Майкл Крайтон - Экстренный случай
После той моей первой встречи с трупом, да еще таким жутким, я вдруг с удивлением обнаружил, что мне интересно заниматься патологоанатомией. Я люблю свою работу и уже научился не обращать внимания ни на внешний облик, ни на запах мертвецов и воспринимать каждое новое вскрытие как должное. Но вот что странно: ощущение новизны не исчезло. В каком-то смысле вскрытия стали для меня источником новых надежд. Человек только что умер, и вы знаете его историю болезни. Для вас он не безликий жмурик, а все еще человеческое существо, которое совсем недавно вело битву, личную битву, единственную по-настоящему личную битву в своей жизни. И потерпело поражение. Ваша задача – выяснить, как и почему был проигран этот бой и каким образом помочь другим людям, которые только готовятся к такой же борьбе. И самому себе. Вскрытие – это не просто взрезание трупов, которые исполняют свою единственную тошнотворную служебную обязанность – быть мертвыми, холодными обитателями сумрачного царства, подлежащими дотошному изучению.
***
Дома Джудит первым делом убедилась, что с детьми все в порядке, и отправилась звонить Бетти, а я решил отвезти домой няньку – миниатюрную и весьма бойкую девицу по имени Салли, капитана команды болельщиков бруклайнской средней школы. Когда я подвозил ее, мы обычно болтали о пустяках и затрагивали лишь самые нейтральные темы. Нравится ли Салли учеба, в какой колледж она намерена поступать. Ну, всякое такое. Но сегодня меня одолело любопытство. Я чувствовал себя старым и потерянным, как человек, вернувшийся на родину после долгих странствий. Все вокруг казалось чужим и незнакомым, особенно дети. Они делали совсем не то, чем занимались в их возрасте мы. Жили другими чаяниями, преодолевали другие сложности. Во всяком случае, они уж наверняка потребляли другие наркотики. Впрочем, быть может, их трудности и не отличались от наших. По крайней мере, мне хотелось бы думать именно так.
В конце концов я решил, что, наверное, просто перепил на вечеринке, а посему мне лучше помолчать и не вдаваться в расспросы. Вот я и молчал, слушая болтовню Салли о том, как она сдавала экзамен на водительские права. При этом я испытывал смешанное чувство страха и облегчения. А потом поймал себя на том, что веду себя глупо, поскольку у меня нет никаких причин интересоваться жизнью няньки моих детей или желать получше узнать ее. К тому же, если я начну выказывать любопытство, Салли, чего доброго, неверно меня поймет. Беседовать о водительских правах куда безопаснее: это надежная и достаточно серьезная тема для разговора.
А потом я ни с того ни с сего подумал об Алане Зеннере. И вспомнил слова, сказанные однажды Артом: «Если хочешь узнать что-то об этом мире, переключи свой телевизор на канал интервью и убери звук». Спустя несколько дней я так и сделал. Это было ужасно: раздувающиеся щеки, неугомонные губы, меняющиеся выражения лиц, сучащие руки. И – безмолвие. Ни единого звука. Никакой возможности понять, о чем говорят все эти люди на экране.
***
Адрес я нашел в телефонном справочнике. Сэмьюэл Арчер, Лэнгдон-стрит, 1334. Я набрал номер и услышал голос, записанный на пленку: «Извините, но телефон временно отключен. Не кладите трубку, телефонистка сообщит вам дополнительные сведения».
Я подождал. Раздалось несколько щелчков, словно в аппарате билось сердце, после чего до меня донесся новый голос: «Справочная. Какой номер вы набрали?»
– Семь-четыре-два-один-четыре-четыре-семь.
– Номер отключен.
Вероятно, Сэмьюэл Арчер переехал. А может быть, нет? Я поехал прямиком к его дому, который стоял на крутом восточном склоне Маячного холма. Здание было весьма обшарпанное, в подъезде воняло капустой и детской микстурой. Я спустился по скрипучей деревянной лестнице в подвал, освещенный зеленой лампочкой, и увидел черную дверь с надписью: «Бог пестует своих детей».
Я постучал.
Из-за двери доносились визги, птичьи трели, скрежет и еще какие-то звуки, похожие на стоны. Она распахнулась, и я увидел парня лет двадцати с небольшим, с пышной бородой и длинными мокрыми черными волосами, облаченного в комбинезон и лиловую рубаху в горошек. На ногах у него были сандалии. Парень окинул меня пустым взглядом, не выказывая ни удивления, ни любопытства.
– Вам чего?
– Я доктор Берри. А вы – Сэмьюэл Арчер?
– Нет.
– Мистер Арчер дома?
– Он занят.
– Я хотел бы повидать его.
– Вы его приятель?
Парень смотрел на меня с неприкрытым подозрением. Я услышал новые шумы – скрип, рокот и протяжный свист.
– Мне необходима его помощь.
Парень немного расслабился:
– Вы совсем некстати.
– Дело не терпит отлагательства.
– Вы врач?
– Да.
– У вас есть машина?
– Да.
– Какая?
– «Шевроле».
– Номер?
– Два-один-один-пять-один-шесть.
Парень кивнул.
– Ладно. Вы уж не обессудьте. Сами знаете, какие нынче времена. Никому нельзя верить. А вдруг вы – нарк легавый? – Он посторонился. – Только молчите. Я сам сообщу ему о вас. Он сочиняет и крепко наширялся. Уже седьмой час пошел, так что, наверное, все в порядке. Но он ужасно вспыльчивый.
Мы прошли через какое-то помещение, отдаленно напоминавшее гостиную. Тут стояли топчаны и несколько дешевых светильников. Белые стены были покрыты причудливым волнистым узором, который фосфоресцировал в лучах ультрафиолетовой лампы.
– Отпад, – сказал я, надеясь, что не напутал со словоупотреблением.
– Ну, – согласился парень.
Мы вошли в следующую комнату, погруженную в полумрак. Посередине, скрючившись над грудой электронной аппаратуры, сидел на корточках бледный юноша с исполинской копной кудрявых белокурых волос. У дальней стены стояли два громкоговорителя. Вертелись катушки магнитофона. Бледный юноша управлялся со своими инструментами, нажимая кнопки и извлекая из электроники разнообразнейшие звуки. На нас он даже не взглянул. Похоже, парень изо всех сил старался сосредоточиться, но двигался он как в кино при замедленной съемке.
– Постойте тут, – велел мне бородач. – Я ему скажу.
Я остановился на пороге. Бородатый подошел к белобрысому и тихо позвал:
– Сэм, Сэм.
Сэм поднял глаза.
– Привет, – сказал он.
– Сэм, к тебе пришли.
Похоже, Сэм изрядно растерялся.
– В натуре? – спросил он, по-прежнему не замечая меня.
– Да. Один славный малый. Очень славный. Понимаешь, что я говорю? Настоящий друг.
– Хорошо, – вяло пробормотал Сэм.
– Ему нужна твоя помощь. Пособишь?
– Конечно, – ответил Сэм.
Бородач кивнул мне. Я шагнул вперед и спросил:
– Что с ним?
– ЛСД. Уже седьмой час. Наверное, ломка начинается. Вы уж с ним понежнее.
– Ладно, – пообещал я и присел на корточки рядом с Сэмом. Он окинул меня пустым взглядом и, поразмыслив, сказал:
– Я тебя не знаю.
– Меня зовут Джон Берри.
Сэм сидел, будто изваяние.
– А ты старый, – сообщил он мне наконец. – Совсем старый.
– В каком-то смысле.
– Да, мужик. Ой. Слышь, Марвин, – обратился Сэм к своему приятелю, – ты когда-нибудь видел этого дядьку? Он совсем старик.
– Ага, – согласился Марвин.
– Старик. Хо-хо!
– Я твой друг, Сэм, – сказал я и протянул руку – медленно, чтобы не напугать белобрысого. Он взял ее двумя пальцами, поднес к свету и внимательно осмотрел с обеих сторон, после чего потеребил мои пальцы.
– Слушай, мужик, а ведь ты врач, – рассудил Сэм.
– Да, – ответил я.
– Руки как у врача. Я чувствую.
– Да.
– Слушай, мужик, классные руки, а?
Он принялся молча изучать их, легонько пожимая, поглаживая, трогая волоски на тыльной стороне ладони, ногти, подушечки пальцев.
– Лоснятся, – заметил он. – Эх, мне бы такие руки.
– А может, у тебя такие же.
Он выпустил мои ладони и уставился на свои собственные. В конце концов Сэм сказал:
– Нет, не такие.
– Это плохо?
Он озадаченно посмотрел на меня:
– Ты зачем пришел?
– Мне нужна твоя помощь.
– Ага. Ну. Ладно.
– Кое-какие сведения.
Я понял, что дал маху, только когда Марвин рванулся вперед. Сэм пришел в волнение. Я оттолкнул Марвина и снова обратился к белобрысому:
– Все путем, Сэм. Все путем.
– Ты легавый, – объявил он.
– Нет, Сэм, я не легавый. Не легавый я.
– Врешь.
– Это с ним бывает, – пояснил Марвин. – Приступы паранойи. Боится, что его упрячут за наркоту.
– Легавый. Грязный шпик.
– Нет, Сэм. Если ты не хочешь мне помочь, я уйду.
– Легавый, плюгавый, служивый и лживый.
– Нет, Сэм. Нет, нет…
Он успокоился и обмяк, его мышцы расслабились.
Я глубоко вздохнул.
– Сэм, у тебя есть подружка по имени Бабблз?
– Да.
– Сэм, у нее есть подружка по имени Карен?
Белобрысый уставился в пространство. Прошло немало времени, прежде чем он ответил:
– Да. Карен.
– Прошлым летом Бабблз и Карен жили вместе.
– Да.
– Ты знаешь Карен?
