Джон Гришэм - Преступление без наказания: Теодор Бун - маленький юрист
— Послушай, Хулио, если полицейские ищут Бобби, это не имеет никакого отношения к делу об убийстве. Это я тебе точно говорю. — Тео встал рядом с отцом, который закрыл книгу и внимательно слушал.
— Они приходили к нему домой, но он спрятался на улице.
— Ты говорил с ним, Хулио? Ты рассказал ему, что́ мы обсуждали сегодня за игрой?
— Да.
— И что он сказал?
— Он сейчас слишком напуган, Тео, и не понимает, как все это может сработать. Когда он видит полицейского, то думает о самом худшем. Понимаешь? Он считает, что попадет в тюрьму, потеряет работу, деньги и его отправят обратно домой.
— Хулио, послушай меня… — Тео, нахмурившись, посмотрел на отца. — Ему не придется общаться с полицией. Если он просто доверится мне и моим родителям, это будет для него безопаснее. Ты ему это объяснил?
— Да.
— Он все понял?
— Не знаю, Тео. Но он хочет поговорить с тобой.
— Отлично. Я с ним поговорю. — Тео кивнул отцу, и тот кивнул в ответ. — Когда и где?
— Что ж, сегодня ночью он собирался скрываться, домой не пойдет. Он опасается, что полиция заявится посреди ночи и арестует их. Но я смогу связаться с ним.
Тео чуть не спросил как, но удержался.
— Думаю, нам нужно поговорить сегодня вечером, — заявил Тео. Его отец снова кивнул.
— Ладно. Что мне ему сказать?
— Скажи, чтобы ждал меня где-нибудь.
— Где?
Тео не мог так быстро сообразить, какое место предложить для встречи. Отец опередил его. Он прошептал:
— В парке Трумэна, у карусели.
Тео сказал:
— Как насчет парка Трумэна?
— Где это?
— Это большой парк в конце Главной улицы, где есть фонтаны, и статуи, и все такое. Любой может найти парк Трумэна.
— Хорошо.
— Скажи, чтобы приходил в девять тридцать, примерно через час. Встретимся у карусели.
— Что такое «карусель»?
— Это такой круговой аттракцион с игрушечными маленькими пони и громкой музыкой. Для маленьких детей с родителями.
— Я его видел.
— Отлично. В девять тридцать.
Поздним субботним вечером карусель все еще медленно крутилась. Из ее видавших виды динамиков лилась мелодия «Это маленький мир», в то время как несколько малышей с мамами сидели на красных и желтых пони, вцепившись в шесты. Рядом стояла будка, где продавали сахарную вату и лимонад. Неподалеку слонялись тинейджеры, они все курили, пытаясь казаться крутыми.
Вудс Бун осмотрелся и заключил, что здесь безопасно.
— Я подожду вон там. — Он указал на высокую бронзовую статую какого-то забытого героя войны. — Но вы меня не будете видеть.
— Не волнуйся, — сказал Тео. Он не особенно заботился о собственной безопасности — в парке было хорошее освещение и полно людей.
Десять минут спустя Хулио Пена и Бобби Эскобар вышли из тени. Мальчики увидели Тео, прежде чем тот заметил их. Бобби очень нервничал и не хотел попадаться на глаза полицейским, так что они отошли от карусели и примостились на ступеньках у беседки. Тео не видел отца, но не сомневался, что тот наблюдает за ними.
Тео спросил, работал ли Бобби сегодня, потом рассказал, как они с отцом играли на площадке Крик. Нет, Бобби не ходил на работу, а весь день скрывался от полицейских. Это признание дало Тео возможность перейти в наступление. Он объяснил на английском, что у Бобби есть шанс круто изменить свою жизнь. Из нелегала он мог бы превратиться в иммигранта, который нашел спонсора и занимается получением надлежащих документов.
Хулио перевел все на испанский. Тео мало что из этого понял.
Он объяснил Бобби, что родители предлагают ему сделку века. Лучшее место для жизни вместе с семьей, шанс на лучшую работу и возможность сделать первый шаг к тому, чтобы поселиться в США легально. Не будет необходимости прятаться от полиции. Не будет опасений, что его отправят обратно в Сальвадор.
Хулио снова перевел на испанский. Бобби слушал с непроницаемым лицом, на котором не отражалось никаких эмоций.
Не получив ответа, Тео продолжал напирать. В этот момент было важно не замолкать. Казалось, Бобби вот-вот сорвется с места и убежит.
— Объясни ему, что он очень важный свидетель по делу об убийстве, — сказал Тео Хулио. — И нет ничего плохого в том, чтобы пойти в суд и рассказать всем, что он видел в тот день.
Хулио перевел. Бобби кивнул. Он слышал это и раньше. Он что-то сказал, а Хулио передал его слова так:
— Он не хочет вмешиваться. Этот суд его не касается.
Патрульный автомобиль остановился на окраине парка, не очень далеко от беседки, но достаточно близко, чтобы полицейские заметили мальчиков. Бобби со страхом наблюдал за машиной, как будто уже попал в лапы полиции. Он быстро пробормотал что-то, обращаясь к Хулио, а тот почти выкрикнул ответ.
— Полиция охотится не за Бобби, — пояснил Тео. — Скажи ему, что он может расслабиться.
Из автомобиля вышли два копа и направились к карусели.
— Вот видите, — сказал Тео. — Толстого зовут Рэмси Росс. Единственное, что он делает, — это выписывает штрафы за неправильную парковку. Другого я не знаю. Им до нас нет никакого дела.
Хулио объяснил это по-испански, и Бобби снова задышал ровно.
— Где он собирается ночевать сегодня? — поинтересовался Тео.
— Не знаю. Он спросил, нельзя ли поспать в приюте, но там нет места.
— Он может остаться у нас. У нас есть спальня для гостей. И ты можешь присоединиться. Назовем это пижамной вечеринкой. Мой папа остановится у пиццерии и купит нам пиццу. Поехали.
* * *В полночь трое мальчишек сидели, развалившись в комнате отдыха, и шумно комментировали происходящее на экране — они играли в компьютерную игру. Подушки и одеяла валялись повсюду. Две большие коробки из-под пиццы лежали на полу, совершенно растерзанные. Судья подъедал корочки.
Время от времени Марселла и Вудс заглядывали в комнату. Они улыбались, слыша, как Тео упорно говорит по-испански, всегда на шаг отставая от Хулио и Бобби, но твердо намереваясь угнаться за ними.
Буны хотели еще детей, но природа решила иначе. Впрочем, иногда им приходилось признавать, что с одним Тео им порой трудно справиться.
Глава 21
Судья Гэнтри подождал, пока начнет смеркаться, чтобы отправиться на долгую прогулку ранним воскресным вечером. Он жил в паре кварталов от Дома правосудия, в старом особняке, унаследованном от деда, тоже выдающегося судьи. Гэнтри часто бродил по улицам Страттенберга рано утром и поздно вечером. Сегодня же ему нужен был свежий воздух и время подумать. Суд над Даффи поглотил его выходные. Он провел много часов, зарывшись в юридические книги в поисках ответа, до сих пор ускользавшего от него. Судью раздирали противоречия. Почему он должен прерывать рассмотрение дела, которое производится должным образом? Почему должен объявлять разбирательство неправосудным, когда ошибок допущено не было? От правил не отступали. Этические нормы не нарушались. Ничего подобного. На самом деле при участии двух известных юристов процесс проходил весьма гладко.
Все поиски не выявили похожего дела.
В офисе «Бун энд Бун» горел свет. В 17.30, как и было назначено, судья Гэнтри ступил на маленькое крыльцо и постучал в дверь.
Открыла Марселла Бун:
— Ну, добрый вечер, Генри. Входите.
— Добрый вечер, Марселла. Я не был в этом офисе уже лет двадцать, не меньше.
— Значит, надо чаще заходить. — Она закрыла за ним дверь.
* * *Судья Гэнтри был не единственным, кто решил прогуляться быстрым шагом тем ранним вечером. Человек по имени Пако тоже отправился на прогулку. На Пако был темный спортивный костюм, кроссовки, при себе он имел устройство двусторонней радиосвязи. Пако держал дистанцию, а поскольку у судьи и мысли не возникало, что за ним могут следить, то следить за ним было легко. Они миновали центр Страттенберга: один — погрузившись в серьезные мысли и не замечая никого вокруг, второй — на расстоянии примерно одного дома следуя за первым, двигался очень осторожно, по мере того как тени становились длиннее, а дневной свет рассеивался. Когда Генри Гэнтри вошел в офис «Бун энд Бун», после наступления темноты Пако пробежался вокруг офиса, записал название фирмы и номер дома и отправился дальше, завернув за угол. Там он нажал на кнопку на своем устройстве и сказал:
— Он в здании. У Бунов.
— Ладно. Я поблизости, — ответил Омар Чипи.
Через пару минут Чипи подхватил Пако на машине, и они повернули на Парк-стрит, тихо заехали на стоянку дальше по улице, так чтобы здание фирмы Бунов оставалось в зоне видимости. Чипи, выключив фары, заглушил мотор и опустил стекло, чтобы покурить.
— Ты видел, как он вошел? — поинтересовался он.
— Нет, — ответил Пако. — Но видел, как он свернул с тротуара и зашагал к главному входу. Я знаю, что он там. Это единственное место поблизости, где еще открыто.
