Д. Чампьон - Истории для любопытных. Из коллекции Альфреда Хичкока
На широкой полке у раковины, среди множества пузырьков и бутылочек, стояла пластиковая баночка с таблетками. Изучив ее, Маркус убедился, что это снотворное, которое, видимо, принял Дрейпер, а затем прошел в спальню. Фуллер все еще стоял у окошка. Полицейская санитарная машина уже успела приехать и уехать, поэтому на кровати больше не было тела Марка Дрейпера. Маркус, который не очень любил трупы, почувствовал облегчение.
— Там узкий карниз, — сказал Фуллер. — Идет снаружи, под окнами. Это было бы рискованным трюком, но в принципе человек мог бы потихоньку сюда пробраться. Окно было не заперто.
— Да-да. — У Маркуса был рассеянный вид. — Но это вряд ли.
— Почему?
— Вы сами сказали — слишком рискованно. И упасть можно, да и с улицы увидят. Вдобавок, разве мог этот кто-то твердо рассчитывать, что в девять утра Дрейпер будет еще в постели и не проснется? И как он мог быть уверен, что миссис Дрейпер не окажется дома?
— Я не сказал, что у меня есть ответы на все вопросы. — Голос Фуллера звучал резко, почти грубо. — Но тут есть над чем подумать.
— Конечно, Фуллер. В комнате что-нибудь искали?
— С виду ничего.
— Что-нибудь пропало?
— Тоже не заметно. Для определенности надо будет спросить у миссис Дрейпер.
— Мне кажется, это необязательно. Дрейпера убил не грабитель. Тут нет сомнений.
— Да ну? Пожалуй, это действительно маловероятно, но откуда у вас такая уверенность? Карниз все же не настолько узок.
Маркус по-прежнему казался рассеянным. Он стоял у кровати и пощипывал нижнюю губу, устремив взгляд в пол. Поначалу Фуллер решил, что он его не слышал.
— Я уверен, — промолвил он через некоторое время, — потому что знаю, кто его убил.
Фуллер, которого опыт уже научил стоицизму, спокойно сказал:
— Очень интересно. Может, поделитесь со мной?
— Попозже, Фуллер, попозже. — Маркус оживился, точно сбросив с плеч тяжкий груз раздумий. — Ведь я еще не знаю, почему.
Внезапно он повернулся к двери.
— Идемте, Фуллер. Здесь нам больше делать нечего.
Фуллеру трудно было с этим согласиться. Он, например, считал, что им не мешало бы арестовать преступника. Если, конечно, Маркус и правда знал, кто это. Впрочем, на этот счет у Фуллера имелись серьезные сомнения. Скорее всего — мягко говоря — Маркус просто пытался соответствовать некоему вымышленному представлению о самом себе. Поглядите на знаменитого детектива! А если отбросить околичности и сказать все прямо, то Маркус — обыкновенный лжец.
Фуллер не отважился высказать такое серьезное обвинение, но последующие шесть дней только укрепили в нем уверенность в своей правоте. И впрямь, поскольку дело касалось Фуллера, не произошло абсолютно ничего нового. Два дня Маркус никуда не выезжал. Один раз он совещался с начальником, в другой раз к ним присоединился окружной прокурор. Маркус вел по телефону долгие переговоры, содержания которых Фуллеру знать не полагалось, а подслушивать было неудобно. Затем он исчез. Похоже было, что Марка Дрейпера просто сбросили со счетов. Убит и убит, ничего особенного.
Затем, спустя четыре дня, Маркус появился снова. Он возник неожиданно. Зайдя к нему в кабинет к вечеру четвертого дня, Фуллер увидел его там: Маркус, сгорбившись, сидел за столом и молча смотрел из-за него на миссис Гримм, которая очень прямо сидела напротив, сжимая на коленях сумочку. Костяшки ее пальцев побелели. Лицо походило на каменное.
— А, это вы, Фуллер, — приветствовал его Маркус. — Я о вас спрашивал.
— Вы очень любезны, — сказал Фуллер. — Где вы были?
— Где только не был. На обоих побережьях, потом назад. По делу Дрейпера. Кстати, вы наверняка помните миссис Гримм. Или вы с ней не знакомы?
— Не знаком.
— Но вы знаете, кто она, верно? Теперь можете познакомиться. Миссис Гримм. Сержант Фуллер.
Фуллер кивнул миссис Гримм. Миссис Гримм не ответила ни кивком, ни словом. Она сидела неподвижно.
— Миссис Гримм убила Марка Дрейпера, — сказал Маркус.
Фуллер глубоко вдохнул, задержал воздух в груди, пока она не начала болеть, и выпустил его с долгим, едва слышным свистом.
— Это правда? — спросил он.
— К несчастью, да. Так, миссис Гримм?
Миссис Гримм не ответила. Она не пошевелилась.
— Интересно, — медленно произнес Фуллер, — как вы пришли к такому заключению.
— Это было вполне ясно с самого начала. Вы были правы, когда сказали, что в этом деле нет ничего странного. Так оно и было. У миссис Гримм был ключ. Мистер Дрейпер принял успокаивающее и, по-видимому, заснул. Миссис Гримм просто вошла в спальню, зарезала Дрейпера и, подождав, пока он окончательно испустит дух, с криком выскочила в коридор. — Он добродушно улыбнулся.
Фуллер с изумлением посмотрел на миссис Гримм. Она молчала и не шевелилась.
— Откуда вы знаете? — спросил Фуллер.
Маркус вздохнул и сложил руки на животе так, что получился маленький шалашик.
— Миссис Гримм якобы пришла сменить полотенца. Но они остались несвежими. Миссис Гримм объяснила это тем, что была слишком напугана своим открытием и ни о чем больше не помнила. Ладно. Но что сделала бы любая женщина со стопкой полотенец в руках, если бы наткнулась на труп только что убитого мужчины? По-моему, раскидала бы полотенца по всей комнате. Или, уж во всяком случае, уронила бы их, когда с криком выбегала наружу. А вы, Фуллер, видели на полу хоть одно полотенце?
— Нет, — сказал Фуллер, — не видел.
— Впрочем, неважно. Это все равно не главное.
— А что же тогда главное? — спросил Фуллер.
— Вы видели номер, Фуллер. Вы помните его планировку. Ванная расположена в углу первой комнаты, она граничит с коридором, а внутри, между ванной и противоположной стеной, есть только узкий проход. Кровать в спальне находится у внутренней стены ванной. То есть тоже в углу. Если бы миссис Гримм не входила в спальню, она бы никак не могла увидеть тело Марка Дрейпера.
— Правда, не могла, — согласился Фуллер.
— И у нее не было абсолютно никакой причины туда входить. Ей ведь надо было только сменить полотенца. Более того, ее предупредили, чтобы она сделала это тихо и не разбудила спящего Дрейпера. А она вместо этого направилась прямиком в спальню. По-вашему, это логично, Фуллер?
— Нет, — ответил Фуллер. — Нелогично.
— Вот и мне так показалось. И я решил, что имеет смысл вплотную заняться биографией миссис Гримм.
Фуллер снова поглядел на миссис Гримм с изумлением. Она по-прежнему молчала и не шевелилась.
— Почему? — спросил Фуллер. — Почему?
— Действительно, почему? Вы, Фуллер, как всегда, смотрите в корень. Если миссис Гримм не маньяк-убийца — а она совсем не похожа на сумасшедшую, — значит, у нее должен был быть какой-то разумный мотив. Может, этот Дрейпер когда-то ее обчистил? Или совратил ее дочь, или довел до ручки мужа? Как видите, у меня появилась богатая почва для всяких мелодраматических спекуляций. Как бы там ни было, вот на что я потратил последние несколько дней, Фуллер. Я разбирался с прошлым миссис Гримм и, должен сказать, обнаружил кое-какие весьма красноречивые факты.
— Какие факты?
— Три года назад на западном побережье миссис Гримм, тогда называвшая себя миссис Фостер, работала прислугой в доме хорошо обеспеченной молодой пары. Как-то днем, когда жена отсутствовала, муж был застрелен с близкого расстояния из его собственной винтовки. Миссис Гримм, которая была там в то время, показала, что он собирался чистить винтовку и нечаянно выстрелил в себя. Обстоятельства дела вызывали кое-какие подозрения, но за отсутствием доказательств противного причиной смерти сочли несчастный случай.
Но, как вам известно, Фуллер, мои мозги засорены всякой всячиной. В этом деле было нечто, напомнившее мне о другом случае, о котором я читал, и скоро я вспомнил, что именно. Лет шесть назад на восточном побережье богатый молодой муж был убит ножом в своем доме — решили, что убийцей был спугнутый взломщик. Жена в ту ночь гостила у подруги, но служанка была в доме и дала показания о том, что случилось, о взломе и так далее. Все это тоже выглядело подозрительно, однако факты, похоже, подтверждали рассказ свидетельницы. Дело закрыли, и… вы совершенно правы, Фуллер. Я выяснил, что служанка, хотя она называла себя миссис Брин, а позже превратилась в миссис Фостер, была той самой женщиной, которая теперь называет себя миссис Гримм.
Каким бы ни было ее имя, она казалась изваянной из камня. Если она и слышала, то не подала виду. Что бы она ни чувствовала, она держала свои чувства при себе.
— И все-таки, — сказал Фуллер, — я не понимаю, почему.
— Неужели, Фуллер? Впрочем, люди, которые вели расследование в тех двух случаях, тоже ничего не поняли. Зато я понял. Мне помогло то, что у всех трех дел, считая наше, есть один общий знаменатель. Во всех трех случаях молодая жена отсутствовала и имела надежное алиби.
