Сергей Бакшеев - Проигравший выбирает смерть
Так и сделаем, решил честный вор.
Тарахтящий старенький мотоцикл «Урал» с люлькой вкатился на пыльную улочку крупной узловой станции Арысь. За рулем сидел Есенин, сзади возвышалась широкоплечая фигура Заколова. Руки Тихона были привязаны к ручке сиденья. В люльке дремал Хамбиев, при сильных толчках его лицо кривилось гримасой боли.
– Показывай куда! – прикрикнул Есенин, специально с силой пихнув Хамбиева.
После того как выяснилось, что Ныш подло украл «гробовые» деньги матери, Есенин поклялся отомстить ему. Он не вспыхнул, как спичка на ветру, но сделал крепенькую зарубочку в памяти. Ныш получит сполна, но все это после дела. Да и расправляться с людьми вор привык чужими руками. Сначала надо было срубить куш, чтобы как следует покутить и вернуть деньги родителям.
– Ты чё так больно? Я в аварии грудью об руль шарахнулся! – возмутился Ныш.
Свою выходку со старухиными деньгами он искренне считал удачной хитростью и не думал, что такая мелочь может испортить отношения между деловыми людьми.
– Где Бек кости бросил? – Есенин еще раз с наслаждением толкнул Хамбиева, зная, как хрустят у того в груди сломанные ребра.
– Сворачивай туда, покажу, – стиснув зубы, процедил Ныш.
Около неприметного одноэтажного домика с маленьким палисадником Хамбиев сделал знак притормозить. Потом тяжело выбрался из люльки и открыл ворота.
Показавшийся на крыльце крепкий лысый мужчина лет сорока с узким разрезом выпуклых глаз встретил их радостно:
– Ну, наконец! Я вас еще вчера ждал. – Тут он разглядел Заколова и напрягся: – А это кто?
– Студент, – небрежно ответил Есенин и подошел к Беку. Губы вора растянулись в прямую линию. – Здорово, что ли, Бек.
Мужчины символически обнялись. Бек увидел, что руки незнакомца связаны, улыбка вновь сползла с его лица:
– Зачем вы его притаранили ко мне?
– Потом объясню, лучше принимай гостей, – дружески похлопал Бека по плечу вор. – А студента пока определи в какой-нибудь чуланчик.
– В погреб его запихнем, – смерив фигуру Заколова, решил Бек. – Тащи его, Ныш. Покажу куда.
Под ногами заскрипели деревянные ступеньки, за спиной захлопнулась дверь, и в рассохшемся полу перед Заколовым раскрылся темный квадрат.
– Пшел, – Ныш от души пихнул Тихона в спину.
Заколов пошатнулся и спрыгнул в черную дыру, не пытаясь спуститься по ступеням. Связанными впереди руками он защитил голову от удара о проем и шлепнулся на земляной пол.
– Держи своего дружка, порезвись, – Ныш со смехом швырнул медвежонка, которого по требованию Тихона забрали с собой из степи.
После первого выпитого полстакана водки Есенин, хрустя крупной головкой зеленого лука, положенного поверх черного хлеба, обратился к Беку:
– Ну, рассказывай, ради какого дела ты меня сразу после нар выдернул?
– Дело стоящее, – заинтересованно придвинулся Бек. – Можно влегкую хороший куш оттяпать. Знаешь тут центральную сберкассу?
Есенин кивнул, откинулся на спинку стула и закурил.
– Там куча бабла скопилась. На зарплаты и пенсии подвезли, чтобы всем в городе успеть выдать до дня Победы.
– Сколько? – задал прямой вопрос Есенин.
– Немеряно! – узкие глаза Бека попытались округлиться. – Там еще деньги для всех железнодорожников аж до Аральска! С четвертого числа начнут развозить. У нас в запасе только две ночи.
– Сегодняшняя не в счет, – деловито вставил Есенин. – Надо осмотреться и отдохнуть. Почему думаешь, что дело легкое?
– Там всего один мент дежурит! – Бек достал листок со схемой и заводил по ней пальцем: – Вот, смотри. Здесь сидит милиционер, тут у него телефон и лампочки от сигнализации. Ты вскрываешь дверь, я вхожу, оглушаю его, а дальше твоя работа. Двери и сейф. Здесь все отмечено.
– А датчики? Если сигнал уйдет на пульт в ментовскую?
– Я все учел. Сигнализация там только внутренняя. При ее срабатывании мент должен в дежурку звонить. Его убираем, я сигналку отрубаю, и хоть до утра работай.
– Уверен?
– Обижаешь! – Бек картинно развел руки. – Я проверял. У меня там знакомая уборщица работала. Она датчик специально задела, так прибежал только охранник. Она в слезы – «сейчас милиция приедет, не оправдаешься». Он ей все и объяснил. Сигнал только на его пульт выходит. И еще включается сигнальная лампа и сирена над входом. Там отделение милиции в ста метрах, через площадь. Они по плану должны услышать и примчаться.
– Ну, успокоил! Ментовская в двух шагах, им даже не надо будет ехать.
Бек рассмеялся:
– Это нам на руку. Никто не предполагает, что этот сейф можно взять. Я оглушу мента и отрежу наружные провода. А ты, не суетясь, сделаешь свою работу.
– Сейф там какой? – поинтересовался Есенин.
– Старый. Десять лет назад банк построили и ничего не меняли.
Есенин достал новую сигарету, прикурил от окурка и надолго задумался.
– Ну так как? – поторопил Бек. – Берешься?
– Знаю я твое «оглушу», – с сомнением произнес вор. – Прибьешь милиционера, как муху, а мне на мокрое идти не с руки.
– Я нежненько, – Бек улыбнулся, – как девушку.
– С девки у нас все и началось. Знаешь, что твой урод натворил? – Есенин кивнул на Ныша. – Кассира на станции пырнул, а потом еще мента укокошил.
Бек с сомнением посмотрел на сидящего рядом Ныша.
– Кассира я не убивал, – промямлил Ныш. Он боролся с двойственным желанием: резко поднять свой авторитет и скинуть подозрения в убийствах. – А мента – случайно получилось. Может, он еще живой!
– Он у нас по машинам спец. За то и держу, заразу. – Бек одобрительно похлопал Ныша ладонью по щеке. – На шухере с тачкой будет стоять.
– Пушку покажи, – угрюмо обратился к Нышу Есенин.
Зардевшийся Хамбиев гордо приподнял полу пиджака. Из-за пояса торчала рукоять пистолета.
– В Кзыл-Орде у милиционера взял, – пояснил Есенин. – И тот мент был очень похож на мертвяка.
Ныш самодовольно молчал, изучая изумленную реакцию Бека.
– Ну-ка! – Бек выдернул пистолет, понюхал ствол. – Вроде стреляли? – спросил он и вытащил обойму.
– Он на собачках потренировался, – хмыкнул Есенин.
– То-то сегодня на станции большой шухер. Значит, мента замочили. Так… Не люблю я ненужные осложнения. Ты там наследил? – спросил Бек, резко повернувшись к Нышу.
– Да я… – растерялся Ныш.
– Вся фигня в том, что милиция вешает это дело на Заколова – студента, который с нами приехал, – пояснил Есенин.
Бек долго удивленно смотрел на Есенина.
– Блин! Ну и зачем он нам? Его возьмут – и нас повяжут! – возмутился он.
– Есть у меня на его счет неплохой план. Сейчас расскажу. – Есенин пригасил окурок, посмотрел на недопитую бутылку. – Налей по маленькой. А вечером пойдем на место, осмотримся… Там и решим, что да как.
Глава 53
– Проснулись? Ну и славненько, – улыбчивое лицо капитана Кусыева нависло над Колубаевым.
Следователь по особо важным делам протер глаза, приподнялся, мутный взор прошелся по сторонам. Спал он на ряде стульев в кабинете начальника милиции Туркестана. Когда точно заснул, не помнил. В кабинет приехали на рассвете прямо из больницы. Потом выпили, хотя медсестра запретила, потом добавили…
– А сколько сейчас времени? – спросил Колубаев, вспомнил о часах на руке и тупо уставился на циферблат: – Шесть десять. Это чего – утра или вечера?
– Так точно. Вечера, – подтвердил Кусыев и протянул внушительный сверток: – А я вам одежду принес. Моя форма. Старая. Нет-нет, не старая, а прежняя. Я себе недавно новую пошил. Я в Арысе заказываю. Там хорошее ателье, рядом с отделением милиции. Я гляжу, мы с вами одной комплекции. Должно подойти. Примерьте.
Руслан Ахметович посмотрел на свой подранный собаками выходной костюм, горько вздохнул и начал переодеваться. На противоположном ряду стульев заворочался Семен Григорьевич Гурский.
– Доброе утро, Русланчик, – приветствовал эксперт, разглядывая раздетого до трусов следователя. – Знаешь, почему милиционеру трудно исполнить супружеский долг? А потому что он живет по инструкции. А по инструкции положено сначала исполнить два супружеских долга в воздух.
Гурский от души рассмеялся собственной шутке, его очень охотно поддержал Кусыев. Руслан, морщась и краснея, суетливо влезал в чужие штаны.
– Ну вот, в самый раз. Я так и думал, – обрадовался Кусыев, разглядывая следователя в форме капитана милиции. – Слушайте, может, вам из прокуратуры в милицию перейти. У нас форма лучше, честное слово, вам идет.
– Насчет Заколова звонили? – припомнил основную проблему Руслан. – Не поймали еще его?
– Нет. Пока никаких сведений. Как вы насчет того, чтобы позавтракать, точнее, поужинать? Я тут из дома кое-чего принес.
Он небрежно вывалил на стол закуски и под конец аккуратно с поклоном поставил бутылку водки.
– Праздничный день – второе мая, – объяснил начальник милиции.
– А в этом вопросе я вас, пожалуй, поддержу, коллега, – бодро откликнулся Семен Григорьевич и, потирая руки, подошел к столу.
