Джеймс Паттерсон - Кросс
— Уже проверили, — сказал Сэмпсон. — Один в отставке, живет в Мертл-Бич; второй временно отстранен от службы.
— Ха, значит, я уже набрал пятьсот очков! Неплохо. Поможет мне остаться в высшей лиге.
Мы с Сэмпсоном представились. Муллино попытался вспомнить, откуда ему знакомо лицо Джона, но не смог. Он сообщил нам, что внимательно следил за расследованием дела о главе русской мафии по кличке Волк, в котором я принимал участие, работая в Бюро, и которое проходило именно здесь, в Нью-Йорке.
— Я о вас в каком-то журнале читал, — сказал он. — Не помню в каком.
— В «Эсквайре», — напомнил я. — Лично я эту статью не видел.
Муллино понял намек и засмеялся — его смех был похож на кашель.
— Ну так как вы докопались — насчет меня и Салли? Это же так давно было. Древняя история.
Сэмпсон рассказал ему кое-что из того, что нам было известно — что ФБР прослушивало разговоры в клубе, членом которого был Джон Маджоне. Что Маджоне заказал Салливана, скорее всего по причине не совсем пристойных методов, которые тот использовал; и что Мясник нанес ответный удар.
— Агенты Бюро поспрашивали народ в округе, вот ваше имя и всплыло, — добавил он.
Муллино не стал дожидаться, пока Сэмпсон закончит. Я заметил, что, когда он говорил, руки у него все время двигались.
— Точно, клуб на Бенсонхерст. Вы там бывали? Старый итальянский квартал. Дома двухэтажные, внизу магазины, сами знаете. Знавал и лучшие времена, но все еще вполне приличный. Мы с Салли выросли неподалеку. А каким боком я теперь имею к этому отношение? Что-то никак не соображу, я ведь Майка сто лет не видел.
— Из досье ФБР мы узнали, что вы его друг. Это так?
Муллино покачал головой:
— Когда мы были мальчишками, то вроде как дружили. Но это было давно, ребята.
— Вы оставались друзьями, и когда вам перевалило за двадцать. И он все еще поддерживает с вами связь. Такую мы получили информацию.
— Ага, поздравительные открытки на Рождество, — сообразил Муллино и засмеялся. — Можно было догадаться. Салли — человек сложный, совершенно непредсказуемый. Вдруг возьмет да и пришлет открытку на праздник. А что? У меня неприятности? Да или нет?
— Нам известно, что вы связаны с мафией, мистер Муллино, — заявил Сэмпсон.
— Приятно это слышать, потому что я с ними не связан. И никогда не был связан. И вообще, мне уже надоело все это дерьмо, которое все время льют на нас, итальянцев. «Бада бинг»[24] и прочая дрянь в том же роде. Конечно, у нас многие так считают. И знаете почему? Да потому, что такое по телику все время показывают.
— Ну так расскажите нам о Майкле Салливане, — предложил я. — Мы хотим знать все, что вам о нем известно. Пусть даже это старые истории.
Энтони Муллино заказал себе еще рюмку. И начал рассказывать:
— Расскажу вам об одной занятной штуке. История такая. В младших классах я был как бы защитником Майка и помогал ему. Объяснял ему про непорочное зачатие и всякое такое. Прямо Ирландское христианское братство. В нашей округе нужно было обладать очень приличным чувством юмора, чтобы не попадать каждый день в драки. Ау Салливана в те времена его было не слишком много, чувства юмора. И он смертельно боялся, что ему выбьют передние зубы. Он мог бы однажды стать кинозвездой или кем-то в этом роде. Богом клянусь, чистая правда! Правда! Его папаша и мамаша клали свои вставные челюсти на ночь в стакан с водой.
Далее Муллино рассказал, как Салливан изменился, когда они были в старших классах.
— Он стал грубым, крутым, злобным и гнусным, как змея. Но чувство юмора к тому времени у него развилось неплохое. Неплохое для ирландского парня, конечно. — Он придвинулся поближе к стойке и понизил голос: — В девятом классе он убил одного парня. Его звали Ник Фрателло. Тот работал в писчебумажном магазине, газетами торговал. И с букмекерами водился. Он все время колотил Майка, все время яйца ему отбивал. Без всякой причины. Вот Салли его и убил, порезал — резаком для картона. Про это прознала мафия. Сам Маджоне. Маджоне-старший, я его имею в виду.
Вот тогда Салли и начал ошиваться вокруг этого клуба на Бенсонхерст.
Никто точно не знал, чем он там занимается. Даже я. Но у него вдруг появились деньги. Семнадцать ему было, может, восемнадцать, а он купил себе «понтиак». Жутко крутая тачка в то время. А Маджоне-младший всегда ненавидел Майка, потому что тот заслужил уважение Маджоне-старшего.
Муллино перевел взгляд с Сэмпсона на меня и развел руками, мол, что он еще может сказать и не пора ли ему домой.
— Когда вы в последний раз видели Майкла Салливана? — спросил Сэмпсон.
— В последний раз? — Муллино откинулся на спинку стула и сделал вид, что с трудом пытается припомнить. Потом его руки снова замелькали. — Наверное, это было на свадьбе Кейт Гарган в Бэй-Ридж. Лет шесть-семь назад. Насколько я помню. Конечно, у вас, ребята, видать, имеются и аудио- и видеозаписи всей моей жизни, верно?
— Может быть, мистер Муллино. Итак, где Майкл Салливан сейчас? Рождественская открытка от него была? Откуда он ее послал?
Муллино пожал плечами и воздел руки горе, словно ему уже надоел этот разговор.
— Открыток было всего две. Кажется, из Нью-Йорка. Манхэттен? Там не было обратного адреса. Так что я с таким же успехом у вас могу спросить, где сейчас Салли.
— Он здесь, мистер Муллино, в Бруклине, — сказал я. — И вы видели его два дня назад в «Честерфилд Лодж» на Флэтбуш-авеню. — И я показал ему фото, где он был с Майклом Салливаном.
Муллино снова пожал плечами и улыбнулся. Ничего страшного, его всего лишь поймали на вранье.
— Он же был моим другом. Ну позвонил, сказал, что хочет поговорить. Что мне было делать — послать его? Не самая лучшая идея. Ну и почему вы его прямо там не прихватили?
— Не повезло, — объяснил я. — Агенты наружного наблюдения не знали, как он сейчас выглядит — он побрил голову, прямо как панк из семидесятых. И я спрашиваю вас еще раз: где теперь находится Салливан?
Глава 94
Майкл Салливан нарушал все освященные временем традиции и неписаные правила семьи, и прекрасно знал об этом. Он понимал также, какие могут быть последствия. Но это ведь они сами начали всю эту заварушку, не так ли? Они сели ему на хвост, они напали на него на глазах у его детей.
И теперь он должен с этим покончить. Возможно, он сам погибнет при этой попытке. В любом случае это веселое предприятие.
Субботним утром он уже ехал в почтовом грузовике с надписью «Юнайтед пост сервис», который только что угнал. Водила лежал сзади, из последних сил стараясь остановить кровь, хлещущую из перерезанного горла.
На приборном щитке красовалась фотография его подружки, а может, жены. Но Майклу было наплевать на это. Как и на случайное убийство несчастного водителя. Он не испытывал никаких чувств к этому совершенно чужому для него человеку. По правде говоря, для него любой человек был чужаком. А нередко он чувствовал себя чужим в собственной семье.
— Эй, ты, сзади, у тебя все в порядке? — окликнул он, перекрывая грохот и скрип грузовика.
Никакого ответа, ни звука.
— Я так и думал, приятель. Не волнуйся, почту и все остальное все равно надо доставить. Дождь, снег, слякоть, смерть — что бы ни случилось.
В районе Рослин он подвел огромный коричневый грузовик ко входу в дом средних размеров. Прихватил с полки позади водительского сиденья пару больших коробок для доставки товаров. И направился к парадной двери. Он шел очень быстро, как ребята из сериала «Парни в коричневом», который все время идет по телику. Даже насвистывал какую-то веселую мелодию.
Нажал на кнопку звонка. Подождал, продолжая насвистывать. Отлично справляясь с ролью, как ему казалось.
Из динамика интеркома раздался мужской голос:
— Кто там? В чем дело?
— Служба «Ю-пи-эс». Вам посылка.
— Оставьте у двери.
— Тут нужно расписаться, сэр.
— Оставьте у двери, я сказал. И сами распишитесь. Все. Пока.
— Извините, сэр. Не могу. Я на службе.
Но динамик молчал. Прошло тридцать секунд, сорок пять. Значит, надо действовать по плану «Б».
Неожиданно в дверях показался крупный мужчина в темном спортивном костюме «Найк». Он производил серьезное впечатление, и вполне понятно — это был профессиональный футболист, игравший в американских командах «Нью-Йорк Джетс» и «Майами Долфинс».
— У тебя со слухом проблемы? — спросил он. — Я же тебе сказал, оставь посылку у двери. Capisce?[25]
— Нет, сэр. Я вообще-то из ирландцев. И я не имею права оставлять эти ценные посылки без вашей подписи в ведомости.
Мясник протянул экс-футболисту электронный блокнот, и тот недовольно нацарапал маркером свою подпись.
Мясник проверил ее — Пол Москони. Гангстер, боец мафии, к тому же женатый на младшей сестре Джона Маджоне. Трогать его, конечно, было совершенно против всех правил, но, скажите на милость, а остались ли еще где-нибудь хоть какие-то правила?! В мафии, в правительстве, во всем этом идиотском обществе?!
