Рамона Стюарт - Безумие Джоула Делани
– Я долго падал. Потом внутрь стала затекать вода.
Перес сбросил свой груз в воду. Пусть река заберет его, а тяжелый уголь удержит на дне.
– Я не мог дышать, у меня разрывались легкие.
Смерть утопленника ужасна. Опустив голову, он смотрел на свои руки, словно еще видел на них кровавые следы отчаянной борьбы. Но это были руки Джоула – руки Тонио съели угри и крабы.
– Что случилось, когда ты… умер? – спросила я.
– Туман и вода. Больше ничего. Моя бруха говорила, что придут духи, мои предки, друзья, которые меня любили.
Он замолчал, и я представила себе боль и разочарование одинокого существа, затерявшегося в каком-то туманном краю между жизнью и смертью.
– Потом я нашел путь обратно, – продолжал он. – Не знаю как. Может быть, потому, что я так ненавидел Переса. Он очень нехорошо поступил со мной. Мне удалось вернуться на Вторую улицу. Я видел Переса. Видел мою мать. Я пытался дать им знать о себе. Сбросил на пол свою фотокарточку. Но у меня не хватало сил. Потом моя мать испугалась и стала зажигать защитные благовония. Они меня не беспокоили. Но я устал от того, что меня никто не видит. И я хотел убить Переса. Мне не хватало только одного – тела Тогда я стал посещать свою прежнюю квартиру. Была уже зима. Перес вынес мои вещи, перекрасил стены. Там появился новый жилец.
– Джоул, – непроизвольно вырвалось у меня.
– Некоторое время я изучал его. Забавно было наблюдать за англо. Он много читал. Баловался с наркотиками. Сначала с кифом, который он привез из Марокко. Потом ЛСД. Тут-то я и подловил его. Он валялся на полу, его ум широко раскрылся, и мне не стоило труда проскользнуть туда. Потом я огляделся и попробовал смотреть его глазами, слушать его ушами, пошевелил его рукой. Это было все равно что украсть машину. Когда действие ЛСД кончилось, я уже мог управлять телом. Ты пришла на следующий день после моего новоселья.
Значит, Джоул действительно не принимал ЛСД в день нашего обеда. Меня потрясла мысль о том, что Тонио почти двадцать четыре часа экспериментировал с беспомощным телом моего несчастного брата.
Но когда его скрутили и повезли в «Бельвю», Тонио, должно быть, очень испугался. Психиатрическая клиника хуже, чем хижина брухи, хуже, чем Ла-Эсмеральда. И он понял, что нужно срочно замаскироваться.
Поэтому он позволил Джоулу считать всю историю неудачным опытом с ЛСД и, благодаря Эрике, переправился на волю.
В первую же ночь он вылез из окна и спустился по стеблям вистерии, чтобы отомстить мистеру Пересу. Потом он забавлялся, наблюдая психотерапевтические сеансы Эрики и вечеринки с нью-йоркской богемой, на которые водила Джоула Шерри.
В конце концов Тонио, очевидно, надоело только наблюдать, и на дне рождения Джоула он вступил в игру сам. Но когда Шерри ушла, в нем опять вспыхнула ненависть, связанная с образом некогда любимой и, так же как Шерри, беспутной матери.
– Я подложил тебе в кофе снотворное, – рассказывал он, – и отправился к Шерри. Их привратник ушел в полночь. Я позвонил, и кто-то открыл мне – в таких случаях всегда кто-нибудь находится. А она даже не заперла свою дверь. Я просто вошел, и, когда она обернулась и увидела меня, я ее схватил. У меня есть свой отработанный прием. Я схватил ее за волосы, посадил на стул и встал сзади. Очень удобно. Кровью не запачкаешься. Пять минут – и все готово. А потом можно делать все, что хочешь.
Очевидно, он имел в виду отрезание головы. В его словах звучала явная гордость профессионала.
– Когда я жил с брухой, мне часто приходилось резать свиней и кур. Прежде чем вернуться домой, я сходил в парк и зарыл свой нож в укромном месте.
Я представила себе Джоула, который бредет в глубоком сне по ночному городу, не сознавая, какое злодеяние совершили его руки; заходит в Центральный парк, копает землю, зарывает нож, отмывает грязь.
– Она была дрянь, – продолжал Тонио, – только и думала о мужчинах. Эти ее вечеринки… – Он взглянул на Кэрри. – Я ничего не делал с ней, ты знаешь. Даже тогда, в ту ночь. Я никогда не делал. Ни с одной из них. – Он подыскивал оправдание, стараясь в то же время уберечь Кэрри от подробностей. Его своеобразная мораль одобряла убийство, но осуждала непристойность.
– И те, другие девицы, – у них тоже на уме были одни мужчины. Иначе как бы я смог заставить их пойти со мной в парк?
Очевидно, его постоянно преследовал образ красавицы матери, то и дело переходившей от мужчины к мужчине. Мне казался очень странным такой взгляд на миссис Перес. Я знала ее только как запуганную стареющую женщину. Однако для него она оставалась единственной и желанной, но вероломной. И, совершая убийства, Тонио наказывал ее за предательство.
Я не сразу заметила, что он умолк. Но Питер вдруг наклонился вперед, и, проследив за его взглядом, я увидела, как голова Тонио начала клониться к столу.
– Он заснул или что-то вроде того, – тихо сказал Питер. – Хватай скорее нож!
Затаив дыхание, я потянулась к ножу. Однако рука Тонио внезапно дернулась, и в ту же секунду выскочило длинное лезвие.
Мы упустили свой шанс. Где бы ни был Тонио, теперь он вернулся.
Глава 16
Ему не сразу удалось прийти в себя. Он смотрел на меня в упор горящими глазами и тяжело дышал. На лбу у него выступили капли пота, и выражение лица впервые стало тревожным, почти испуганным.
– Ублюдок, – прохрипел Тонио, – какого черта он сует нос не в свое дело?
Я сразу подумала о Доне Педро. Не провел ли он очередной сеанс? Быть может, ему опять удалось вызвать дух Тонио, как в тот раз, когда разбилась статуэтка Святого Маркоса.
– Чего ему надо? Я его даже не знаю. Какой-то старикашка в синей чалме.
– Доктор Сингх, – вырвалось у меня.
Мне следовало быть осторожней. Но услышав про чалму, я потеряла бдительность Мое признание навлекло на меня гнев Тонио.
– Ах ты, стерва! Наняла себе брухо!
Лезвие в его руке дрожало от напряжения. Я стала поспешно оправдываться.
– Нет, я никого не нанимала. Если ты имеешь в виду доктора Сингха, он не брухо. Он профессор ботаники.
Мои слова удивили Тонио. Нож перестал дрожать.
– Я познакомилась с ним только вчера. Он читает здесь лекции о тропических растениях.
Комната в дешевом отеле, запах керри, шум Бродвея под окнами. Я вспомнила презрительное отношение доктора Сингха к ящерицам, собачьим зубам и калебасам Дона Педро. Тогда у меня возникло подозрение, что он сам занимается брухерией.
Я постаралась поскорее выбросить из головы эту мысль. Тонио мог уловить ее и обвинить меня в обмане. Но его опять стало трясти – очевидно, начался новый приступ. Отчаянные мысли вихрем пронеслись у меня в голове. Если бы я схватила нож, полиция успела бы ворваться сюда прежде, чем Тонио сможет отобрать его и убить меня.
Но он опять стал приходить в себя.
– Силен, сукин сын, – медленно проговорил он. – Но я сильнее.
И все же Тонио утратил прежнюю уверенность. Он беспокойно огляделся по сторонам, осмотрел дверь, окна, затем Питера и Кэрри.
– Пора выбираться отсюда, – заявил он.
Мы все уставились на него.
– Мы на острове, – напомнила я ему.
– Я могу взять лодку.
Вероятно, по пути сюда он видел, как на берегу чинят лодки. Но из окруженного дома он едва ли мог до них добраться.
Я подумала, что, если Тонио уйдет, мы освободимся от него, но он унесет с собой и Джоула. Мысль об отчаянном побеге сквозь туман привела меня в трепет.
Я попыталась отговорить его:
– У тебя ничего не выйдет. Они вооружены и будут стрелять.
– Нет, – возразил он, – они не будут. Я возьму с собой Кэрри.
Я пыталась возражать, умолять, потом стала кричать на него. Но Тонио совершенно ослепило тщеславие. На него будут устремлены прожекторы и телекамеры. Вместо того чтобы покорно отправиться в «Маттеаван», он, супербой в накидке, победит всех.
Беспокойство, вызванное деятельностью доктора Сингха, забылось. Тонио, вновь уверенный в себе, принялся лихорадочно готовиться к своему побегу.
– Нам нужны пальто. И деньги. Давай быстро!
Кэрри попыталась встать, но он остановил ее.
– Нет, тебе нельзя. Ты моя заложница.
Я нашла свой старый плащ, достаточно просторный, чтобы подойти Тонио, и отдала ему кошелек.
– Пожалуйста, – попыталась я еще раз, – не делай глупостей. Позволь мне поговорить с инспектором Расселом.
– Чтобы твой брухо подловил меня? – ухмыльнулся он. – Не дождешься!
Тонио понимал, что в конце концов уснет и станет уязвимым. Он достаточно знал о докторе Сингхе, чтобы уважать его как противника, и потому решил действовать прежде, чем начнется новая атака.
Он велел Кэрри надеть пальто и, просунув руки в рукава моего плаща, стал застегиваться свободной рукой.
– Иди скажи им, – приказал он мне. – Пусть никто не подходит близко, иначе твоей Кэрри конец. Скажи им, пусть расчистят дорогу. Мы выходим через кухню.
Кухонная дверь была ближе к берегу, чем передняя. Значит, он действительно рассчитывал взять лодку. Я не верила, что такое может произойти. Затея Тонио казалась мне совершенно абсурдной. Это был плод больной фантазии.
