Линкольн Чайлд - Лед-15
— Еще одна занимательная гипотеза. Вот только как-то тяжело представить себе в этих краях взрыв популяции, который необходимо было бы ограничить.
— Не забывайте, мы говорим о местной экосфере в том виде, в каком она существовала тысячи лет назад, когда замерз этот зверь. И даже тогда, учитывая климатические условия, вряд ли требовалось слишком большое распространение вида, чтобы превысить возможности столь бесплодной среды обитания. Так или иначе, загвоздка состоит в том, что эффект Каллисто, по сути, является противоречащим себе отклонением, поскольку подобная машина убийства, разумеется, должна быть эффективной. В конце концов она неминуемо станет своим худшим врагом, ибо, убивая все сущее, оставит себя без еды.
Логан снова кивнул — еще медленнее, словно ставя на место фрагмент некоей мысленной головоломки.
— Идеальное оружие, вы сказали? Самое интересное, что я только что сам натолкнулся на точно такие же слова. Видите ли, сегодня утром я нашел блокнот одного из погибших ученых, спрятанный в комнате, где он проживал.
Слегка улыбнувшись, профессор похлопал себя по карману рубашки.
— Сегодня утром? И вы только сейчас мне об этом рассказываете?
— Я вообще не считаю, что должен вас о чем-либо извещать.
Маршалл молча махнул рукой, давая понять, что его больше ничто уже не интересует.
— Да ладно вам. На самом деле я не сразу поставил в известность вас потому, что записи эти почти так же трудно прочесть, как линейное письмо минойской эпохи. Они зашифрованы.
Маршалл нахмурился.
— Зачем это понадобилось тому парню?
— Вне всякого сомнения, он чувствовал, что дневник нельзя вести просто так. Не забывайте, тогда, в пятидесятые, холодная война была в самом разгаре. К вопросам безопасности относились очень серьезно, и, вероятно, тому малому совсем не хотелось провести двадцать лет в Левенуэртской тюрьме. Так или иначе, я весь день занимался расшифровкой.
— Вы еще и криптоаналитик?
Логан снова улыбнулся.
— Порой это весьма помогает.
— И где же вы этому научились?
— Когда-то я работал… как бы это сказать?.. при спецслужбах. Как бы там ни было, пока что мои успехи невелики. Отдельные слова, пара странных фраз. Это многоалфавитный код, вариант шифра Виженера, причем с дополнительными искажениями. Думаю, он скомбинирован с книгой, но, естественно, там, где я проводил… хм… свои изыскания, уже не обнаружилось никаких книг.
Логан вытащил из кармана маленький блокнот — потрепанный, пыльный, покрытый пятнами плесени — и положил его на стол рядом с Маршаллом. После чего достал сложенный лист бумаги.
— Это все, что мне до сих пор удалось расшифровать. — Логан развернул листок и пробежал его глазами. — Несколько записей не представляют особого интереса. Тут упоминается о скудной еде, спартанском жилье и о далеких от идеала условиях для работы. Так что я, с вашего позволения, их пропущу. Но вот, например.
«Приходится торопиться. Повсюду под ногами распакованные локаторы».
Или вот здесь:
«Секретность крайне все осложняет. Полная информация только у Роуза».
— Роуза? — переспросил Маршалл.
— В то время он был командиром базы «Фир», помните? — Логан снова проглядел листок. — А вот вам дальше.
«Это ужасно… Удивительно, но ужасно. Действительно идеальное оружие, если нам удастся подчинить себе его мощь. Это будет…»
Дальше идут два слова, которые я пока не расшифровал. К концу записей почерк уже не такой ровный, как раньше.
«Убит Блейн. Господи, это кошмар, столько крови…»
А после еще одна фраза, которую я не совсем понял.
«Туниты знают ответ».
Туниты, а? Это явно какое-то искажение, придется с ним еще поработать.
— Это не искажение. Туниты — местные жители.
Логан вскинул глаза.
— Вы уверены?
— Абсолютно. Они приходили к нам сразу после того, как мы нашли замерзшего зверя. И требовали, чтобы мы отсюда немедленно убрались.
Глаза Логана сузились.
— Никогда не слыхал о тунитах. Хотя знаю многие племена Аляски. Инуиты, алеуты, атены, игналики…
— По сути, они потеряли влияние тысячу лет назад, когда земли их захватили и им пришлось уйти в ледяную пустыню. За долгие века многие из них или умерли, или смешались с основным народами тундры. Последнее их селение осталось, я думаю, здесь.
— Я знал, что не ошибся, доверившись вам, — усмехнулся Логан. — Понимаете, что это означает? — Он похлопал по листу бумаги. — Тут кроется ответ на загадку, которую мы пытаемся разгадать.
— Думаете, есть связь между погибшими на базе учеными и нынешними событиями? Но это невозможно. Существо, которое мы обнаружили, пробыло в леднике много больше тысячи лет, чему есть неопровержимые доказательства.
— Понимаю. Но я не верю в случайные совпадения. — Логан помолчал. — Есть только один способ хотя бы что-то узнать. Или понять, по крайней мере.
Маршалл долго не отвечал, затем кивнул.
— Я возьму «Снежного барса», — сказал он. — Иначе через метель не пробиться.
— Умеете водить эту машину?
— Конечно.
— Вы знаете, где расположено селение ваших тунитов?
— Примерно. Миль тридцать к северу.
Логан сложил листок и убрал его обратно в блокнот, который вернул в карман.
— Я еду с вами.
Маршалл покачал головой.
— Я поеду один. Индейцам крайне не нравится наше присутствие здесь, и они слишком пугливы. Чем меньше нас будет, тем оно лучше.
— Это небезопасно. Если с вами что-то случится, помочь будет некому.
— В «Снежном барсе» наверняка имеется радио. Я буду осторожен. По крайней мере, туниты меня уже видели, а вас они не знают. Вам лучше остаться здесь и потереться среди моих коллег.
— Сильным мира сего может не понравиться, что вы позаимствовали у них вездеход.
— Поэтому мы ничего им не скажем. Я постараюсь вернуться как можно скорей. Сомневаюсь, что в нынешних обстоятельствах они вообще хоть что-то заметят.
Логан нахмурился.
— Вы, думаю, понимаете, что индейцы вполне могут иметь непосредственное отношение к происходящему. Вы ведь сами сказали: они не хотят, чтобы мы были здесь. Может статься, вы лезете прямо в ловушку.
— Разумеется, может. Но если есть шанс, что они прольют на случившееся хоть какой-то свет, рискнуть все же стоит.
Логан пожал плечами.
— Похоже, возражений у меня больше нет.
Маршалл встал.
— Тогда проводите меня.
Он кивнул в сторону двери.
32
Казалось, голос Конти раздался чуть ли не раньше, чем Фортнем постучался к нему.
— Войдите.
Главный оператор вошел и тихо закрыл за собой дверь. Конти стоял в дальнем конце помещения, поглощенный просмотром видеозаписи, воспроизводившейся на огромном экране. Картинка выглядела рваной и исцарапанной, но узнавалась сразу. Пылающий «Гинденбург» падал на землю возле авиабазы Лейкхерст.
— Ах, это ты, Аллан, — сказал режиссер. — Садись.
Фортнем прошел вперед и расположился в одном из удобных кресел импровизированного кинозала.
— Как там Кен?
Конти сплел пальцы, не сводя глаз с экрана.
— Уверен, с ним все будет в полном порядке.
— Я слышал другое. Он вроде свихнулся.
— Временно. Он просто в шоке. А с тобой мне хотелось бы потолковать о другом. — Конти оторвался от кинохроники и посмотрел на Фортнема. — Как твои успехи?
Фортнем полагал, что продюсер позвал его, чтобы обсудить состояние Туссена. Однако Конти, похоже, собирался поговорить о работе. Впрочем, неудивительно: такие малые, как Эмилио, превыше всего всегда ставят дело.
— Я снял несколько вполне приличных кадров. Взял крупным планом лица парней, только-только узнавших о гибели Питерса. Сейчас я их обрабатываю.
— Неплохо, неплохо. Замечательное начало.
Начало? Фортнем как раз полагал, что это завершающий ряд. Довольно-таки неприятный финал документального фильма о провале проекта, спровоцированном целой цепью трагических обстоятельств.
Изображение на экране исчезло. Взяв пульт, Конти нажал кнопку, и кадры хроники пошли сначала. В небе возник «Гинденбург», величественно плывущий к причальной мачте. Огромная серебристая сигара, скользящая над зелеными полями Нью-Джерси. Неожиданно из ее нижней части вырвалось пламя, вверх устремились темные облака дыма. Цеппелин замедлил ход, на несколько жутких мгновений завис в воздухе, а затем начал падать, все быстрее и быстрее по мере того, как пламя пожирало его обшивку, обнажая одно за другим широкие черные ребра.
Конти показал на экран.
— Посмотри. Раскадровка ужасная, камера дергается. Никакой мизансцены. И все же, вероятно, это самые знаменитые кадры из всех, когда-либо снятых на пленку. Разве это честно?
