KnigaRead.com/

Джош Бейзел - Бей в точку

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Джош Бейзел, "Бей в точку" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

В начале лета 2000 года меня привезли в офис, где я прежде ни разу не был. Вообще-то в этом не было ничего необычного. Примерно раз в две недели устраивалась какая-нибудь «первоначальная явка» или «предварительное слушание дела» для уточнения, тот ли я, за кого себя выдаю, или я тот, кем считает меня ФБР, и вообще имело ли место преступление. Но в тот день охранник оставил меня в комнате одного, а сам вышел за дверь. Хоть я был в наручниках и ножных браслетах, ситуация выглядела очень странной.

Я сразу принялся искать телефон, чтобы позвонить Магдалине. Как бы не так. На деревянном столе и таких же полках хоть шаром покати. За окном имелся карниз. Для побега момент самый подходящий. Стоя перед окном, я как раз обдумывал эту идею, когда за моей спиной открылась дверь и в комнату вошел Сэм Фрид.

Я никогда его не видел. Ему тогда было слегка за шестьдесят. В своем мятом сером костюме он сразу вызывал к себе симпатию. Он протянул мне руку и предложил сесть, что я и сделал. А он придвинул себе один из стульев, что стояли у стены.

— Меня зовут Сэм Фрид, — сказал он.

Мне это сочетание ни о чем не говорило.

— Пьетро Брна, — сказал я.

Было в нем нечто такое, что даже в оранжевом комбинезоне заключенного и ножных кандалах ты ощущал себя человеком.

— Я работаю в департаменте юстиции, — продолжал он. — Хотя, по большому счету, я уже на пенсии.

Вот так, скромно. Хотя мог бы сказать: «Я придумал ВИТСЕК»,[78] что является чистой правдой. Или: «Я сломал хребет мафии, а те, для кого я добился иммунитета, показывают самый низкий уровень рецидивов по стране».

А еще, разумеется, он не сказал о том, как его ненавидят в правоохранительных органах. Да, он нанес мафии смертельный удар, но какой ценой? Благодаря его стараниям всякие подонки начали новую жизнь, а этого копы и даже фэбээровцы не могли ему простить.

Само собой, он был евреем. Кто еще стал бы так биться за торжество справедливости, понимая, что статус парии ему обеспечен? Его отец, рыбный торговец с Фултон-стрит, отстегивал сорок процентов с выручки Джонни Профацци.

Но, повторюсь, тогда я ничего этого не знал.

Я неопределенно хмыкнул в ответ на его представление.

— Я услышал про тебя от Бабу Мармозета.[79]

— Не знаю такого, — сказал я.

— Врач-индус. Длинные волосы. Две недели назад вы проходили у него медосмотр.

— Ах да.

Только человек поколения Фрида мог сказать, что у профессора длинные волосы. Не прерывая медосмотра, Мармозет разговаривал по телефону и заполнял мою больничную карту. С вами все в порядке, сказал он мне тогда. Этим наше общение и ограничилось.

— Странно, — говорю, — что он про меня вспомнил. Мне казалось, он витал в облаках.

Фрид засмеялся:

— Он всегда такой. Одному богу известно, на что он был бы способен, если бы людям удалось добиться его внимания. Я расскажу тебе одну историю.

Он забросил ноги на стол.

— Мы с женой любим ходить на театрализованные ужины, — начал он. — Знаешь, один из этих китайских ресторанчиков, где во время застолья актеры разыгрывают детективную историю, а вы должны ее распутать. В сущности, глупая затея, но посетители не внакладе, тем более артисты, так что грех жаловаться. Иногда туда захаживает Бабу. Это действо его как будто не интересует. Обычно он приходит с барышней и весь вечер пялится в ее вырез или в лучшем случае проверяет, кто ему звонил на мобильный. Но в конце вечера, когда приходит время назвать убийцу, он всегда попадает в точку.

— Серьезно?

— Абсолютно. Я не знаю другого человека, который бы так безошибочно определял любой характер. А ведь я повидал немало людей на своем веку.

Он не сказал «Джека и Бобби Кеннеди, среди прочих», хотя мог бы. Он сказал:

— Бабу назвал тебя интересным и небезнадежным человеком. Имея в виду, что ты заслуживаешь еще один шанс, он, мне кажется, также намекал на то, что ты располагаешь информацией, в обмен на которую тебе могут этот шанс предоставить.

Я сокрушенно покачал головой. Мне не хотелось огорчать Фрида, но и лгать ему мне тоже не хотелось.

— Мы с профессором ни о чем таком не говорили, а давать показания я не собираюсь.

— О'кей. Подождем. Но не слишком долго. Бери быка за рога. Такая возможность может тебе больше не представиться.

— Программа защиты свидетелей. Я к этому пока не готов.

— Давай разберемся, — сказал Фрид. — Кажется, ты в это вкладываешь не тот смысл. В данном случае речь идет не о том, чтобы спрятаться под другой личиной. Речь скорее о том, чтобы стать самим собой — тем, каким тебя задумала природа.

— Для меня это слишком сложно.

— Не валяй дурака. Подумай, что сказал бы твой дедушка.

— Мой дедушка?

— Извини, что вторгаюсь в твою личную жизнь, но не так уж трудно предположить, какие планы в отношении тебя он строил и как бы он отреагировал на твое пребывание в этом заведении. Да ты знаешь это лучше меня.

— Вы всех потенциальных свидетелей так обрабатываете? — спросил я.

— Вот уж нет, — ответил он. — Но Бабу Мармозет считает, что ты сдюжишь.

— Он же меня не знает!

Фрид пожал плечами:

— У этого человека дар. Возможно, он понимает тебя лучше, чем ты сам.

— Положим, это не так трудно, — заметил я.

— А ты крепкий орешек. — Фрид скинул ноги со стола и встал. — И отлично знаешь, чего стоит этот мафиозный ореол. Что ты приобрел? Метрдотели перед тобой расстилаются, потому что ты им хорошо платишь и к тому же они тебя боятся, но потеряешь ты гораздо больше. Включая твою милую барышню.

Хотя в его устах это вовсе не прозвучало зловеще, разумом я понимал его правоту. Вслух же произнес:

— Ловите меня на фуфу?

— Кто обжегся молоком, дует на воду. — Он открыл дверь, но не вышел из комнаты, а повернулся и сказал: — Если бы я ловил тебя на фуфу, я бы задал тебе вопрос: «Почему мафия решила убрать Карчеров?»

— Я ничего не знаю.

Он это проигнорировал:

— Ты же сам видел, в какой изоляции они жили. На кого они могли вывести? По-твоему, они знали кого-то повыше?

Я молча на него смотрел.

— Нет. Только тех, кто ниже. Почему их и решили убрать. Чтобы бизнес процветал и дальше, но уже с другим субподрядчиком. До скорого свидания. Я был бы рад поймать тебя на фуфу, но сначала я бы попросил тебя поразмыслить над моими словами и заодно подумать, как бы на них отреагировал твой дедушка.


Насчет Карчеров этот Фрид, разумеется, был прав. Я и сам миллион раз говорил себе то же самое.

Но в эту ночь я спал без наушников, чтобы отогнать от себя эти мысли.

О том, как проходил суд, вам, выкормышам «Фокс ньюз», наверняка известно. Но знали бы вы, какая это была смертная скука, даже для меня. Фэбээровцы несколько месяцев разрабатывали операцию «Русская кукла», а тут явился я и все похерил. У них на руках оказались тысячи финансовых документов, которые — это сказал бы им любой человек, работающий в частном секторе, — обнародовать перед присяжными было себе дороже. И которые, собственно, не имели никакого отношения к итальянской мафии. У ФБР она шла под кодовой аббревиатурой ЛКН.

Иначе говоря — ла коза ностра, то есть буквально «наше дело». Признаться, я ни разу не слышал, чтобы кто-нибудь в мафии говорил «ла коза ностра», тем более «ЛКН». С какой стати? Это как если бы французские отморозки называли себя ЛЖНСК, сокращенно от «le je n е sais quoi».[80]

Короче, суд тянулся ни шатко ни валко. Ну а примерно на десятый день заслушивания исходных позиций — сразу после того, как прокрутили запись моего телефонного разговора с дежурным полицейского участка, которому, как вы помните, я позвонил с заправочной станции; кстати, эксперт по устной речи заявил: о том, что это мой голос, можно утверждать «с восьмидесятипятипроцентной вероятностью», — обвинение вынуло из рукава свою Таинственную Улику, и все сразу завертелось.


Таинственная Улика оказалась пресловутой Рукой — отрубленной, с содранной кожей, — которая, как обвинение рассчитывало доказать, некогда принадлежала Сиське.

При виде этой Руки всех охватывал трепет. Достаточно тонкая, она скорее всего была действительно женская, но все же длинновата для украинской девушки-подростка. Легко было поверить и в то, что фэбээровцы обнаружили ее за пределами Фермы, там, где была припрятана наша машина, на которой — обвинение обещало это доказать — я и уехал. А следы ножа на Руке вроде как неопровержимо говорили о том, что ее освежевали, а не обглодала ласка или еще какой-нибудь зверь.[81] Она наводила священный ужас. Особенно когда фэбээровцы демонстрировали ее на экране в зале суда.

Само собой, Эд Лувак против этого возражал, но Донован оказался прав: хотя это шло вразрез с делом «Брейди против Мэриленда» в том смысле, что обвинение предварительно не ознакомило защиту с уликой, судья тем не менее принял ее к рассмотрению — такая бомба неизбежно должна была привлечь внимание прессы. К тому же это был, кажется, единственный серьезный аргумент в пользу моего осуждения.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*