы и первоцветы, ходила по домам продавать букетики… А мамаша – в ярко-красном платке, плотно повязанном вокруг головы на цыганский манер, с золотыми кольцами в ушах – вот она смотрит в магический кристалл, вот читает по руке чью-то судьбу… Да, конечно, оттуда все и пошло. Она унаследовала свой дар по женской линии. Ну что ж, она не посрамила своих предшественниц. И кой-чего добилась – благодаря собственным стараниям. Много читала, набиралась знаний. И из сопливой девчонки превратилась в мадам Бланш Тайлер, которая – дайте только срок! – воздвигнет храм Астродель, и сотни людей обретут там душевный покой, укрепятся в радости и утешатся в горе.
Она сидела за рулем своей малолитражки – машину вела умело, но осмотрительно – крупная, пышнотелая, в меховой шапочке, в замшевой дорожной куртке и замшевых перчатках, в красном костюме поверх зеленой блузки с ниткой жемчуга, обмотанной в несколько рядов вокруг шеи. На заднем сиденье лежал полиэтиленовый пакет на молнии, и в нем кое-что перекусить: холодная курица – ножка и кусочек грудки, листья салата, булочка и бутылка розового вина. Когда она ехала куда-нибудь одна, она любила выбрать живописное место, поставить машину и с удовольствием поесть, наслаждаясь красотой природы. Джордж, тот непременно помчался бы в ближайшую пивную. А она нет. Подобно тому, как «внутренний глаз» ищет отдохновения и обновления в просторах вечности, глаз, как физический орган зрения, обретает чистоту и свежесть восприятия, скользя по далям и холмам.
Где– то Генри следит сейчас за каждым ее шагом. Где-то там, в некоей точке будущего времени, судьба уже закладывает фундамент их будущего храма. И она станет там проповедницей, и люди потянутся туда в надежде услышать послания своих близких… «Вот вы, мадам… Нет, вот вы, с краю, в последнем ряду. Да, вы. Некто интересуется вами… Я слышу имя -Берт…, или, может быть, Билл?… Он не так давно покинул вас и хочет передать вам…»
Незадолго до Блэгдона, она съехала вниз к озеру и остановила машину на крохотной стоянке среди деревьев, откуда можно было беспрепятственно любоваться широкой водной гладью. Дорога бежала дальше, вдоль плотины. На том берегу вверх по крутому склону карабкались сельские домики. Она расстелила на коленях несколько бумажных салфеток и принялась за еду. Она сразу определила, что в озере водится форель. Во всем чувствовалась забота, порядок. В былые времена ее папаша, оказавшись в таком месте, наверняка поставил бы на ночь несколько переметов. И утром на завтрак – нежная, сочная форель… Кролик, заяц, куропатка…, когда дичь готовят дома на кухне, получается совсем не то – ни вкуса, ни запаха. Она испытывала полное блаженство и умиротворение. Хорошо побыть денек наедине с природой, даже если попутно уладить кое-какие дела. Пустяки в общем-то. Кое-что выяснить о Шубридже, чтобы знать, как дальше вести себя с мисс Рейнберд. Ну, а кроме того, при благоприятных обстоятельствах, и со стороны Шубриджа вполне можно рассчитывать на пожертвование в пользу храма. В конце концов, за хорошую новость не грех и отблагодарить.
Над озером, лениво взмахивая крыльями, пролетела цапля; Бланш налила в стакан вина и долго смотрела, как вспыхивают в нем розоватые искры – отражение солнечных бликов на воде. Она словно провозглашала тост без слов, тост за счастливый день.
Пока Бланш сидела в машине у озера, Эдвард Шубридж и его жена выехали из дома в небольшом крытом фургоне, который приобрели года два назад. По дороге они должны были остановиться и поменять на машине номерные знаки. В пути они почти не разговаривали. Каждый четко знал, что ему делать. Оба предыдущих раза, кроме собственной машины, им приходилось использовать еще одну – краденую. Но сейчас в этом не было необходимости. После похищения сэр Чарльз Медхэм получит письмо, и никто не станет поднимать тревоги, пока он не переговорит с Грандисоном. Никаких проверок документов, никаких кордонов на дорогах. Только самые высшие полицейские чины со временем узнают, что произошло. Уверенность Шубриджей в своей безопасности основывалась, в первую очередь, на умении сэра Чарльза хранить тайну (здесь можно было не беспокоиться) и, во-вторую очередь, на том, что официальные власти постараются избежать огласки. На сей раз план операции проще, а риска будет меньше. Наблюдения за жертвой велись в течение двух лет, тихо и неприметно. Трижды в год этот человек проводил свой уик-энд у своего старого друга, сэра Чарльза Медхэма; эти визиты превратились в своеобразный ритуал, вошли в привычку, стали частью образа жизни. Охотник вправе надеяться на удачу, только изучив все привычки и повадки зверя. А привычка в значительной степени определяет жизнь – неважно, человека или зверя; привычка, порожденная потребностью, привязанностью, традицией. И сова-сивуха, вылетающая охотиться по ночам, и лисица, рыскающая по полям и лесам, всегда и во всем действуют по одной и той же схеме.
***
Бланш не сразу нашла Хайленд-Хаус. Оказалось, он находится в трех милях от Блэгдона, на плоской вершине одного из Мендипских холмов, откуда к северу и западу открывался вид на Бристольский залив и на болотистые низины у подножья холмов. От небольшой боковой дороги к дому вел мощеный въезд, ярдов двести длиной, окаймленный каменными бортиками. С двух сторон, в том числе со стороны въезда, к дому подступала рощица вязов. Две другие стороны – восточная и южная, где были кухня и службы, выходили на крутой склон, откуда виднелись два озера. Дом был красный, кирпичный; к одной стене примыкали пристройки, гараж и конюшня, сложенные из камня и сохранившиеся от старого дома, который когда-то стоял на этом месте. Позади дома, окруженного каменной оградой, находились два поросших травой участка для выпаса. От парадного входа вдоль дороги тянулись два длинных зеленых газона, и посередине каждого красовалась клумба с розами – единственная жалкая попытка немного приукрасить этот уединенный, продуваемый ветрами, на редкость неприветливый и мрачный дом. Высоко в верхушках вязов, деловито копошились, устраивая гнезда грачи.
Надо же забраться в такую глушь, подумала Бланш. Вот уж, действительно край света. Подъезд к дому и газоны ухожены – не придерешься, дверные косяки и оконные рамы тоже в полном порядке. А дом мало кому пришелся бы по душе – разве что тем, кто старается держаться подальше от современного мира и сторонится людей.
Она проехала мимо парадного входа и поставила машину возле гаража. Когда Джордж занимался сбором информации и ему нужно было придумать для прикрытия какую-нибудь легенду, неистощимое воображение Бланш выдавало десятки прекрасных идей. Сегодня она решила выступить в роли сотрудницы некоего туристического агентства из Солсбери. Ее направили сюда выяснить, кто из местных землевладельцев согласен сдать на лето участок для стоянок автотуристов (избранной и состоятельной категории). Достаточно будет поговорить с Шубриджем пять-десять минут, чтобы понять, как вести с ним себя в дальнейшем. И разумеется, подлинной причины своего визита она пока что раскрывать не станет. На первый раз важно выяснить, что он за человек. Прежде, чем хотя бы частично открыть ему правду, надо будет определить, какой линии держаться с мисс Рейнберд.
