Денис Чекалов - Пусть это вас не беспокоит
Рендалл и Лиза исчезли из поля моего зрения, и я вновь обратился к монитору.
— Мне кажется, Рендалл позволяет ей доминировать в их отношениях, — продолжал я. — Это может позволить ему манипулировать ею. Думаю, ему не потребуется более десяти минут, чтобы расколоть красотку.
Из динамика раздался шум, влюбленная парочка попала в поле зрения камеры. Уесли замешкался где-то сбоку, повернувшись спиной к комнате, — очевидно, закрывал дверь. Его спутница положила руки ему на плечи.
— Мой рыцарь в начищенных доспехах, — услышал я мурлыкающий голос Лизы. Теперь я мог рассмотреть ее получше.
— Это был суматошный день, моя королева, — на лице Рендалла снова играла самодовольная улыбка. Он знал, что комната прослушивается.
Лиза Картер повернулась к нему. Ее большие глаза были по-совиному расставлены на широком лице с маленьким хищным носом в середине.
— Иди же ко мне, мой верный рыцарь, — сказала она.
— Как смешно ведут себя люди, когда не знают, что на них смотрят, — прошептала Франсуаз. — Надеюсь, я так себя не веду?
— Подожди, Лиза, — Рендалл мягко отстранился от девушки и взял ее за плечи. — Нам надо поговорить.
— Мы можем поговорить и позже, — Лиза обняла его. — Сейчас я хочу тебя.
— Ты сказал ему про камеру? — озабоченно спросила Франсуаз.
— Нет, — огрызнулся я, не сводя глаз с Рендалла. — Не думал, Френки, что в тебе спрятан вуайер. Давай, Уесли, будь хорошим мальчиком.
— Ты слишком прекрасна, Лиза, чтобы в твоих объятиях я мог найти силы начать деловой разговор, — сказал верный рыцарь. Мне показалось, что здесь он немного перегнул палку с сарказмом, но Лиза не обратила на это внимание. Из ее рта вырвался гортанный смех.
— Ладно, мой верный рыцарь, что ты хочешь сказать своей королеве, — она отступила на шаг и, рассчитанным движением, опустилась в кресло.
Я бросил нервный взгляд на магнитофон, желая убедиться, что разговор действительно записывается. Если Лиза правильно ответит урок, дело будет в шляпе.
— Я хочу спросить тебя об акциях Кларенса, — сказал Уесли. — Ты хочешь, чтобы они стали твоими, моя королева?
— Да, — Лиза Картер положила руки на подлокотники кресла и откинула назад голову, как будто она на самом деле сидела на троне. У этой девочки было явно не все в порядке с головой.
— И я должен перевести их на твое имя, как только они станут моими? — Рендалл смотрел на нее сверху вниз. Он и ощущал себя возвышающимся над ней.
— Молодец, Уес, — прошептал я. — Может быть, я даже куплю тебе билет на следующий бейсбольный матч.
— Конечно, мой рыцарь, — в голосе Лизы проклюнулось недоумение. — А почему ты спрашиваешь?
— Видишь ли, Лиза, — улыбка Рендалла была такой же честной и открытой, как у нового мэра города Нью-Йорк. — Я беспокоюсь о тебе. Что скажет твой отец, когда узнает. — Он посмотрел на нее, как доктор Айболит на больную мартышку. — Ведь у него будет больше голосов в совете директоров. Если ты придешь к нему со своими новыми акциями, он поймет, что именно ты стоишь за смертью Мериен Шелл и шантажом его племянника.
Лиза вновь гортанно рассмеялась и начала расстегивать платье.
— Мой старик никогда не мог оценить меня, — сказала она. — Но когда он узнает правду, то будет мной гордиться. Я знаю его. Но сначала, — сначала мы отберем акции Джонатана и мелких акционеров. Я все продумала, мой герой. Возможно, не все мелкие держатели уступят мне свои пакеты — пускай, — она сделала изящный жест рукой, и ее груди содрогнулись, — все равно у меня будет больше голосов, чем у старика. К тому же — ему давно пора уйти на покой. Не волнуйся, мой верный рыцарь. Твоя королева тщательно продумывает каждое сражение, прежде чем посылать тебя на поле брани.
Мне показалось, что совсем недавно я уже слышал где-то похожие слова. Их произнес Сэм Роупер.
— Ты — опасная женщина, — зубы Уесли Рендалла были большими и ровными — они прекрасно подходили к его улыбке. Если он и полагал, что со стороны Лизы ему может на самом деле угрожать какая-нибудь опасность, то она явно была из тех, которые легко устраняются при помощи презерватива. Он подошел к ней, она поднялась.
Я откинулся на спинку сиденья и глубоко вздохнул. Несколько часов, проведенных в этой коробке для карандашей, снабженной колесами, не прошли даром. Магнитофон продолжал записывать все то, что происходило в комнате, но это было всего лишь дополнительной предосторожностью.
— Для суда присяжных явно недостаточно, — зевнул я, — но суд и не принял бы во внимание доказательства, полученные таким способом. Но вот для любящего отца — это более чем. Завтра мы сможем припереть Лизу к стенке и поставить ей условия.
Мой палец дотронулся до кнопки переговорного устройства.
— Мы уходим, Дон. Оставляю на тебя аппаратуру. Постарайся не пролить на нее кофе, идет?
Дон произнес несколько слов относительно меня и моих поручений, но я не вижу особого смысла приводить их здесь. Работа была завершена, и я приложил все усилия, чтобы потянуться. Естественно, в такой тесноте у меня ничего не вышло, но это не могло испортить моего настроения.
— Если ты еще не перебила аппетит фруктовыми мармеладками, — сказал я, обращаясь к Френки, — то я приглашаю тебя в «Ле Дора». Самое время отпраздновать нашу победу.
В этот момент я заметил, что лицо Франсуаз слегка осунулось, а в глубоких серых глазах поселилась печаль.
— Поехали, раз ты так хочешь, — устало сказала она.
Я поднял левую бровь.
— Что случилось, Френки? Ты обиделась? Мне показалось, я вел себя, как ангел.
— Дело не в тебе, — вздохнула она. Держать и далее левую бровь приподнятой не имело смысла, поэтому я опустил ее. Моя спутница молчала, печально глядя в пространство. Мне хотелось как следует встряхнуть ее за плечи, но по долгому опыту общения с ней я знал, что следует просто подождать.
— Лучше бы мы подсматривали за ними, пока они занимались сексом, — наконец резко выдохнула она, как бы подводя жирную черту под своими мыслями. — Поехали.
Есть два типа женщин, при общении с которыми вы никогда не знаете, что они скажут вам в следующий момент. Первый из них — круглые дуры, в голове которых время от времени спорадически материализуются мысли. Будучи высказанными, они прокатываются пару раз по широкой прямой извилине и распадаются на корпускулы, после чего их место занимает новые. И поскольку мыслительный процесс здесь отсутствует как таковой, проследить за ним невозможно.
Иное дело, когда женщина думает очень быстро и сразу о нескольких вещах. Тогда у вас есть шанс спустя пару часов восстановить цепочку ассоциаций и догадаться, почему в ответ на фразу «Смотри, начался дождь» вы получаете что-то вроде «Насколько неумно она себя вела».
Поэтому я снова приподнял левую бровь и произнес:
— Тебе не понравилось, что он обманывает девушку, с которой спит?
Френки вздохнула.
— Майкл. Это слишком сложно и слишком долго объяснять. Она доверяет ему. Возможно даже, это единственный человек на свете, которому она по-настоящему доверяет. А он ее использует. Ладно, Майкл, поехали ужинать.
Если рядом с вами — дура, то улучшить ее настроение можно букетом цветов или чем-нибудь другим в этом же роде. В противном случае дело представляется совершенно безнадежным. Я понимал, что ужин полностью испорчен и Френки станет весь вечер расстраиваться, задумчиво тыкая вилкой мимо тарелки. Но настоящий эксперт всегда знает, когда у него нет никаких шансов исправить положение.
Пока мы ехали в ресторан, я размышлял над тем, почему Франсуаз всегда видит глубокие проблемы там, где их нет. Наверно, потому, что она слишком много читает книг.
25— Мистер Картер ждет вас, — на лице Феликса застыла приветливая улыбка, какая бывает у дорогих пластмассовых кукол.
— Как мило с его стороны, — дружелюбно осклабился я.
Яркие полоски света были аккуратно размазаны по начищенному паркету. Дворецкий проплыл вперед, сквозь круглые двери в испанском стиле, и мы с Франсуаз последовали за ним.
За завтраком никто из нас не затрагивал вопроса о разбитых иллюзиях Лизы Картер, которая еще не подозревала, что ее кукольный домик безжалостно растоптан наймитами ее собственного отца. Признаться честно, я плохо понимал, как можно жалеть девушку, которая хладнокровно спланировала зверское убийство, — а ведь Мериен была забита до смерти, и, полагаю, не под наркозом —, и сделала это только для того, чтобы подставить своего родного кузена. Если же вспомнить также, что ту же участь совиноглазка готовила своему брату и отцу, то единственное, о чем здесь стоило пожалеть, так это о затруднительности препровождения ее в газовую камеру — вряд ли старый Картер пережил бы такой удар. А там — кто знает.
Но как бы ни занимал меня вопрос о грядущей судьбе юной интриганки, поднимать его я не стал, опасаясь, что моя спутница снова впадет в минор. Я мог бы понять Франсуаз, будь это проявлением обычной сентиментальности, — так нет же. Иногда мне даже кажется, что Френки просто нравится страдать из-за несовершенства окружающего ее мира.
