Стюарт Вудс - Перевертыши
— А у тебя отросли волосы, — заметил Кейр, поворачиваясь к Лиз лицом. — Они больше не торчат вихрами на макушке.
— Ну сколько же им можно торчать вихрами! — ответила Лиз, хлестнув его по ногам мокрым полотенцем.
— Ой, — завопил Кейр. — Ну что за дурная привычка!
— Я женщина, которую проигнорировали, — бросила Лиз через плечо, направляясь в спальню.
— Но проигнорированной женщине не предлагают лечь вместе в постель.
— Ты проигнорировал мое приглашение на ужин, — сказала Лиз, вытаскивая из стенного шкафа узкое хлопчатобумажное платье и натягивая его через голову. Лиз не стала надевать нижнее белье, она знала, что так нравилось Кейру. Она схватила щетку и расчесала волосы. Быстро взглянув в зеркало, Лиз решила, что загар вполне заменяет макияж. Надев туфли на низком каблуке, Лиз повернулась спиной к Кейру и попросила его застегнуть молнию.
— Мне больше нравится расстегивать молнии, — сказал он.
— Отлично, — отозвалась Лиз и захватила ключи от машины, — побудь где-нибудь рядом, и тебе представится такая возможность, когда я вернусь.
— Может быть.
— Ну, тогда до вечера, — крикнула она, направляясь к задней двери. Ее голос звучал веселее, чем она себя чувствовала на самом деле. В глубине души она все-таки надеялась, что сможет уговорить Кейра пойти на ужин, но трюк не удался: ей следовало догадаться об этом раньше. Ей не терпелось поскорее уйти из дома до того, как он затащит ее в постель, потому что отказать ему, она знала, не сможет, а ей так хотелось немного подержать его «на голодном пайке». В конце концов у нее будет время выпить в баре перед ужином.
Поставив машину перед гостиницей, на широкой лужайке, Лиз увидела маленького Элфреда Драммонда, сидящего на суку гигантского раскидистого дуба. Глядя на дерево, Лиз подумала, что дереву, должно быть, уже лет двести. Местами его ветви касались земли, так что маленький мальчик мог вскарабкаться по ним вверх.
— Добрый вечер, — окликнула мальчика Лиз.
— Здравствуйте, мисс э-э-э…
— Меня зовут Лиз, — подсказала она, проходя мимо. — Тебе, наверное, хорошо отдыхается с отцом на острове?
— Да, — ответил он. Явно немногословный человек.
— А ты был уже на пляже?
— Нет.
— Знаешь, я остановилась в Стэффорд-Бич Коттедж. Когда отправитесь с отцом на пляж, почему бы вам не заглянуть по дороге ко мне в гости?
— Мой отец завтра уезжает в Джексонвилль, а я не могу поехать с ним, — ответил Элфред.
— Может быть, тогда мама сможет приехать с тобой в Стэффорд?
— Моя мама завтра уезжает, а отец едет в Джексонвилль проводить ее в аэропорт. Я остаюсь с Жермен.
— Хорошо, а если я все улажу, захочешь ты тогда приехать ко мне на ленч в Стэффорд? Можешь там искупаться и поиграть в дюнах.
Он выглядел озадаченным.
— Может, я даже дам тебе поводить «джип», — добавила Лиз.
— О, вот это да! — чуть ли не закричал от радости Элфред. — Отпросите меня у мамы.
— Конечно, отпрошу.
Он спустился с дерева.
— Мне уже пора идти, я с Роном ужинаю в служебной столовой.
— Ну хорошо. До встречи.
Лиз медленно шла по ступенькам гостиницы за бежавшим вприпрыжку Элфредом.
На переднем крыльце никого не было, войдя в гостиницу, на нижнем этаже она также не обнаружила ни души. Она заглянула в гостиную и библиотеку, потом завернула в бар самообслуживания. В тот момент, когда она наливала себе «уайлд текей», появилось одно знакомое лицо.
— Добрый вечер, — сказал доктор. — Выпиваем в одиночестве?
— Теперь уже нет, — ответила она. — Как ваши дела?
— Вы умеете делать приличный коктейль с мартини?
— Смотрите. — Она смешала джин и вермут и принялась взбалтывать. Приготовление коктейля заняло минуту. — Как продвигается книга о близнецах?
— Очень неплохо, — ответил он. — Мы собираемся опубликовать книгу следующей осенью. Извините, когда мы сидели в прошлый раз за столом, я не спросил ваше имя. Насколько мне известно, вы приехали сюда фотографировать.
— Совершенно верно, а зовут меня Лиз Барвик.
— А меня Дуглас Хэмилтон. Можете называть меня просто Хэм. Это уже наш третий за год приезд на остров. Нам тут очень нравится.
— Мне тоже, — сказала Лиз, протягивая Хэму бокал. — Ну как?
Он сделал глоток и закатил глаза.
— Просто класс. Как ваша работа?
— Я нащелкала много прекрасных снимков. На Камберленде это не составляет большого труда. Все, что нужно, — это настроить объектив фотоаппарата.
— Отлично! — Он пил коктейль, и оба, казалось, не находили темы для продолжения разговора.
— Доктор… Хэм?
— Да?
— Можно с вами немного поговорить на деловую тему?
— Конечно, — ответил Хэм, присаживаясь на диван. — Попробую угадать ваш вопрос. У вас есть друг, с которым возникли какие-то проблемы.
— Ничего подобного, самый обычный, гипотетический вопрос о близнецах.
— Я слушаю.
— Те близнецы…
— Имеются близнецы женского или мужского пола?
— Мужского.
— Абсолютно похожие?
— Абсолютно. Сейчас им под сорок. В детском возрасте они были очень дружны и неразлучны, что вполне соответствовало вашим исследовательским выводам об однояйцевых близнецах, о которых вы рассказывали в прошлый раз.
— Да, я говорил тогда о самых тесных человеческих взаимоотношениях между ними.
— Но в моем случае эти отношения сохранялись между близнецами лишь до восемнадцати лет.
— И что же произошло между ними в возрасте восемнадцати лет?
— Никому не известно. Или, по крайней мере, неизвестно тем людям, которые могли бы об этом поведать.
— Они что, выросли порознь?
— Нет, просто в один прекрасный день перестали разговаривать друг с другом.
— И как долго это продолжалось?
— Они молчат до сегодняшнего дня.
На лице доктора застыло удивление.
— Чрезвычайно любопытный феномен. В моей практике встречался один такой случай, когда две женщины-близняшки повздорили из-за одного мужчины. Они обе были влюблены в него, и когда одна из сестер объявила о своей помолвке с этим мужчиной, ее сестра не захотела больше разговаривать с ней.
— Как долго они не общались друг с другом?
— Два года. Они заговорили лишь тогда, когда супружеская пара развелась. Перед замужней сестрой встал вопрос, кого ей предпочтительнее выбрать: мужа или сестру. И она без колебаний выбрала сестру. — Отпивая мартини, доктор поинтересовался: — А в вашем случае с гипотетическими близнецами, что они рассказывают друг о друге? Они кому-нибудь из своих знакомых хоть как-то намекнули, из-за чего испортились их отношения?
— Нет, не намекнули. Более того, они даже не хотят знать о существовании друг друга.
На лице доктора отразилось еще большее удивление.
— Да, это очень настораживающий факт, — только и сумел выговорить он.
Лиз очень обеспокоила реакция доктора.
— Почему настораживающий?
Он ответил не сразу.
— Понимаете, — произнес он наконец, — для однояйцевых близнецов, выросших в тесном контакте, не разговаривать друг с другом в течение двадцати лет значит, что у обоих накапливается очень сильное эмоциональное напряжение. Мне известны случаи, когда близнецов насильно разлучали друг с другом, с ужасными для обоих последствиями. Для них было бы лучше умереть, потому что жить на свете зная, что где-то обитает их половина, которую им никогда не удастся увидеть, становится просто невыносимо. Знаю еще один случай из времен второй мировой войны, когда одному из близнецов удалось бежать из концентрационного лагеря. Оставшийся близнец, не выдержав лагерных мучений, скончался, а сбежавший вскоре умер на воле от истощения, потому что он не мог есть, зная, что его брат находится в лагере.
Лиз молчала.
— В вашем случае с гипотетическими близнецами маловероятной представляется какая-нибудь ссора, заставившая их так долго не разговаривать друг с другом. Но в данном случае меня тревожит другое. Тот факт, что они оба отрицают существование друг друга, с точки зрения психиатрии, кажется просто чудовищным. Это самый типичный случай добровольной шизофрении.
— Я понимаю вас, — проговорила Лиз, не найдя, что ответить.
— Лиз, общаясь с такими близнецами в реальности, мы бы не могли не заметить обеспокоенности на их лицах, потому что из них наверняка выросли люди с серьезными нарушениями психики.
За дверью послышались шаги, и через минуту на пороге показалась Ханна Драммонд.
— Добрый вечер, Лиз, — весело сказала она. — Ты заправляешь баром?
— Конечно, — ответила Лиз.
— Тогда я, пожалуй, выпью коктейль с виски.
Две пары, оживленно беседуя, вошли в комнату. Доктор Хэмилтон, поднявшись с дивана, направился в бар.
— Раз вы предпочитаете мартини, то я тоже, пожалуй, выпью еще бокал вместе с вами. — Он вытащил из кармана брюк визитную карточку. — Утром мы уезжаем, — сказал он тихо, — но если у вас еще раз возникнет желание продолжить разговор на эту тему, пожалуйста, позвоните.
