Дуглас Престон - Меч Гидеона
Она села в постели, не пытаясь прикрыть простыней наготу.
— Больше не позволю морочить мне голову!
Он сел рядом и сжал ей лицо ладонями.
— Знаю, я мерзавец, но потерпи меня еще немножко. Завтра мы прикинемся Мистером и Миссис Средний Класс и попытаемся записать нашего умницу сыночка в Трокмортонскую академию. Веселье гарантировано. Денежки тоже.
Она прищурилась.
— Мне не нравится, как ты со мной обращаешься. Уверена, это уже не репетиция, а подозрительное дерьмо. Хочу знать, что происходит на самом деле.
— Конечно, хочешь, но нам надо поспать, впереди длинный день.
Она окинула его недоверчивым взглядом.
— Поспать? — Она бросилась ему на шею и повалила на кровать. — Смой этот дурацкий грим! Я тебе кое-что покажу, и ты забудешь про сон.
ГЛАВА 44
Кивающий Журавль сидел перед церковью Святого Варфоломея и пощипывал струны гитары, положив на асфальт раскрытый футляр для сбора мелочи. В девять часов утра тротуар кишел банкирами и брокерами, торопящимися на работу и пробегающими мимо него не оглядываясь.
Когда я буду умирать,
Прошу по мне не горевать…
Он пел под бренчание гитары низким хриплым голосом. Много лет тренировал эту манеру, подражая Слепому Уилли. Он уже успокоился, хотя ранним утром, когда чуть не проворонил Кру, был близок к панике. Здорово тот провел его своим фокусом с гостиничными номерами и с появлением девчонки! Кивающий Журавль чуть не остался с носом. Если бы не прыгающая походка Кру, он бы потерпел унизительное поражение.
Один должок есть за тобой:
Вези меня скорей домой.
Когда Кру и его сообщница вышли на улицу, он решил их не преследовать, потому что знал: они обязательно вернутся. Кивающий Журавль давно понял, насколько опасно и, того хуже, контрпродуктивно увлекаться преследованием жертв. В этом не было нужды: каждый живет по схеме, закладывает петли, но неизменно возвращается вспять, поэтому правильнее изучить схему и дождаться возвращения, чем повторять все бесцельные метания объекта. Преследовать нужно, когда объект нарушает собственную схему и ступает на неизведанную тропу.
Там будет проще умирать.
О, как же просто умирать!
Финансисты пробегали мимо, погруженные в мысли о деньгах, пригибаемые золотом к земле. Его раздражало, что никто не кидает мелочь в футляр от гитары: хозяева мира спешили, не удостаивая его даже взглядом. Но вскоре его ожидание было вознаграждено: в футляр упала целая двадцатка.
Меня согреет Иисус,
И я на небо вознесусь.
Так-то лучше! Америка! Чудесная все-таки страна. Жаль, что она все равно обречена погибнуть.
ГЛАВА 45
Гидеон Кру вылез из машины и окинул взглядом здание приемной комиссии Трокмортонской академии. Это было возведенное в XIX веке псевдоренессансное сооружение из серого гранита, окруженное безупречно подровненными кустиками, симметричными клумбами и выкошенными лужайками. Надпись на бронзовой табличке на стене гласила, что здание называется «Суивин-коттедж» — черт бы побрал склонность «белой кости» к показному самоуничижению! К чему называть такие громадины коттеджами? На самом деле от здания за километр разило деньгами, привилегиями и высокомерием.
— Какая глупость! — возмущалась на стоянке Орхидея, стараясь оттянуть пониже полы оранжевого пиджака. — Не понимаю! У нас идиотский вид. Нас вытолкают в шею, да еще попинают по заднице.
— Не исключено, — согласился Гидеон, тащивший под мышкой толстую пачку бумаг, для изготовления которых потребовался напряженный многочасовой труд. Пригладив клетчатые брюки и пиджак и поправив полиэстеровый галстук, он зашагал к парадному подъезду.
— Не пойму, зачем ты так вырядился! — прошипела ему вслед Орхидея. — Мы здесь смотримся как на корове седло.
Он взял ее за руку, чтобы успокоить.
— Положись на меня. Обещаю, скоро ты все поймешь.
В комфортабельном зале ожидания они сразу привлекли внимание секретаря.
— Чем я могу вам помочь? — произнесла она нарочито нейтральным тоном.
— Хэлло! — воскликнул Гидеон и от души тряхнул ее удивленно протянутую руку. — Мы мистер и миссис Кру, собираемся записать в школу нашего сына Тайлера.
— Вам назначено?
— Да.
— Кто вас примет? — последовал высокомерный вопрос, как с амвона.
Гидеон порылся в своих бумагах.
— Мистер Ван-Ренсселаэр. — Он намеренно исказил почти до неузнаваемости старинную нью-йоркскую фамилию.
Она встала и исчезла — ни дать ни взять за алтарем. Но отсутствовала недолго.
— Вас приглашает мистер Ван-Ренсселаэр, — тщательно проартикулировала она, чтобы ему стало стыдно за кашу во рту.
Прием вел именно такой человек, какого Гидеон ожидал здесь увидеть: высокий, расслабленный, дружелюбный, одетый вполне просто. Длинноватые волосы и модные очки выдавали если не совершенно непредвзятого, то по крайней мере считающего себя толерантным и умеренным педагога.
«То, что надо!»
Ван-Ренсселаэр тепло поприветствовал посетителей, профессионально подавив тревогу при виде их одежды и манер.
— Большое спасибо за согласие нас принять! — воскликнул Гидеон после приветствий. — Мы хотели бы отдать нашего сына Тайлера во второй класс. Это особенный мальчик!
— Конечно. Разумеется, здесь у нас, в Трокмортонской академии, действует тщательно продуманная процедура собеседований с родителями и ребенком, учительских рекомендаций, тестирования в строгом соответствии с возрастом. К несчастью, желающих гораздо больше, чем мы можем принять. Боюсь — я, кажется, уже объяснял это по телефону, — в настоящий момент свободных мест во втором классе нет.
— Но Тайлер особенный!
Ван-Ренсселаэр так и остался стоять.
— Как я объяснял, мы с радостью познакомим вас с территорией, но было бы неверно зря расходовать ваше бесценное время, при том что прием вашего сына на учебу к нам невозможен. Разумеется, в случае появления свободного места мы с вами свяжемся. А теперь приступим к экскурсии.
— Спасибо. Но я все-таки оставлю вам работы Тайлера. — И Гидеон водрузил на стол перед Ван-Ренсселаэром высокую стопку тетрадей, на которую тот уставился с нескрываемым отвращением.
— Сейчас в этом нет необходимости.
— Позвольте оставить по крайней мере симфонию.
— Простите, что вы сказали?
— Симфонию. Тайлер сочинил симфонию.
В кабинете повисла тишина.
— Сколько, вы сказали, Тайлеру лет?
— Семь.
— Ему, видимо, помогали при написании этой… симфонии?
— Какое там, Господи Иисусе! — вдруг подала голос Орхидея, и ее прокуренный хрип проник в самые потайные уголки просторного кабинета. — Мы же ничего не смыслим в классической музыке! — Она хрипло хохотнула.
Гидеон, пряча улыбку, вытянул из стопки листы с нотами. Ван-Ренсселаэр, поколебавшись, взял их.
— Он прибег к услугам гэридж-бенда, — пустился в объяснения Гидеон. — Отличный звук, много духовых. Вот и компакт-диск с записью. Обязательно послушайте!
Ван-Ренсселаэр стал перебирать ноты.
— Уверен, ему помогали…
— Никто ему не помогал, поверьте. Мы даже не знали, что он этим занят.
— Вы не музыканты?
— Мне по вкусу Леди Гага, — призналась Орхидея с нервной ухмылкой.
— Откуда же у… у Тайлера интерес к музыке?
— Понятия не имеем. Он у нас приемный, из Кореи.
— Корея… — повторил Ван-Ренсселаэр.
— Ага. Наши знакомые усыновили детишек из Азии, вот и мы решили, что это было бы здорово, раз у нас… в общем, раз мы не можем иметь своих детей. Так у нас с друзьями появились общие темы для разговора. Но если бы только симфония! Полюбуйтесь на его рисунки. Можете их забрать — это копии.
Он нашел в стопке рисунки. Чего только не раскопаешь в Интернете! Прежде чем копировать, он добавлял внизу подпись «Тайлер Кру».
Ван-Ренсселаэр стал изучать рисунки.
— Это наша собака. Тайлер в ней души не чает. А это старинная церковь, он нашел ее в книжке…
— Шартрский собор… — прошептал Ван-Ренсселаэр.
— Что? — Чертовски трудно было отобрать в той уйме, которая вывалилась на него из Сети, то, что требовалось, — правильное сочетание детской непосредственности и художественного мастерства.
— Потрясающе! — негромко проговорил Ван-Ренсселаэр, перебирая листочки.
— Мы же говорим, наш Тайлер особенный, — поддакнула Орхидея. — Он уже обогнал по уму меня. — Она положила в рот пластинку жвачки и заработала челюстями. — Хотите?
Ван-Ренсселаэр не ответил, поглощенный детскими рисунками.
— Надо вам сказать, — поднажал Гидеон, — Тайлер при всем том самый обыкновенный ребенок, не из этих, упертых. Обожает смотреть с нами за компанию «Гриффинов» и хохочет до упаду. Особенно ему нравится серия, где Питер спьяну валится во дворе, а мимо как раз едут копы, и…
