Эндрю Пайпер - Проклятые
На следующий год Малво ушел. Миссис Реджер после рождения ребенка не вернулась на службу, так что в театральном департаменте освободилось место, которое он мог бы занять. Однако Малво где-то летом покинул Ройял-Оук сразу после триумфальной премьеры его «Тихоокеанского побережья», в которой, по словам «Детройт Ньюс», «блистала начинающая шестнадцатилетняя звезда». В то же самое лето та самая «звезда» сгорела в заброшенном жилом доме в центре города, а про Малво никто больше никогда не слышал.
– Эшли лизалась со своим учителем, – хмыкнул я. – Мерзость, конечно. Но это еще не доказательство преступления.
– Мэгги Клеменс тоже участвовала в спектакле, – сказал Руди. – Подумай-ка об этом.
– Четырехглазую Мэг нашли в том же месте, где умерла Эш, – напомнил Джон.
– В ту пору были люди, которые утверждали, что видели Малво вместе с Мэгги, как мы видели его с Эш, – сказал Руди.
– Почему же тогда он не попал под подозрение?
– Я слышал, что он тоже был в списке подозреваемых, – сказал Джон, – но вещественных улик не нашли. Так, стечение обстоятельств, не больше.
– Давай честно признаемся, наверное, это был довольно большой список, – покачал головой Руди.
– Но что-то с этим парнем не так, говорю я вам, – отозвался Джон.
– Везучий сукин сын, – кивнул Руди.
Я спросил близнецов, не знают ли они, где Малво может быть сейчас, или, возможно, есть кто-то, кому больше известно об отношениях режиссера с его актерами. Однако братья сказали, что понятия об этом не имеют, и признались, что в те времена они не были крутыми парнями, чтобы знать подобные подробности.
– Мы были компьютерными фанатами, – сказал Джон.
– Очень одаренными.
– Да какая разница! Кроме компа нас ничто не интересовало.
За разговором я незаметно для себя осушил свой стакан с виски. Оказывается, если есть мотивация, то пить днем очень даже легко.
Я отказался от приглашения Уиггзов присоединиться к ним и остаться на ленч, поблагодарил за помощь и встал из-за стола. Руди пожелал мне удачи. Джон предложил посетить их в любое время, когда мне захочется подешевле подлечить челюсть. Направляясь к выходу, я захватил их визитку – единственное, что я мог сделать. Таким, как мы, следует держаться вместе.
Глава 28
Как найти мистера Малво? Я считал, что мой единственный шанс заключается в том, что он был актером. Эта публика оставляет за собой долги, как мыши помет.
Тем не менее оказалось, что его карьера на голубом экране была непродолжительной и закончилась как раз перед приездом в Дондеро. На сайтах теле- и кинокомпаний говорилось о его довольно невразумительном послужном списке и участии в мыльных операх. А также называлось его имя – Дин Малво. Имя Дин сразу показалось мне ненастоящим, и встречалось оно в самом конце исполнителей эпизодических ролей в нескольких боевиках.
«Оруженосец-3»
«Официант»
«Парень с бомбой»
Похоже, его карьера шла в гору: второсортный актер, занятый в малобюджетных фильмах, получил даже роль или две.
Потом, в 1988 году, все закончилось. За год до того, как он сменил миссис Реджер и был замечен с Мэг Клеменс и моей несовершеннолетней сестрой. С того времени и до сегодняшнего дня не замечалось ни одного свидетельства существования Дина Малво из «Парня с бомбой».
Школа Дондеро выглядела более или менее такой же, как в прежние времена, но это больше не была школа Дондеро. Вывеска на главном входе объясняла, что две старшие школы, существовавшие в Ройял-Оук, были объединены в одну несколько лет назад, а в этом здании теперь находится средняя школа. Прежде чем войти, я прогулялся по территории школы, и воспоминания, давно похороненные в отдаленных уголках памяти, тут же начали восставать из своих склепов. Вот там – сиденья на открытом стадионе, под которые меня однажды запихнул Тодд Эймс, предварительно насовав мне за пазуху вонючего собачьего дерьма, потому что так велела ему Эшли. В дальнем конце игрового поля неподалеку проходили железнодорожные пути, где Эшли заставляла мальчишек испытывать собственную храбрость, перебегая перед приближающимся составом. А вон там, где была парковка, она любила слоняться от машины к машине, в которых сидели парни из старших классов. Она наклонялась к открытым окнам и болтала с водителями, давая возможность как следует рассмотреть все, что у нее под кофточкой, а потом уходила, оставив за собой только шлейф парфюмерных ароматов.
Только теперь, когда я стоял там, где все случилось, мне пришла в голову мысль: а нравилось ли Эш, что учитель лапал ее? Или, может, она не смогла удержать контроль над ситуацией и он заставил ее быть с ним? Может, он причинил ей боль?
Прилив сочувствия к ней охватил меня так неожиданно, что я даже присел на бордюрный камень и, скрестив на коленях руки, положил на них голову. Именно из-за Эшли я влачил жалкое существование до тех пор, пока в моей жизни не появились Уилла и Эдди. Но она была моей сестрой. Возможно, тогда она нуждалась во мне, хоть никогда не говорила об этом, точно так же, как я хотел, чтобы она была тем человеком, с которым я мог бы поговорить, который бы меня понял. Именно поэтому при мысли о том, что какой-то неудачник заставил ее делать что-то, чего она не хотела, я испытал чувство, будто обидели меня самого. Мне следовало догадаться о том, что ее что-то мучит, следовало отметить как тревожный знак то, что она стала подолгу засиживаться у себя в комнате. Я должен был спасти ее.
Наверное, вот так и происходит между близнецами.
Когда я, наконец, поднял голову и посмотрел по сторонам, на парковке уже было множество родителей, которые приехали за своими чадами и теперь удивленно посматривали на незнакомца, сидящего на бордюре.
Я с трудом встал, разминая затекшие ноги. Между тем прозвенел звонок. Из дверей школы вылетела орава ребятишек, чтобы тут же попасть в руки мамочек, папочек или нянюшек.
И я среди них. Уходя, я спиной чувствовал волну подозрительных взглядов, которыми они меня провожали.
В школьной приемной секретарша, сидевшая в холщовой ночной рубашке и в ночном колпаке, спросила, чем она может мне помочь. Потом, заметив, что я ничего не отвечаю, изумленно глядя на нее, бросила взгляд на свой наряд и поморщилась.
– У нас сегодня «Пижамный день», – объяснила она.
Я спросил, хранятся ли в школе списки учителей, работавших здесь в прежние годы. И в частности, меня интересует замещавший должность учителя театрального мастерства человек по имени Дин Малво. Услышав имя, секретарша задумалась.
– У нас нет личных дел сотрудников, – наконец сказала она. – По крайней мере, здесь. Может, попробуете обратиться в профсоюз?
– Да, думаю, стоит им позвонить.
Похоже, тут все. Я уже собирался распрощаться, когда секретарша перегнулась через конторку и, понизив голос, спросила:
– А почему вы его разыскиваете?
– Я думаю, он мог обидеть мою сестру.
– Прекрати! – крикнула она кому-то, кто находился за углом школьного коридора и был не виден. Потом вышла из-за своей конторки и, сделав знак следовать за ней, направилась к двери в дальнем конце холла. Когда мы покинули помещение и оказались на улице, секретарша прислонилась к стене и посмотрела не на меня, а куда-то в сторону.
– Его сейчас зовут Боб, – сообщила она.
– А вы можете сказать, где он теперь?
– Я могу вам сказать, где он был. Шесть лет назад он обитал в округе Барага, штат Мичиган. Уехал оттуда примерно пару лет назад.
– Почему?
– А что вы думаете? Вы говорили о сестре. После вашей сестры были еще другие сестры. И другие дочери.
Она вытащила из кармана пачку сигарет, но ни одной не достала.
– Вы его знали?
– Он подменял других педагогов и постоянно работал в разных школах, – сказала она. – Полагаю, для него это имело определенные преимущества. Но – да, он работал в паре школ, где в свое время, много лет назад, работала и я. Мог очень красиво изъясняться, что правда, то правда. В то время люди обращали на него внимание. А когда пошли всякие слухи, за ним стали замечать кое-что еще.
Она явно знала больше, чем говорила. Именно поэтому мы и оказались здесь, на задниках школьного двора, залитого солнцем, которое внезапно блеснуло из-за облаков. Вымотанный мужчина и женщина в глупой ночной рубашке, абсолютно незнакомые, не знающие даже имен друг друга и, в общем, не желающие знать.
Безусловно, она о ком-то беспокоилась. Возможно, переживала за Малво, может быть, за одну из тех девушек, с которыми он общался, а может, и за себя. Могло так случиться, что она питала к Малво какие-то чувства, и лишь позже выяснилось, что он настоящее чудовище. Во всяком случае, у нее на пальце не было обручального кольца.
Однако если женщина собиралась мне что-то сообщить, то сделала бы это сейчас. Но по тому, как она нервно крутила пачку сигарет, как держалась за дверную ручку, чтобы уйти назад, было очевидно, что она и так уже сказала больше, чем собиралась.
