Торкиль Дамхауг - Взгляд Медузы
Наконец они из густого леса выбрались на опушку. Повернув еще раз, подъехали к хутору. На участке стояли жилой дом, внушительных размеров сарай и еще одно строеньице, поменьше. Перед сарайчиком был припаркован белый «мерседес», а рядом стоял трактор с прицепом, доверху забитым огромными пластиковыми канистрами. Позади гаража виднелся еще один автомобиль, тоже «мерседес», но более раннего выпуска и без номерных знаков. Над трубой жилого дома вился дымок.
Полицейские выбрались из машин и направились к дому.
— Я тут еще разок попробовал дозвониться, — сообщил Стуракер. — Рогер Охейм, он тот еще мужик, на звонки отвечает, только когда захочет.
— Я его понимаю, сам бы предпочел иметь возможность так же поступать, — отозвался Викен.
Женщине, которая открыла им, наверняка уже перевалило за восемьдесят. Седые волосы были коротко пострижены и, очевидно, недавно завиты, придавая ей сходство со старым грустным пуделем. Но одета она была в спортивный костюм и кроссовки и выглядела бодрой для своего возраста. Начальник полиции Стуракер представился и представил коллег, на что она отвечала, что уж начальника-то полиции она и так знает, покосившись подозрительно на всех остальных.
— Мы приехали переговорить с Рогером Охеймом, — пояснил Стуракер. — Он ведь ваш сын, если я не ошибаюсь? Дома он?
— Я это… — прохрипела старуха. — Подождите тут, а я пойду узнаю.
Она ушла в дом, закрыв за собой дверь.
— Странно, — заметил Викен, — если живешь в таком месте, как это, трудно не знать, кто дома, а кого нет.
Пока старуха не вернулась, он успел пересечь двор, подойти к сараю и вернуться назад.
— А вы по какому делу-то? — спросила старуха хмуро, но начальник полиции, похоже, был столь же добродушен, сколь и огромен.
Не повышая голоса, он сказал:
— А вы приведите его сюда, сыночка-то своего, уж мы ему расскажем, по какому делу. Или, может, вы нам и войти позволите?
Бабка неохотно впустила их в дом.
По лестнице со второго этажа спускался загорелый мужчина лет пятидесяти с лишним, в спортивных штанах и с обширной лысиной. На мужике была футболка, и видно было, что он немало железа покачал в своей жизни.
— Елки зеленые, гости пожаловали! — процедил мужчина.
Стуракер расплылся в добродушной улыбке:
— Не думаю, что мне стоит представляться, Охейм, а это мои коллеги из полиции Осло.
— Надо же, какая честь!
— Я не собираюсь ходить вокруг да около, — заявил начальник полиции. — Пару лет назад тебя судили за то, что ты подстрелил рысь. И еще тебя судили за то, что ты накинулся на мужика с «розочкой».
Рогер Охейм развел руками — толстая золотая цепочка на запястье звякнула.
— Что было, то прошло, тебе ли не знать, Хьелль Руар?
— А в деревне-то кое-какие слухи еще ходят, — продолжал Стуракер, которому, похоже, не очень уютно было оттого, что хозяин хутора называет его по имени.
— Ах слухи, ну уж как без этого-то? — И Охейм подмигнул Нине Йенсен. — Здесь у нас всяких слухов поболе, чем комарья на Ивана Купалу.
— Есть тут народец, что поговаривает, будто ты незаконной охотой промышляешь, — гнул свое Стуракер.
Охейм спустился наконец с лестницы, даже в деревянных клогах он был на полголовы ниже Викена.
— Вам чё, делать больше нечего, как болтаться по округе и сплетни собирать?
— И это тоже часть нашей работы, — подтвердил начальник полиции. — Но если я скажу, что здесь давеча, может статься, на медведя охотились, что ты мне ответишь?
Рогер Охейм покачал головой:
— Не, это навряд.
Нина Йенсен вступила в разговор:
— А если бы так, вы бы знали?
Он окинул ее оценивающим взглядом с головы до ног и повернулся к начальнику полиции:
— Вот как на духу скажу тебе сейчас, Хьелль Руар, честно, я такими делами не занимаюсь. А если кто еще ищет на свою жопу таких приключений, так мне это по барабану.
У Викена на лице никак не отразилось то, что он думает о людях, которые особо подчеркивают те редкие случаи, когда поступают честно. Он достал из кармана распечатку:
— Ты тут как-то в газете «Гломдален» вот что писал. Ты и один родственник твой, Одд Гюннар Нюторпет… «Вот взял бы кто да изловил голодного медведя, а потом выпустил его в лесочке прям рядом с Осло; вот посмотрели бы мы тогда, как они запоют, чинуши да политики, которых хлебом не корми — дай только пожалеть всяких диких зверей».
— Да японский бог! — воскликнул Охейм. — Да это ж когда было-то, тому лет десять. Ты ж не думаешь, что кто-нить из нас на самом деле собирался такое сотворить? Мы в свободной стране живем. Каждый может говорить что захочет.
— А еще не вредно подумать, прежде чем ляпнуть что-нибудь, — наставительно произнесла Нина. — Особенно если то, что говорится, собираются напечатать в газете.
За спиной Викена отворилась дверь. В комнату вошла молодая женщина. «Из Юго-Восточной Азии, откуда-то оттуда», — догадался он. На руках она держала грудного младенца.
— Гости у тебя? — спросил он Охейма.
— Не, какие гости, это моя будет. — Непонятно было, имеет он в виду женщину или ребенка, скорее всего обоих.
Шестьдесят лет — и молодой папаша, во дела! Не захочешь, а задумаешься о том, каким ветром эту молодую женщину занесло сюда на хутор.
— А в сарае у тебя что? — спросил Викен.
Охейм дернулся. Он взял ребенка из рук женщины и начал укачивать, хотя видно было, что тот и так крепко спит.
— В сарае-то? Ну, солома, корма для свиней, инвентарь… А чё?
— Пойдемте вместе, посмотрим.
Охейм медлил:
— А он заперт.
— Да я видел. Замки-то здоровенные какие раздобыл! Может статься, у тебя и ключик от них найдется?
— Я часть сарая сдаю. К той двери у меня нету ключа.
Викен постарался улыбнуться поласковее:
— Ну что мы будем с этим делать, Стуракер?
Начальник полиции уже стоял на пороге:
— У меня клещи есть в машине, огроменные такие!
— Хрен, — буркнул Охейм и сунул сверток назад бабенке, за которой он наверняка прокатился в Таиланд. — Пойду гляну, может, у меня где запасной ключ завалялся.
Он снова поднялся на второй этаж. Женщина улыбнулась:
— У нас и покушать есть чё подать, и кофейку нальем, коли не побрезгуете.
Сказано это было на местном диалекте и без малейшего акцента, так что даже Викену пришлось признать свою версию ее биографии ошибочной.
Рогер Охейм подвел их к сараю и распахнул дверь в торцевой стене. У Стуракера был с собой мощный фонарь. В просторном помещении полицейские обнаружили плуг и небольшой трактор, в глубине виднелись два закута с сеном.
— Я смотрю, у тебя здесь проводка какая-то, — сказал Викен. — На что тебе тут электричество?
Рогер Охейм наморщил нос:
— Инструмент разный подключаю — высоконапорный насос, зарядные устройства.
— А покажи нам распределительный щит.
Хозяин не торопился:
— Как там вас звать-то, я позабыл?
Викен не представился, не собирался он этого делать и теперь:
— Это тебе не обязательно знать, чтобы показать какой-то там завалящий ящик с предохранителями.
Охейм повернулся к начальнику полиции.
— Тут такое дело щекотливое, Хьелль Руар, — пробурчал он, — есть тут у меня кое-какое оборудование…
Он повел их к двери, отпер ее, щелкнул расположенным с внутренней стороны выключателем. На столе стоял аппарат, вне всякого сомнения предназначенный для перегонки жидкости. Вдоль стенки приткнулись четыре белых пластиковых жбана. Стуракер отвернул пробку на одном из них и принюхался:
— Ну, Охейм, товар высшего качества!
— Для личного потребления, — заверил хозяин.
Начальник полиции громко заржал:
— От твоей печени рожки да ножки останутся, если ты все это сам усидишь, тут ведь, пожалуй, поболе пятидесяти литров будет.
— Вот ей-богу, честно тебе скажу, Хьелль Руар, есть пара мужиков у меня, что время от времени заглядывают и берут понемножку. Но чтоб платить — боже упаси, даром угощаю.
Викен, не обращая внимания на хозяина хутора, попробовал открыть шкаф, стоявший в углу.
— А есть тут у вас на хуторе хоть одна незапертая дверь? — поинтересовался он.
Охейм принялся перебирать ключи в связке:
— Ну есть тут у меня в хозяйстве всякие штуки, которые лучше держать под замком. Я всю жисть осторожный такой. Тут еще к тому же детишки шастают, не ровен час…
— Ну давай отпирай, посмотрим, что это за штуки такие у тебя.
На полках шкафа стояли ящики с растворителем и крысиным ядом, канистры с инсектицидами и средствами против сорняков. Сняв их с полок, полицейские обнаружили две бутылки поменьше. К своей досаде, Викену пришлось достать очки, чтобы прочитать, что написано на этикетках.
— И на что тебе диметилэфир? — пробурчал он.
