Майкл Смит - Соломенные люди
В тех местах, где народ более состоятельный, можно найти одну-две конторы, затерявшиеся среди прочих в процессе делового броуновского движения. В городах же, подобных Дайерсбургу, их даже не нужно искать. Главное, что стремится продать такой город, — это не галстуки, галереи или ресторанчики. Идея в том, что здесь можно жить круглый год, можно быть одним из тех, кто обзаводится неплохим жильем и выстраивает вокруг него прочный забор. Ты тоже можешь жить в построенном на заказ бревенчатом доме с высокими потолками и чувствовать себя на короткой ноге с Богом и его ангелами.
По всей Америке богатые создают себе подобные уютные гнездышки. Ранчо, на которых прежде разводили скот, или просто красивые места покупаются и делятся на участки по двадцать акров, где можно наслаждаться великолепными видами и соседями, абсолютно ничем не отличающимися от тебя. Я ничего не имею против этого. Мне нравятся подобные виды, я хотел бы жить похожей жизнью, на фоне гор, посреди одного из самых прекрасных ландшафтов мира. Но мне не нравится все остальное, что за этим следует. Гольф. Покупка в складчину частного самолета. Ящики сигар. Безмятежные блондинки-андроиды, обитающие в местных клубах и заведениях. Грубые мужчины в кожаных куртках, с крепкими рукопожатиями; женщины со стальными глазами и подтянутой кожей на лице; разговоры, на треть демонстрирующие скупость, на треть — полные самодовольства и на треть состоящие из зловещего молчания. Думаю, от всего этого я просто свихнулся бы.
Вскоре снова появился Чип, держа в руках пачку проспектов и две видеокассеты.
— Мистер Лаутнер? — выдохнул он. — Приступим к поискам вашей мечты.
Я послушно просмотрел кассеты, не забывая временами заинтересованно хмыкать. Ни на одной не оказалось ничего, хотя бы напоминающего то, что я искал. Потом я пролистал проспекты, демонстрировавшие имитации деревянных хижин, выглядевших внутри так, словно их отделкой занимался пьяный ковбой, или сверкающие белые коробки, казавшиеся столь стерильными, будто их обнаружили на луне. Единственное, что различалось, да и то не сильно — весьма высокая стоимость. Примерно так же происходило и у каждого из предыдущих риэлторов. Я уже собирался с чувством исполненного долга попросить у Чипа визитку и уйти, а потом позвонить Бобби, чтобы узнать, как он справляется со своей задачей, когда среди глянцевых страниц мне попался листок бумаги.
«Холлс, — было написано там красивым шрифтом. — Для тех, кому нужно нечто большее, чем просто дом».
Далее в трех абзацах удивительно сдержанно описывался небольшой жилой комплекс в Галлатинских горах. Естественно, прекрасно приспособленный для катания на лыжах. Конечно, в уединенном месте, в конце дороги. Участок на горном плато в двести акров, столь идеально вписывающийся в окружающий пейзаж, что, возможно, даже сам Зевс не постеснялся бы приобрести там дом — и тем не менее казалось, будто его даже не особо пытаются продать. На листке не было ни фотографий, ни цены, что лишь усилило мой интерес.
Я выбрал наугад один из других проспектов, обратив лишь внимание, чтобы цена была достаточно высокой.
— Хотел бы взглянуть на этот, — сказал я.
Чип посмотрел и одобрительно кивнул.
— Первый сорт.
— И заодно уж, — добавил я, словно эта мысль только что пришла мне в голову, — давайте заглянем и сюда.
Я подвинул ему листок. Он взглянул на него, затем скрестил руки на груди и посмотрел на меня.
— Что касается Холлса, мистер Лаутнер, — рассудительно проговорил он, — то это исключительно дорогой товар, весьма высокого класса. И шести миллионов в данном случае будет мало. Даже слишком мало.
Я улыбнулся ему одной из своих лучших улыбок.
— Я же говорил. Покажите мне нечто особенное.
* * *Час спустя я все еще слушал Чипа, увлеченно рассказывающего об игре в гольф, и начинал опасаться, что мне придется слушать его вечно. Когда мы только выезжали из Дайерсбурга, он спросил меня, насколько я увлекаюсь этой игрой. Я опрометчиво ответил, что в гольф вообще не играю, хотя, к счастью, мне хватило ума не добавить: «А зачем, во имя всего святого?» Он таращился на меня столь долго и со столь искренним непониманием, что я сказал — мол, займусь, как только обустроюсь на новом месте, и что это одна из причин, почему я ищу дом именно такого типа. Он медленно кивнул, а затем начал преподавать мне ускоренный курс игры в гольф, излагая все, что было ему об этой игре известно. Я решил, что минут пятнадцать еще выдержу, а потом просто его прикончу.
Мне уже продемонстрировали дом в Биг-Скае, оборудованный по последнему слову техники, с полом из гондурасского клена и камином, который какой-то придурок украсил крупной галькой. В конце концов я просто покачал головой. Чип ободряюще хлопнул меня по плечу — к этому времени он уже готов был стать моим закадычным другом, — и, погрузившись в машину, мы вернулись на главную дорогу, а оттуда поехали дальше в горы. Чип эмоционально расписывал мне мелкие недостатки в игре Тайгера Вуда, которые, как он считал, вызваны присущим его расе темпераментом.
Небо, ранним утром ясное, теперь приобрело тот же цвет, что и дорога. Слева текла река Галлатин, холодная и быстрая, по другую сторону тянулась узкая долина, поросшая деревьями. По обеим сторонам возвышались крутые горы. Если ехать так достаточно долго, то попадешь на высокогорное плато, а затем, свернув на восток, — в Йеллоустоунский парк, кальдеру гигантского спящего вулкана, последний раз извергавшегося шестьсот тысяч лет назад. С тех пор в пустотах под ним собралась застывшая лава, и отец как-то раз рассказывал, будто местная легенда гласит, что на берегах Йеллоустоунского озера можно услышать тихое жужжание — признак того, что в скалистых глубинах медленно нарастает давление. Вероятно, вся эта местность могла в любой день снова взорваться, отбросив нас назад в каменный век, что, конечно, было бы полнейшим бредом. Однако после часа общения с Чипом мне казалось, что один лишь треск, раздававшийся в моей голове, мог вызвать извержение вулкана.
Проехав двадцать миль, Чип свернул вправо, в ничем не выдающемся месте. Выскочив из машины, он поспешил к ограде, где обнаружились маленькие незаметные ворота — что весьма меня удивило. В Биг-Скае, как и в большинстве подобных мест, имелся громадный въезд, украшенный деревьями, которые успели достигнуть достаточно внушительной высоты еще в то время, когда о Фарлингах никто даже не слышал. Эти же ворота выглядели так, словно вели всего лишь к служебному подъезду. Чип наклонился к правой стороне ворот, и я увидел, как шевелятся его губы. Я понял, что в столб вмонтирован интерком. Выпрямившись, он немного подождал, глядя в небо, с которого упало несколько дождевых капель. Затем повернулся, к чему-то прислушался и снова подошел к машине.
Когда он снова пристегнул ремни, ворота открылись. Мы въехали, и они тотчас же захлопнулись за нами. Чип осторожно поехал прямо по примятой траве. Машину слегка подбрасывало, и я поморщился.
— Не слишком-то тут благоустроенно, верно?
— Увидите, — улыбнулся он.
Еще с четверть мили пришлось тащиться под углом к главной дороге в сторону густо растущей группы деревьев. Когда мы обогнули их, трава внезапно сменилась узкой, но безукоризненно гладкой асфальтированной дорожкой. Быстро обернувшись, я увидел, что шоссе скрылось из виду за деревьями.
— Хитроумно, — заметил я.
— В Холлсе ничего не делается просто так, — нараспев произнес Чип. — Те, кто решат здесь поселиться, могут рассчитывать на уединение по самому высокому стандарту.
Дорожка свернула в сторону от реки, извиваясь позади скал. Она поднималась по крутому склону, все так же оставаясь невидимой с главной дороги. Несколько минут спустя трудно было поверить, что шоссе вообще когда-либо существовало. Кто-то постарался от души, выбирая расположение Холлса, и на меня это произвело определенное впечатление.
— И давно все это здесь?
— Освоение участка началось семь лет назад, — сказал Чип, глядя сквозь забрызганное дождем ветровое стекло. — Жаль, что вам не увидеть его при лучшей погоде. После хорошего снегопада можно подумать, будто вы умерли и попали в рай.
— И много домов вы тут продали?
— Ни одного. Домов всего десять, и, похоже, никто не торопится поселиться в немногих оставшихся свободными. Честно говоря, их листовка этому не способствует. Я говорил им, что следовало бы поместить в ней хотя бы несколько фотографий.
Мы приближались к вершине возвышенности, поднявшись длинными зигзагами как минимум на пятьсот футов.
— Похоже, что никто из других риэлторов, с которыми я говорил, вообще ничего не знают о Холлсе.
Чип покачал головой.
— Это наш эксклюзив. По крайней мере на данный момент.
Он подмигнул мне, и на мгновение я увидел перед собой мистера Фарлинга таким, каким он мог бы быть, запирая за собой дверь на ночь. Я отвернулся, внезапно еще больше уверившись в том, что правильно поступил, не представившись своим реальным именем. У меня возникло ощущение, что Чип мог бы узнать фамилию Хопкинс быстрее, чем какого-нибудь давно умершего лос-анджелесского архитектора, независимо от того, в скольких фильмах встречались построенные им здания.
