Майкл Корита - Зависть ночи
Кивок.
— Ну и правильно сделал, — сказал Грейди.
— О нем хоть что-нибудь слышно? — спросил Фрэнк. — Он нигде не объявлялся? Ему же необходимо в больницу. Хорошо хоть никто не винит меня за то, что я его не задержал.
Грейди покачал головой.
— Ты все сделал правильно, — снова сказал он. — И я хочу объяснить тебе, почему это правильно.
— Я и так знаю, Грейди.
— Нет, Фрэнк. Ты не знаешь.
И Грейди наконец рассказал ему всю правду.
— Мне было семнадцать лет, — сказал Фрэнк, когда Грейди закончил. Это было первым, что он сказал после долгого молчания. Грейди говорил быстро, стараясь рассказать как можно больше до того, как Фрэнк взорвется.
Однако Фрэнк не взорвался. Просто молча выслушал Грейди.
— Я знаю, — сказал Грейди. — Ты был еще ребенком, а мы…
— А вы натравили меня на Девина.
Фрэнк встал, подошел к окну.
— Ублюдки, вот кто вы такие, — сказал он без всякой запальчивости или злобы.
— Я подаю в отставку.
— Меня это не интересует. Вас следовало бы наградить за хорошо сделанную работу, Грейди. Вы хотели убедить меня в том, что Девин заслуживает возмездия, — чтобы я горел жаждой мести, чтобы эта жажда пожирала меня изнутри. Ну так вы этого добились.
— Я хочу, чтобы ты знал…
— Я приехал сюда, чтобы убить человека без всякой на то причины, — вот о чем вы мне сказали сейчас. Но ведь он все равно остается куском дерьма. Вы знаете это. Может, мне все же стоило довести дело до конца, прикончить его?
Грейди покачал головой:
— Нет.
— У меня была на это причина. Теперь ее нет. Но у других-то людей такие причины остались, верно? Так что, возможно, мне стоило сделать это ради них.
Грейди не ответил. Фрэнк спросил:
— Как по-вашему, сколько преступлений совершил Девин?
— Не знаю, Фрэнк. Десятки.
— Десятки, — кивнул Фрэнк. — А скольких людей он погубил?
— Примерно столько же. Потому нам так и хотелось покончить с ним, Фрэнк.
— Ну да. Причин на то было множество. — И Фрэнк обвел глазами гостиную. — Он был здесь, у меня, я засунул ему в рот пистолет, держал палец на спусковом крючке. И если бы сукин сын не выглядел так, точно он того и гляди отдаст концы, я, скорее всего, спустил бы курок.
— Хорошо, что ты не сделал это.
— Правда? Я не хотел оказаться тем, кому приходится решать, что хорошо, а что плохо.
После этого они довольно долгое время просидели в молчании. В конце концов Грейди встал и сказал, что ему пора уезжать.
— Если отца сдал не Девин, — произнес Фрэнк, — значит, это сделал кто-то еще.
Грейди молчал.
— По вашей легенде, вы получили анонимную наводку.
Грейди дал когда-то слово, что никому свой источник не назовет. Однако теперь Фрэнк имел право узнать все.
— Я могу сказать тебе, кто он, и на сей раз это будет правдой.
Фрэнк покачал головой:
— Нет, я предпочитаю не знать ее.
Грейди кивнул и вышел из дома, так ничего Фрэнку и не сказав. И теперь он никогда уже не расскажет — ни ему, ни кому-либо другому — о том дне, когда в его кабинет вошла красивая женщина с темными волосами и смуглой кожей, на которой особенно сильно выделялись поразительно синие глаза, вошла и сказала: «Я хочу поговорить о моем муже. Я люблю его, мистер Морган, но боюсь, что он погубит нашего сына. А этого я допустить не могу».
Эзру выписали из больницы через семь дней после того, как он в нее поступил. Фрэнк приехал за ним в его пикапе и повез на юг по шоссе, заполненному автомобилями, тащившими на прицепах лодки, — стоял первый уик-энд сезона рыбной ловли.
— Как собаки? — спросил Эзра.
— Тоскуют.
— Это хорошо. Приятно, когда о тебе хоть кто-то думает дома.
— Врачи сказали, когда ты сможешь вернуться к работе?
— Может, и сказали, да я не слушал. Думаю, скоро.
Фрэнк уже несколько раз пытался попросить у Эзры прощения, сказать, что обязан был организовать все иначе, однако Эзра неизменно обрывал его.
— Что насчет Девина? О нем что-нибудь слышно?
Фрэнк молча покачал головой.
— У него немало друзей как раз для такого случая, — сказал Эзра. — Людей, которые способны помочь ему исчезнуть. А с Норой ты говорил?
— Звонил ей несколько раз. Она не перезвонила.
— Она еще в городе? Или уехала домой после всего этого?
— Наверняка не знаю.
— А сам ты? Скоро домой собираешься?
— Куда собираюсь? — переспросил Фрэнк. Эзра кивнул, и дальше они ехали в молчании.
Нора уже пять дней как не заглядывала в мастерскую. «Лексус» Вона забрали полицейские, так что из машин у нее осталась одна «мазда», которую отказывался перекрашивать Джерри. Нора попыталась сделать это сама, потратила три дня, создавая все новые подтеки краски, отскабливая их, опять приступая к работе и получая результат еще худший. В конце концов она позвонила в другую мастерскую и отбуксировала «мазду» туда.
После этого мастерская опустела окончательно.
Фрэнк Темпл несколько раз звонил ей, оставлял сообщения. Зачем он хотел увидеться с ней, прежде чем уехать отсюда? Считал необходимым поставить последнюю точку, подвести аккуратный итог всех этих ужасных событий? Перезванивать ему она не стала. Зато позвонила в местную газету и поместила в ней объявление о том, что ей требуется новый механик и маляр.
Объявление печаталось в течение недели, за это время Нора поговорила с двумя претендентами, пообещала связаться с ними позже, понимая, впрочем, что для этой работы они не годятся, а если и сгодились бы, платить им ей все равно будет нечем. И в эту пятницу впервые рассказала отцу всю правду. Нет, папа, работы у нас нет. Он расстроился, и Нора пообещала ему найти каких-нибудь клиентов.
Мастерской пришел конец, и наверное, ей, Норе, следовало бы испытывать облегчение.
Теперь она могла вернуться домой. Так почему же ей так грустно? Конечно, ей было по-прежнему страшно оставить отца одного, без близкого человека рядом, но сегодня она яснее, чем когда-либо, понимала, что не этот страх держал ее здесь: она просто не знала, что ждет ее впереди. Ровесники ее создавали семьи или делали карьеру, а она все еще ожидала какого-то знака, дорожного указателя, который скажет ей, куда следует повернуть. И Томагавк помогал откладывать решение. Теперь эта неопределенность так и осталась при ней, и хуже того, она не сумела достичь единственной цели, которую поставила себе. Семейная мастерская закрывалась, но не на условиях Норы Стаффорд.
В понедельник она в одиночестве сидела в пустой мастерской. Телефон несколько раз звонил, однако вызов неизменно оказывался междугородным. Репортеры. Нора уже собралась отправиться на ланч, когда в мастерской появился Фрэнк Темпл.
— Привет, — сказал он.
— Здравствуй, — ответила Нора. — Я понимаю, мне следовало тебе позвонить. Просто завертелась. А потом решила, что ты, наверное, уже уехал.
— Нет, — сказал он, оглядываясь вокруг. Нора почувствовала себя какой-то жалкой, а ей не хотелось, чтобы он это заметил.
— Как дела? — спросил Фрэнк.
Нора и хотела бы уверить его в том, что у нее все хорошо, все отлично, но почему-то сказала правду. Сказала, что собирается закрыть мастерскую, уехать в Мадисон или, как ни ненавистна ей мысль об этом, в Миннеаполис, в дом приемного отца.
— Я видел твое объявление, — сказал он. — Если тебе удастся нанять кого-то, ты сможешь начать все заново?
— Честно говоря, я не смогу никому платить, пока мы не заработаем хоть какие-то деньги, а чтобы заменить Джерри, мне понадобятся целых два работника.
— Сколько денег тебе требуется, чтобы протянуть первое время?
Вопрос этот ей совсем не понравился.
— Не знаю, — ответила она, — во всяком случае, больше, чем банк согласится дать взаймы компании, которая и так уж увязла в долгах, а ни рабочих, ни клиентов у нее нет.
Фрэнк кивнул.
— Я подумываю о том, чтобы инвестировать во что-нибудь свои средства, — сказал он. — Кое-какие деньги у меня еще остались, и я решил: чем их транжирить, лучше вложить их во что-нибудь перспективное. В какой-нибудь новый бизнес или в тот, за которым стоит история. Традиция.
Нора покачала головой:
— Я милостыню не принимаю. Ты очень щедр и любезен, но мне придется тебе отказать.
— А я милостыню и не подаю, — сказал Фрэнк. — Ты, может быть, пропустила мимо ушей слово «инвестировать»? Я говорю не о милостыне, а о вещах совершенно иных. Скорее, наверное, о партнерстве.
— Мне не нужен партнер. Если я не могу справиться с этим в одиночку, лучше все бросить.
— Знаешь, — сказал Фрэнк, — чтобы быть сильной, вовсе не обязательно быть одинокой.
Некоторое время, довольно долгое, она молча смотрела на него, потом подъехала в кресле поближе к рабочему столу.
— Папа говорил мне, что обзаводиться следует только таким партнером, который готов испачкать руки, работая бок о бок с тобой.
