Майкл Смит - Те, кто приходят из темноты
В отделе расхаживали другие девочки ее возраста, но теперь, после сна, они казались Мэдисон какими-то странными, и она почувствовала, что смотрит на них, пожалуй, слишком пристально. Поэтому она отправилась в «Старбакс», где купила кофе, воду и кое-что поесть. Она не собиралась этого делать, но поняла, что поступила разумно. Какая Мэдди взрослая девочка, ей позволили самой подойти к прилавку, а ее мама сидит… вон там и наблюдает за ней. Она выпила кофе и съела морковный пирожок, а бутылку воды и пакет с мюслями положила в карманы. Карманы сильно оттопырились, но ничего не поделаешь.
У нее есть запас еды. Все хорошо.
Мэдисон вернулась в отдел детской литературы, нашла себе местечко, достала потрепанную записную книжку и, спрятав внутри Ричарда Скерри,[21] принялась ее листать.
Чем больше она читала, тем более странное у нее возникало ощущение. Она не понимала почему. То, что там было написано, не имело ничего общего с настоящей историей. Там не было начала, от которого повествование идет дальше, и ты следуешь за ним, пока оно не заканчивается, — так устроены все книги, с которыми она до сих пор встречалась. Если не считать малышовых книжек, вызывавших у папы негодование: Мышка Молли выбирается из постельки, Мышка Молли собирает цветы на холме, Мышка Молли идет и смотрит на море, где ее друг Нарвал Невилль… Конец. Ее папа возмущался такими книгами, говорил, что в них нет настоящей сказки и откуда, черт подери, вдруг взялся этот Невилль? История в записной книжке была именно такой. Какие-то записи, без единой структуры, без начала и конца. Разница состояла только в том, что малышовые книжки старались сделать все простым и очень ярким — Невилль Неизвестнооткудавзявшийся заполнял собой всю страницу. Их задача состояла в том, чтобы учить детей читать, понимать, какие слова что означают.
Записная книжка была совсем другой. По большей части казалось, что тот, кто в ней писал, специально все запутал и ты вовсе не должен ничего понимать, если только ты с самого начала не знаешь, о чем идет речь:
Я всегда здесь жил.
Довольно долго единственной историей были деревья.
А потом пришли захватчики; они сломали дверь, как будто им даже не пришло в голову, что здесь живут другие люди и называют это место своим домом. Я буду краток, оставив детали в качестве упражнения для не слишком слабого духом читателя.
В 1792-м «Ванкувер» и его команда впервые вошли в залив Пьюджет. В 1851-м экспедиция под руководством Артура Денни захватила эти земли. Местные индейцы дуамиш и суквомиш обеспечивали поселенцев едой в Алки-Пойнт во время жестокой зимы 1851/52 годов. Можно было бы подумать, что к тому моменту они уже выучили свой урок, но я полагаю, они не отличались особым умом. Вождь Сиэтл, по крайней мере, обладал мудростью многих жизней и убедил «Дока» Мэйнарда перебраться в их поселение в 1852 году, зная, что его друг знаком с местными обычаями и, возможно, сумеет помочь сохранить это место в неприкосновенности.
Мэйнард застолбил участок земли, который сейчас является площадью Пионеров и Международным районом, — странный выбор, если подумать. Денни, Белл, Борен взяли себе холмы вокруг залива Эллиота (теперь здесь находится центр города, Треугольник Денни, Беллтаун), а в октябре 1852 года некто по имени Генри Йеслер появился в здешних краях, желая получить участок земли и поставить на нем лесопилку. После этого городок начал расти. Штат Кинг возник 22 декабря, а в 1853-м прибыл с визитом первый губернатор этих территорий полковник Исаак Стивенс с целью изгнать племена с их земель. В 1854-м Сиэтл произнес речь, которая была приближена к правде настолько, насколько это возможно. Бледнолицый не понял его послания. Они никогда, будь они прокляты, не понимают.
В 1889-м город был стерт с лица земли, пожар начался оттого, что загорелся клей в мастерской мебельщика. Хотя, скорее всего, это была последняя попытка помешать поселению занять земли. Однако было уже слишком поздно. Никому не пришло в голову поинтересоваться, почему на языке лушутсидов деревня называлась Djijila'letc — «место переправы», — потому что очевидным образом это относилось к тропе через узкий пролив, появлявшейся только во время отлива. Оно по-прежнему там есть, это место, а земля вокруг него напитана кровью ушедших призраков. Мне нравится думать, что я сыграл свою роль.
И так во всей книжке — перечисление событий и фактов. Похоже было, что автор писал в спешке и написал несколько лишних букв (например, «i» и «j»), и Мэдисон не понимала, зачем нужны апострофы, но знала, что их не должно быть в середине длинных слов.
Тем не менее она продолжала читать, пробегая глазами по красно-бурым строчкам и чувствуя удивительное умиротворение. Еще там встречались страницы с именами и адресами, но ни одно имя, ни один адрес не были ей знакомы.
В конце концов Мэдисон обнаружила, что снова поднялась на ноги и вышла на площадь. Она заметила на противоположной стороне небольшой универсальный магазинчик, но знала, что будет выглядеть странно, если войдет туда без мамы, и, как только она это поняла, впервые за прошедшие два дня почувствовала себя прежней Мэдди и заплакала.
Словно что-то пряталось внутри ее и вдруг вырвалось на свободу, и неожиданно ее глаза наполнились слезами, лицо сморщилось, а грудь начала вздыматься так, словно собиралась лопнуть от горя.
На Мэдисон навалилось все сразу — осознание того, что она оказалась далеко от дома, мамы, папы и не имеет ни малейшего понятия, где находится. Вдруг она сумела вспомнить, что с ней происходило за эти два дня, но так, словно она смотрела на события со стороны. Все, что казалось нормальным, теперь представлялось ей неправильным и пугающим. То, что она прокралась мимо спящей матери, взяла мелочь из ее кошелька, ехала в автобусе в Портленд и чувствовала возбуждение и одновременно неприятное замешательство, потом сидела в машине с очень милой женщиной, согласившейся отвезти ее в Сиэтл, потому что Мэдисон ей рассказала длинную историю, а потом та женщина стала как-то странно на нее посматривать и пошла в туалет с мобильным телефоном в руках и…
Нет, что было дальше, она не помнила. Но все остальное мгновенно всплыло в ее памяти. Включая…
Номер маминого мобильного.
Бах — и он возник у нее в голове, словно никогда оттуда и не исчезал.
Мэдисон тут же перестала плакать и быстро огляделась по сторонам, а затем побежала по тротуару, пытаясь отыскать телефон-автомат. Наконец она заметила будку на другой стороне улицы и метнулась через дорогу. Раздался гудок, и желтое такси резко свернуло, чтобы не налететь на Мэдисон, но та продолжала бежать не останавливаясь. На другой стороне площади стояло несколько автоматов, и она знала, что должна добраться до них, пока не забыла номер снова до того, как ее сознание вновь покроет пелена. Бутылка с водой вывалилась из кармана, но Мэдисон неслась прямо к телефону, протянув к нему руки и повторяя про себя номер…
Когда она набрала первые две цифры, остальное тут же улетучилось из ее памяти.
Мэдисон в отчаянии закричала и с силой ударила трубкой о стенку. Ну почему, почему так!
— Эй, — сказал проходивший мимо мужчина с огромным животом. — Поосторожнее, а то…
Мэдисон резко развернулась к нему, и он тут же замолчал.
— Отвали, жиртрест, — прорычала она, и он уставился на нее широко раскрытыми глазами, а потом поспешил убраться восвояси.
Мэдисон пришла в ужас. Она еще никогда так грубо не разговаривала со взрослыми — да и вообще ни с кем. Никогда. Даже в мыслях. Это было хуже, чем с тем мужчиной в аэропорту. Что с ней случилось?
На мгновение она застыла на месте.
Затем моргнула и осторожно положила трубку на место. Неожиданно у нее в голове прояснилось. Она больше не хотела звонить матери. Она вспомнила, что может воспользоваться другим номером — тем, что написан на белой визитке, заложенной в записную книжку. Но она уже звонила ему, и он разговаривал с ней ужасно важным голосом. По непонятной ей причине Мэдисон была уверена, что ему нельзя доверять.
Она отвернулась от телефона, посмотрела на противоположную сторону площади и удивилась, что всего несколько минут назад заливалась слезами. Теперь ей казалось, что все в полном порядке. Она далеко от дома, мамы и папы, от всего, что твердило, будто она маленькая девочка и все ей могут указывать, что она должна делать. Вот уже несколько месяцев она чувствовала, что это неправильно. Что она обладает собственной силой. Теперь она может приказывать людям исполнять ее желания. Вне всякого сомнения, она свяжется с Элисон и Саймоном и задаст им пару вопросов. Но не сейчас. Она снова проголодалась и знала, чего хочет, и это была не плитка гранолы, а большой завтрак, яйца всмятку, жареная картошка и острый соус.
