Джон Коннолли - Все мертвые обретут покой
Следующие полчаса я просмотрел материалы вдоль и поперек, но больше никаких публикаций по поводу убийств или итогов расследования не нашлось. Единственное, что привлекло внимание, — это сообщение о смерти Аделейд Модин в огне пожара четыре месяца спустя, а также упоминание о смерти ее брата. Подробности обстоятельств смерти брата и сестры отсутствовали. И снова намек в последнем абзаце. «В канцелярии шерифа Аделейд Модин и ее брата собирались допросить по делу об исчезновении Эми Деметр и других детей».
Не требовалось большого ума, чтобы прочитать между строк и понять, что Аделейд Модин или ее брат либо же они вместе и были главными подозреваемыми. Провинциальные газетенки необязательно печатают все новости: часть сведений уже всем известна, и часто местная пресса дает ровно столько материала, чтобы сбить посторонних с толку. Пожилая библиотекарша уже смотрела на меня волком. Я закончил печатать копии соответствующих статей, собрал их и ушел.
Перед моей машиной стоял желто-коричневый патрульный автомобиль канцелярии шерифа. Прислонившись к дверце со стороны водителя, у моей машины меня поджидал один из заместителей шерифа в чистой рубашке и хорошо отглаженной форме. Подойдя поближе, я разглядел под рубашкой крепкие мышцы. На меня смотрели пустые глаза без какой-либо искорки ума. Он выглядел болван болваном.
— Это ваша машина? — с характерным для Виргинии выговором спросил он, держа пальцы за портупеей. На нагрудном знаке, закрепленном исключительно ровно, значилось имя Бернс.
— Так и есть, — ответил я, подражая его акценту. Есть у меня такая дурная привычка. Его челюсть разом напряглась. Удивительно, правда, как ему такое удалось: у него и до этого зубы были стиснуты.
— Вы просматривали старые газеты.
— Да, я большой любитель кроссвордов. Старые куда лучше, с теперешними их не сравнить.
— Вы еще один писатель?
По его тону я заключил, что читал он мало, особенно если книга без картинок или в ней нет слова Божьего.
— Нет, — ответил я. — А что, их у вас здесь много?
Думаю, он мне не поверил. Может быть, он решил, что у меня ученый вид, или же всякий, кто не был ему лично знаком, попадал у него под подозрение в скрытых литературных познаниях. Меня выдала библиотекарша, принявшая меня за очередного писаку, который пытается поживиться за счет теней прошлого.
— Я провожу вас до границы города, — сообщил он мне. — У меня ваши вещи. — Он подошел к патрульной машине и взял с переднего сиденья мою дорожную сумку. Помощник Бернс начинал действовать мне на нервы.
— Я не собираюсь никуда уезжать, — возразил я. — Поэтому попрошу вас вернуть вещи в мой номер. Кстати, когда будете их распаковывать, имейте в виду, что я предпочитаю держать носки в левом ящике комода.
Он выпустил из рук сумку, и она шлепнулась на дорогу, затем он направился ко мне.
— Послушайте, — начал я. — У меня есть документы, — с этими словами я полез во внутренний карман пиджака. — Я...
Да, глупо получилось, но мне было жарко, я устал, и этот Бернс надоел мне до чертиков, поэтому я и дал маху. Он успел заметить рукоятку моего пистолета и его собственный тотчас же оказался у него в руках. Бернс действовал очень проворно. Вероятно, перед зеркалом тренировался. В считанные секунды он прижал меня к своей машине, отобрал оружие и нацепил наручники.
Глава 20
Часика три-четыре мне пришлось прохлаждаться в камере. Точное время я сказать не могу, поскольку заботливый Бернс забрал у меня часы, а вместе с ними пистолет, бумажник с документами, бумаги и еще ремень со шнурками, чтобы я вдруг не вздумал удавиться в приступе раскаяния за то, что докучал библиотекаршам.
Камера, надо отметить, оказалась самой чистой из тех, что мне приходилось повидать за всю жизнь. Даже нужник не внушал опасений, что после пользования им потребуется колоть пенициллин.
Не тратя времени зря, я размышлял над тем, что узнал из файлов, пытаясь соединить кусочки мозаики в имеющее смысл целое. При этом я усилием воли заставлял себя не думать о Страннике и его возможном занятии в этот момент.
Наконец снаружи послышался шум, и дверь открылась. Я поднял глаза и встретился взглядом с высоким темнокожим мужчиной в форменной рубашке. На вид ему было под сорок, но походка и умудренные опытом глаза выдавали его истинный возраст. Я предположил, что в свое время этот человек занимался боксом, возможно, в среднем или полутяжелом весе, и двигался он легко. Безусловно, он был значительно умнее, чем Уоллес и Бернс вместе взятые, хотя за это качество наград не выдают. Должно быть, передо мной стоял Элвин Мартин. Я не стал суетиться и не встал сразу же, чтобы он не подумал, будто я не оценил чистоту его камеры.
— Вы хотите задержаться здесь еще на пару часиков или ждете, что вас кто-то на руках вынесет? — осведомился он. Я не услышал в его голосе тягучего южного выговора. Возможно, он был родом из Детройта или Чикаго.
Я поднялся, и он отступил в сторону, освобождая дорогу. В конце коридора нас поджидал Уоллес.
— Помощник, верните ему вещи.
— И пистолет тоже? — Уоллес не торопился выполнять указание. Глядя на него, становилось ясно, что этот малый не привык получать распоряжения от черного, и ему очень не нравится, когда приходится эти распоряжения выполнять. Меня вдруг осенило, что у Уоллеса гораздо больше общего с Крысом и его дружками, чем может позволить себе добросовестный служитель закона.
— Да, и пистолет тоже, — подтвердил Мартин тихо, но с оттенком накопившейся усталости и с досадой в глазах. Уоллес отвалил от стены, как отправляющийся в плаванье исключительно безобразный корабль. Он заплыл за барьер и после нескольких маневров вернулся с задания с коричневым пакетом и моим оружием. Я расписался в получении вещей, и Мартин кивнул на дверь.
— Прошу в машину, мистер Паркер.
Мы вышли на улицу. День клонился к вечеру, с гор задул прохладный ветер. По дороге протарахтел пикап.
— Мне сесть сзади? — поинтересовался я.
— Садитесь впереди, — ответил он. — Я вам доверяю.
Он завел машину, и мы двинулись в путь. Некоторое время ехали молча. Воздух из кондиционера освежал нам лица. Город остался позади, и дорога запетляла по лесу, повторяя рельеф местности. Наконец вдали блеснул свет, и скоро мы въехали на стоянку перед закусочной «Зеленая река» с вывеской, мигавшей зеленым светом неоновых ламп.
Мы выбрали кабинку в глубине зала, подальше от малочисленных посетителей. Они проводили нас любопытными взглядами и снова занялись едой. Мартин заказал для нас кофе, затем устроился поудобнее и посмотрел на меня.
— Для сыщика при пистолете, — начал он, — считается хорошим тоном заглянуть к местным представителям закона и сообщить цель приезда, по крайней мере, прежде чем он начнет колотить игроков в бильярд и отправится в библиотеку воровать файлы.
— Вас не оказалось на месте, когда я заходил, — возразил я. — Шериф также отсутствовал, а ваш товарищ Уоллес не догадался угостить меня печеньем и занять до вашего возвращения анекдотами.
Принесли кофе. Мартин добавил в него сливки и сахар, а я по привычке налил молока.
— Я навел о вас справки, — помешивая кофе, сообщил Мартин. — За вас поручился некто Коул. Поэтому я пока повременю выпроваживать вас из города. А еще меня удерживает от этого тот факт, что прошлой ночью вы не испугались прищемить хвост одному поганцу, это свидетельствует о ваших гражданских чувствах. А теперь, может быть, пришло время рассказать, что вас сюда привело.
— Я разыскиваю женщину по имени Кэтрин Деметр. У меня есть предположения, что на прошлой неделе она приехала в Хейвен.
Мартин нахмурился.
— Она случайно не родственница Эми Деметр?
— Это ее сестра.
— Я так и думал. А почему вы считаете, что она может быть здесь?
— Последний звонок из ее квартиры был в дом шерифа Эрла Ли Грейнджера. В тот же вечер она несколько раз звонила и в вашу канцелярию. С тех пор о ней нет никаких известий.
— Вас наняли для ее розыска?
— Я просто ее ищу, — мне не хотелось вдаваться в подробности.
Мартин вздохнул.
— Я приехал сюда полгода назад из Детройта, — помолчав, заговорил он. — Привез с собой жену и сына. Моя жена работает помощницей библиотекаря. Думаю, вы с ней уже встречались.
Я кивнул.
— Губернатор решил, что здесь в полиции недостаточно черных и отношения местного чернокожего меньшинства и полиции далеко не дружеские. В этом городе появилась вакансия, и я подал прошение о переводе. Больше всего хотелось увезти своего парня из Детройта. Мой отец родом из Гретны, это не так далеко отсюда. До переезда я ничего не знал об этих убийствах. Теперь знаю больше.
Вместе с теми детьми умер и город. Охотников поселиться здесь нет, а тот, у кого есть хоть капля здравого смысла и честолюбия, старается уехать отсюда. Здесь самое настоящее гнилое болото.
