Игорь Резун - Время АБРАКадабры
Ребекка Шаловски. «Мое знакомство с медведями»
Suddeutsche Zeitung, Мюнхен, Германия
Лабораторная работа-2
Практическое применение Симорон-ритуалов
Мозговой штурм
Медный и другие
Собрание «Лаборатории» Медный назначил на полпятого, твердо уверенный, что все придут к шести. Так оно и случилось. Но первой пришла Лис, единственная, кто работала в фирме, причем обычно строго до шести. Она тряхнула с порога светлой гривой волос и блеснула оранжевыми шароварами, заправленными в тяжеленные, с клепками на мысках, американские пехотные ботинки. Сверху Лис скрывал желтый топ с изображением взасос целующихся Брежнева и Хоннекера: если первого Лис застала лишь по воспоминаниям своей мамы, то о втором отродясь не слышала.
– Тебе в них не жарко? – подивился Медный, кивая на ее обувку.
Девушка с удовольствием притопнула ногой, родив в недрах бывшего телецентра смутный гул.
– Зато ни один маньяк не подъедет.
– Ну, да…
Потом пришел долговязый Иван, тоже военизированный: в камуфляже и кроссовках, прямо сейчас с военной кафедры – он учился в техническом университете. На боку его болталась упрятанная в камуфляжный же чехол фляга. Как на глаз определил Медный, ноль-восемь литра, пузырь портвейна войдет свободно.
– А что у тебя там?
– Там? – Иван удивленно глянул на фляжку. – Там… ничего. Нам всем такие дают. Положено.
– Понял. Готовят к боям за братьев-иудеев в Синайской пустыне, – прокомментировал Медный.
Потом приехал Диман, а затем ввалился Данила, громко и нецензурно понося налоговую инспекцию, опять присудившую ему очередной штраф. Потом тихонько проскользнула в дверь комнатки Соня, в каком-то белом кружевном платье гимназистки и белых кроссовочках. Пришла закованная в джинсовый наряд Камилла, по выпуклостям ее рубашки можно было предположить, что бельем она пренебрегла и на этот раз. Еще пришли Алексей, рыжеватый задумчивый парень, и тихий очкарик Никита. Тятя-Тятя тоже явилась, но, убоявшись стечения народа, сразу забилась в самый дальний угол.
Последним влетел Шкипер, как всегда, в черно-желтой шапочке. И сразу привязался к Лис:
– Лис, ты очаровательна! Дай пальчик поцеловать!
– А почему не всю?! – купилась девушка.
– А ты большая, меня на всю не хватит! – расхохотался Шкипер и перешел к следующей жертве. – Сонечка, тебя разбудить ото сна? А, царевна?!
– Только ущипни, – парировала всегда готовая к отпору Соня. – Укушу. Больно!
Шкипер понял и отстал. К Тяте-Тяте он привязываться не стал, плюхнулся на свободный стул и закричал дурашливо:
– Я тута! Можно начинать!!!
– Не сомневаюсь… – суховато оборонил Медный.
Он достал из кармана трубку, которую закуривал в исключительных случаях. Повертел ее в руках, но так и не закурил. В их помещениях запрет на табачный дым действовал строго, и при любой попытке прикурить с первого этажа прибегал охранник – как правило, рассерженный и крикливый дед. Поэтому Медный вынужден был использовать курительную трубку, как Иосиф Сталин, в качестве инструмента психологического давления.
– В общем, так, братья и сестры, – прокашлявшись, сказал он. – Дела такие… Скоро нас отсюдова выгонят. Поганой метлой!
Поднялся легкий шум. Шкипер положил ноги на стол, сказав:
– Пусть только попробуют.
Лис одним движением сбросила их на пол, напутствовав:
– Не бузи, Шкипер!
Медный посмотрел на веселящихся студентов и грустно проговорил:
– Ребята, мы все с вами бывалые симоронисты. Самодеятельные. Мы все с вами умеем наложением рук и молитвами тучки разводить, вызывать бабки, женихов…
– Мальчики по вызову – звоните ноль-два! – громко сострил Шкипер, но получил пинок по спинке стула от Ивана и затих.
– …Вот, все умеем. Но… завтра мы разойдемся по домам и будем это делать в одиночку. Потому как собираться нам будет негде. За это помещение не плачено с начала лета, и первого сентября, аккурат в день знаний, нас выкинут из этих стен. Вот, собственно, то, что я хотел вам сказать.
– А конкретнее? – прогудел Данила – Цена вопроса?!
– Цена вопроса, Данила, в твой кошелек никак не упирается, – хмуро ответил Медный, останавливаясь в центре комнатки. – Честное слово… хорош! Цена вопроса: сможем ли мы создать полноценное предприятие, используя наш опыт, и заработать бабки.
Кто-то уже заикнулся про ритуалы, но Медный поднял руку, призывая тишину в судьи, и ему это удалось.
– Только вот этого не надо, – жестко обрубил он, – дешевого симоронства-фанфаронства. Дескать, придумаем ритуал, и повалятся на нас бабки. Не повалятся! На каждого в отдельности – может быть. Кто-то кому-то кое-где у нас порой… но не всем вместе. А нам нужно – всем. Поэтому давайте мозговой штурм на идеи, как-денег-заработать. А не как-их-наколдовать.
Тятя-Тятя привычно поднялась и пошла к шкафчику с застольными принадлежностями: чаем, кофе и засохшим печеньем. Она уже знала, как проводятся мозговые штурмы. Лис подняла руку, и Медный залюбовался ее крупной кистью с длинными аристократическими пальцами, способными сжимать меч.
– Значит, вся фишка в том, чтобы создать предприятие по проведению в жизнь Симорон-технологий? – спросила она громко. – Типа, бизнес-центр… Да? Я правильно поняла?
– Налогами задушат, – завертел бритой головой Данила, – стопудово! Это я вам говорю.
– Тихо! Лис дело говорит…
– Погоди, Лис, – остановил ее Медный. – В общем, верно…
– То есть нам будут платить деньги за то, что мы будем обучать Симорон-технологиям? – уточнила Лис.
Медный улыбнулся. Лис в этой группе нравилась ему больше всего. Цифровой ум. Логичный и точный. Не зря работает офис-менеджером в топливно-энергетической компании.
– Лис, радость моя, это не выход. Понимаешь, приедет один раз в город кто-то из московских симоронистов, и кабздец нашим услугам. Обучать Симорону – дело дохлое.
– Правильно! – веско откликнулся Иван. – Их до хрена уже учителей таких…
– Стоп! Ребята! – Медный опять вскинул руку. – А кто вам сказал, что нам будут деньги платить?
– А как еще?
– Нам будут их дарить. В порядке горячей благодарности за услуги. Как вам такое?
Опять поднялся гомон. Тогда с заднего ряда протолкнулась Камилла – невысокая, чем-то неуловимо напоминавшая Миледи из известного фильма Юнгвальда-Хилькевича, бестселлера советских времен и дней сегодняшних. Она встала между Медным и сидящими, помахала тонкими белыми руками-крыльями и крикнула:
– А ну-ка тихо все! Понятно?! Данила, телефон выключи… Слушайте, я вам вот что расскажу.
– Тихо всем! Камилла думает!
– Она не думает, дурак, она уже рассказывает…
– Тс-с…
– Да не ори ты!
– Щас укушу.
– Камилла, мы слушаем.
Медный вспомнил, как она стояла на «Невольничьем рынке». Да, это тоже боец. Выйти с голой грудью на баррикады, как Свобода Делакруа, – это по ней. Вот и сейчас, ощущая, что на ней скрестились взгляды, Камилла выпаливает:
– В общем, так: у моей знакомой была… проблема с сыном. Он не хочет идти в армию. Ему уже двадцать четыре года.
– На военку! На кафедру! – выкрикнул Иван, но на него зашикали.
– Так вот, она сказала ему, чтобы дал в космос заявку: хочу остаться на гражданке. Этот парень с хорошим чувством юмора оказался. Спрашивает: «Как фамилия гражданки?» Тут она и впала в непонятки. Вроде надо симоронить, а как – она не знает.
– И что?
– Она позвонила в Горсправку, – подсказал кто-то.
– Ага, и спрашивает: «Это прачечная?» А ей: «Это фуячечная! Положите трубку, это Министер…»
– Блин, да угомонитесь вы или нет?! Камилла, продолжай.
– Так вот… она мне звонит. А я в ванне… Шкипер, я тебя убью! Мне что раздеться, что б ты успокоился? Ну вот… короче, я ей стала советовать из пены. Говорю: «Вот представь сына, марширующего с белым флагом, на котором он нарисован лежащим на гражданке. И пусть назовет себя: „Я тот, который хочет быть на гражданке“». Ну, мы с ней и поговорили, а утром… утром пришли двое ментов. Она дверь не открыла. Сначала испугалась, мне звонит: «Что делать?»
– А ты…
– А я на горшке! Я советую ей по телефону: «Попробуй подарить им подарки».
Медный усмехнулся. Он любил этих ребят за то, что из всех виденных им студентов они единственные почти никогда не лезли за словом в карман, гвоздили друг друга наотмашь, но при этом сохраняли добрые отношения и никогда не обижались. И поэтому девчонки тут были еще прекраснее, а парни – еще умнее. За полгода семинаров, когда они прошли и Крым, и рым, и медные трубы, и общую сауну нагишом, и телесные практики, в них не осталось ни капли убогого ханжества или скованности в жестах.
Светлые волосы Камиллы растрепались по плечам, и она продолжала вдохновенно:
– Я-то посоветовала, что могла… Одному она подарила воздушный шарик, на котором было написано: «Самый рано просыпающийся мент во Вселенной», – а у другого на шее повесила табличку с надписью: «Das ist Partisanen»[23]. Потом она ущипнула за шарик. Он взорвался, и из него посыпались золотые монеты. Менты их, типа, стали собирать и рассовывать в карманы, а потом радостно убежали. Такую она ВКМ нарисовала… Но этим я посоветовала не ограничиваться. Говорю: «Надо побеседовать с Ванечкой».
