Таня Карвер - Клетка из костей
И Розу с братом отныне воспитывала женщина, внутри которой сломался стержень. Эта женщина мало разговаривала, вяло реагировала на внешние раздражители и ходила, как сомнамбула. Всю оставшуюся жизнь.
Неудивительно, что Роза ненавидела своего отца. Но мать она ненавидела еще больше — за бесхребетность, за овечью покорность, за то, что та перестала жить задолго до смерти. Когда у нее наконец обнаружили рак, это даже принесло облегчение. Дало оправдание. Но Роза так ее и не простила. Ненавидела до последнего.
И по-прежнему старалась выслужиться перед отцом, завоевать его расположение. Для этого-то она и устроилась в полицию. Но это не помогло. Отец продолжал жить где-то на южном побережье, с уже третьей по счету женой, и связи с дочерью не поддерживал. Она надеялась, что он позвонит хотя бы после того, как о ней написали в газетах в связи с поимкой того маньяка. Но нет. Может, он тоже умер? Она надеялась, что это так.
…Роза встала и пошла в душ.
Может, пробежаться? Дать выход этой слепой ярости… Нет. Она направит ее в иное русло.
В рабочее русло. Сходит в морг, взглянет на тело Фэйт Ласомб. Проверит, что записано на камерах слежения в Ньютауне и на подъезде к Уэйкс Колну.
Потом еще раз наведается к Донне Уоррен.
Пусть не держит ее за идиотку.
Ее приятно обдало горячей водой.
Но воду невозможно нагреть до той температуры, которая устроит Розу.
ГЛАВА 49— Держи себя в руках. Вот и все. Просто держи себя в руках.
На том конце тяжело вздохнули. Человек был явно раздражен, но не хотел подавать виду.
— Да, но…
Мэр не удовлетворился этим нехитрым ответом.
Снова тяжелый вздох.
— Тебе досталась самая простая задача, — сказал Законодатель. — Ты вообще ничего не делаешь. Даже Учитель, и тот что-то делает.
Молчание.
— Наверное, уже жалеешь, что позвонил мне.
Ответа не последовало. Законодатель счел это знаком согласия.
— Меня не предупредили, — сказал Мэр. — Вы санкционировали… это и ничего мне не сказали! Кто-нибудь еще знал?
— Учитель.
— А он почему мне не сказал?
— Потому что я ему приказал. Я хотел сам с тобой поговорить. Я же знал, как ты к этому отнесешься. И мои прогнозы оправдались.
— А тебе не кажется, что вы слишком далеко зашли? Вы… пересекли черту.
— Нет. Уивер представлял собой опасность. Никто не смог бы с уверенностью сказать, как он поступит в следующий момент. Лучше не придумаешь. Теперь всем плевать на нашу доставку. Никакого давления.
— А как же… Нас ведь должно быть четверо. Кто станет новым Миссионером?
— Мне казалось, что уж с этим-то проблем не возникнет. По-моему, наш иностранный друг — идеальная кандидатура.
— А если он… откажется?
— Откажется? Почему?
Снова молчание.
— Послушай, — сказал Законодатель, — ты просто занимайся своим делом, и все. Не отвлекайся. Все организационные моменты возложены на твои плечи. Я пока займусь своим делом, а скоро вступит и Учитель. Все пройдет как по маслу.
— А как же мальчик? Что с мальчиком?
Законодатель гадко хихикнул.
— Все улажено. Безукоризненный план. И ничем нам не грозит.
— А мне не положено о нем знать?
— А ты хотел бы?
Мэр не ответил.
— Я так и думал.
Молчание.
— Слушай. Тебе лучше успокоиться. Ты же сам знаешь, что делать. Всю вину свалят на Уивера, уж мы-то проследим. А потом устраним и Садовника.
— Об этом я тоже не должен спрашивать?
— Как хочешь. Но, честно говоря, он нам больше не нужен. В сложившихся условиях… Он просто лишний человек. Это вопрос решенный.
— Вы уж поосторожнее, — посоветовал Мэр. — Он опасен.
Законодатель рассмеялся.
— Я, знаешь ли, тоже опасен! Не вешай нос. До скорого.
И связь прервалась.
Мэр растерянно смотрел на трубку, не понимая, как обычный кусок пластмассы, металла и стекла мог столь сильно влиять на его жизнь.
Он встал, сделал глубокий вдох, напряг мускулы, расслабился.
И принял решение.
Еще один вдох — и медленный выдох.
Выбора не было.
Обратной дороги — тоже.
Мэр был готов.
ГЛАВА 50Гостиница стояла на отгороженной территории — здание примерно шестнадцатого века, как прикинул Фил. То, что некогда было загородным поместьем земельных аристократов, превратилось в пристанище для привилегированных классов. Уютно умостившись среди деревьев, в кольце гравийной дорожки, гостиница заманивала посетителей теплой атмосферой и льстила их самолюбию. «Да, — словно шептала она, — вы сделали правильный выбор». Фил хотел бы когда-нибудь привезти сюда Марину на уик-энд.
Тогда почему у него вдруг возникло то же чувство, с которым он впервые смотрел на дом с костяной клеткой?
Под хруст мелкого гравия он припарковал «ауди» у парадного входа и выключил мотор. Умолкла музыка — песня о монстрах группы «Band of Horses». Он какое-то время просто смотрел вперед. Все вокруг напоминало декорации к фильму. Сама гостиница казалась задником к какой-то костюмированной драме, но появление полиции сместило жанр от «Аббатства Даунтон» к «Инспектору Морсу».
Чем дольше он смотрел на здание, тем тревожнее становилось на душе. Он вспомнил о недавнем разговоре с Глассом, который тоже по-своему растревожил его.
Поначалу Фил был даже рад уединиться в кабинете Гласса, где его не могли достать расспросы Марины. Но как только он оказался внутри, по выражению лица главного инспектора стало ясно, что тот пригласил его не просто так. У него были свои причины — и, судя по всему, причины не из приятных.
— Присядь, Фил, — сказал Гласс, отрываясь от монитора.
Фил сел.
— Ну что же…
Гласс не сводил глаз с открытой на столе папки. Избегал его взгляда.
«Прекрасное начало», — подумал Фил.
— У меня на сегодня назначена встреча с начальником полиции. В Хелмсфорде.
Гласс сделал паузу, словно ожидая от Фила ответа.
— Правда?
— Да. Я думаю, он официально подтвердит мое вступление в должность. На полную ставку.
Гласс откинулся на спинку кресла. Фил по-прежнему видел на этом месте его предшественника.
— Поздравляю, — сказал он.
Гласс сдержанно улыбнулся и кивнул, принимая поздравление как должное.
— Спасибо. — Улыбка мигом сошла с лица. — И в свете этих событий мне показалось, что нам с тобой надо кое-что обсудить.
Фил почувствовал, что от него снова ждут какого-то ответа, но решил промолчать.
А Гласс, решив, что это почтительное, а не выжидающее молчание, продолжил:
— Похоже, нам с тобой придется работать вместе, Фил. И я считаю нужным предупредить тебя, что мой стиль управления в значительной мере отличается от стиля моего предшественника.
«Началось», — подумал Фил.
— Мне уже волноваться или еще рано? — с деланной беззаботностью спросил он.
Опять улыбка, уже вторая. И это от человека, который, складывалось впечатление, улыбается по строгому расписанию. Недобрый знак.
— Не знаю. Разумеется, мы будем работать вместе, но я как старший по званию намерен внести определенные коррективы в работу этого отдела.
Фил почувствовал, что начинает закипать.
— Вы считаете, что я не справляюсь со своими обязанностями?
— Нет-нет, что ты. У тебя практически стопроцентная раскрываемость.
Фил ничего не сказал. Это была чистая правда.
— Но, с другой стороны, это же отдел по борьбе с особо опасными преступлениями.
Раздражение стало очевидным.
— В смысле?
— В самом названии содержится подсказка. Особо опасные. Их ведь легче всего раскрывать, не правда ли? — Не дав Филу ответить, он продолжил: — Взять, к примеру, убийство.
Нашли тело. Кто же убийца? Тот, кому это выгодно. Допрашиваете подозреваемого. Он во всем сознается. Дело закрыто. Правда же, легко?
— К чему вы клоните?
— Ни к чему. Просто такие преступления не кажутся мне особо опасными. В твоем распоряжении много ресурсов. Другие отделы завидуют.
— Что вы имеете в виду? Все наши ресурсы необходимы для эффективной работы. Вы вообще видели, чем мы занимались последние годы? А чем занимаемся сейчас?
Гласс попытался, пусть и с долей иронии, примирительно поднять руки, но этот жест попросту не входил в его репертуар.
— Я что хочу сказать… У вас никогда не возникает проблем с финансированием. А в наши нелегкие времена кое-кто может счесть подобное финансирование роскошью, а не первой необходимостью.
— Значит, вы хотите перераспределить бюджет нашего отдела? И куда пойдут эти деньги?
— Фил, — сказал Гласс, складывая руки в жесте, которому он, должно быть, научился на каких-то менеджерских курсах, — не опережай события. Я навел справки о твоем отделе и лично о тебе. Конечно, результаты говорят сами за себя, но… давай начистоту. Ты руководишь своей командой, как феодал.
