Тэми Хоуг - Прах к праху
Ковач ждал в фойе, в легкой растерянности разглядывая абстрактную картину, изображавшую женщину с тремя глазами и торчащими из висков грудями.
— Боже праведный, да эта дамочка будет поуродливей мамаши моей второй жены, а ведь та своим видом заставляла трескаться зеркала. Как ты думаешь, эту штуку здесь повесили для того, чтобы немного ущипнуть шизиков, что приходят сюда?
— Это тест Роршаха[10], — пояснил Куинн. — Специально для того, чтобы выявлять тех, кто видит на картине женщину с тремя глазами и торчащими из висков грудями.
Сэм нахмурился и, прежде чем они вышли наружу, напоследок взглянул на картину.
— Один телефонный звонок Брандта начальству, и мою задницу ждут неприятности, — проворчал он, когда спускался по ступенькам. — Я так и слышу, как мой лейтенант орет: «Кем ты, мать твою, Ковач, себя возомнил?» Этот Брандт точно спустит на меня моего шефа. Они наверняка из одной лиги игроков в бэкгаммон[11] или же маникюр вместе делают. Грир заберется на лесенку-стремянку, оторвет мне башку и крикнет в дырку: «Месяц работы без содержания!»
Он комично мотнул головой.
— Кем я действительно себя возомнил? Не знаю. Ну, а ты, мать твою, что думаешь?
— Что я ненавижу этого типа, вот что.
— В самом деле? Мне казалось, будто мы изображаем доброго и злого копов.
Сэм подошел к машине и посмотрел на Джона.
— Актер из меня никакой. Скажи, разве я похож на Харрисона Форда?
Куинн прищурился.
— Может быть, если сбреешь усы…
Они сели в машину. Ковач усмехнулся и покачал головой.
— Не знаю, над чем это я смеюсь. И с чего вдруг сорвался? Брандт дернул меня за поводок, только и всего. Просто разозлился на самого себя за то, что вспомнил его, только когда увидел. Откуда мне было знать, что он…
В общем, оправдания не было. Ковач выдохнул и посмотрел в ветровое стекло на голые ветки спящих кустов на берегу озера.
— Ты его знал по какому-то делу?
— Угу. Лет восемь или девять назад он проходил как защитник в деле об убийстве, которым я тогда занимался. Карл Борхард, гнусный типчик девятнадцати лет, убил подружку, после того как та попыталась расстаться с ним. Придушил ее. И тут на сцену выходит Брандт со слезливой историйкой о том, как мать Борхарда бросила своего дорогого сыночка и как стресс от расставания с той девчонкой подействовал на него и довел до ручки. Он убеждает присяжных, что мы должны пожалеть бедняжку Карла, потому что он не хотел никого убивать и страшно мучается угрызениями совести. Что, мол, он не был настоящим убийцей. Это было преступление страсти. Он не представляет опасности для общества. Короче говоря, понес всякую пургу.
— А ты знал, как оно на самом деле?
— Карл Борхард был сущим ублюдком: социопат, мерзкий говнюк с кучей приводов в полицию в несознательном возрасте. Но обвинение предпочло закрыть на это глаза. На его счету рукоприкладство по отношению к женщинам. Брандт это знал не хуже нас, но ведь деньги-то ему платили не мы.
— В общем, Борхарда отмазали.
— Угу, преподнесли как непреднамеренное убийство. Первое преступление во взрослом возрасте, скостили срок, зачли пребывание под стражей и все такое прочее. Короче, этот мозгляк не успел даже толком усесться на тюряжную парашу. Потом его отправили в исправительный дом. Пока он там находился, успел изнасиловать какую-то женщину, жившую по соседству; еще и приголубил ее молотком по голове. Спасибо вам, доктор Брандт. Знаешь, что он сказал по этому поводу? — добавил Ковач. — Журналисту «Стар трибьюн» заявил, что первым убийством Карл Борхард-де «выбрал свое количество жертв, исчерпал лимит», но, знаете, всякое бывает. И договорился до того, что эта сволочь не отвечает за свои пакости, потому что он, Брандт, не смог уделить ему достаточно времени. Вот такие говенные чудеса.
Куинн спокойно воспринял услышанную информацию. У него в очередной раз возникло ощущение, будто он чересчур глубоко втянут в это расследование. Казалось, что те, что участвуют в нем, толпятся вокруг, стоят так близко, что он не видит их лиц. Он предпочел бы, чтобы от него отстали, оставили в покое. Не хотелось ничего знать о Лукасе Брандте, чтобы у него не возникло личного впечатления об этом человеке. Пусть лучше между ними сохраняется дистанция. Он мечтал поскорее запереться в аккуратном офисе, который ему предоставили на Вашингтон-авеню в центре города. Но, как говорится, мечтать не вредно.
— Кстати, мне известно о докторе Брандте кое-что еще, — признался он, когда Ковач завел двигатель и нажал на газ.
— Что именно?
— Он был вчера на пресс-конференции и держался в сторонке.
— А вот и он.
Ковач нажал на кнопку «пауза». Видеомагнитофон остановил пленку. Картинка на экране дрогнула и застыла. На некотором отдалении от толпы журналистов, возле группы людей в официальных костюмах стоял доктор Брандт. Ковачу как будто дали под дых. Он нажал на кнопку воспроизведения и стал наблюдать за тем, как психотерапевт кивнул и что-то сказал стоящему рядом человеку. После он снова нажал на кнопку «пауза».
— С кем это он говорит?
— А-а-а… этот… — Юрек наклонил голову, чтобы получше рассмотреть изображение. — Это Келлерман, общественный защитник.
— Понятно. Его еще называют Мальчик-червяк. Посмотри, есть он еще где-нибудь на записи вместе с Брандтом, — попросил Ковач. — Выясни, есть ли у Брандта веские причины прийти на пресс-конференцию.
Адлер удивленно выгнул бровь.
— Думаешь, он подозреваемый?
— Я думаю, что он самый настоящий засранец.
— Если бы это каралось законом, тюрьмы были бы переполнены адвокатами.
— Он меня задолбал за это утро, — пожаловался Ковач. — Он и Бондюран слишком хорошо устроились, а последний еще пробует нами командовать.
— Он отец жертвы, — заметил Адлер.
— Он богатый отец жертвы, — поправил Типпен.
— Он богатый и влиятельный отец жертвы, — напомнил всем Юрек. — Мистер Паблик Рилейшнс[12].
Ковач смерил его выразительным взглядом.
— Он — часть нашего расследования. И с какой стати я должен делать для него послабления? Мы никого не должны упускать из внимания. Членов семьи всегда рассматривают под микроскопом. Хочу маленько нажать на Брандта, пусть знает, что мы не свора ручных собачонок, которые по приказу миллиардера метнутся в любую сторону. Если он может что-то сообщить о Джиллиан, то я хочу получить эти сведения. И еще нажать на него, потому что он вонючий клоп.
— Ой, смотри, не играй с огнем, — пошутил Юрек.
— Это расследование убийства, Очаровашка. Хочешь посоветоваться с Эмили Пост?[13]
— Я хочу выбраться из этого дела, не навредив собственной карьере.
— Твоя карьера — расследование преступлений, — парировал Ковач. — Брандт имеет отношение к Джиллиан Бондюран.
— У тебя есть иная причина, кроме личной неприязни, чтобы считать, что этот хрен-психоаналитик мог прикончить двух проституток и отрезать голову пациентке?
— Я не утверждаю, что он подозреваемый! — оборвал Ковач. — Он видел девушку в пятницу. Он работал с ней каждую неделю. Он знает все, что нам необходимо знать. Если Брандт утаивает информацию, то мы имеем полное право слегка надавить на него.
— И заставить его запищать о привилегиях.
— Он уже завел эту песню. Ходит вокруг да около. Правда, за границы не заходит. Эх, сумей мы выудить из него имя бойфренда Джиллиан, уже было бы нечто. Как только мы точно установим, что убитая — дочь Питера, Брандту не отвертеться. Придется рассказать о ней поподробнее. Тут уж никакие ссылки на профессиональную этику не помогут, — проговорил Джон.
— В этом типе мне еще кое-что не нравится, — добавил Ковач, расхаживая туда-сюда около стола. — Например, что его имя связано с бог знает какими преступниками. Мне нужен список фигурантов всех дел по жестоким насильственным преступлениям, в пользу которых он выступал со свидетельствами. А также тех, против кого он свидетельствовал.
— Я сделаю, — пообещал Типпен. — Моя бывшая работает в архиве, куда сдают уголовные дела. Она меня терпеть не может, но убийцу ненавидит еще больше. По сравнению с ним я ангел.
— Поздравляю, Типпен, — съязвил Адлер, тряхнув головой. — Ты редко поднимаешься выше уровня обычных подонков.
— Да! Я уже на ступеньку выше, чем в то время, когда она подшивала дела в папки.
— И Бондюран, — напомнил Ковач, чем вызвал новый хор стонов. — Этот отказывается разговаривать, и это мне ой как не нравится! Он сказал Куинну, что его беспокоит сохранность врачебной тайны. Представить себе не могу, почему, — добавил он с лукавой ухмылкой, доставая из кармана мини-диктофон.
Пятеро членов следственной группы тотчас столпились вокруг, чтобы прослушать запись. Лиска и Мосс еще не вернулись, занимались выяснением прошлого убитой. Федералы удалились в офисы ФБР. Уолш отрабатывал данные по другим штатам, которые получил от отдела учета насильственных преступлений. Он еще будет обзванивать полевые отделы ФБР, а также другие правоохранительные органы. Куинн ограничился работой по составлению психологического профиля Коптильщика.
