Вы меня не знаете - Махмуд Имран

Короче, это была Ки. Я понимаю, что это сейчас для вас совершенно новая инфа. Я это знаю и знаю, что так не положено. Адвокат мне говорил. Кучу раз. «Нельзя давать новую информацию. Это против правил доказывания». Поэтому обвинитель сейчас ерзает на месте. Он недоволен. Да и я, честно говоря, тоже. Я знаю, что, когда закончу речь, будут последствия. Херовые. Но иначе никак. Все так и было. Мне нельзя ничего от вас скрывать. Правда должна выйти на свет. Даже если это плохо для меня или для Киры.

И честно, последнее, чего мне хотелось, – это вмешивать во все это Киру, но я подумал, что раз уж она далеко, то я могу вам все рассказать.

Обвинитель может спросить, почему я не рассказал все полиции, когда меня опрашивали, они ведь могли все проверить. Так вот, я не хотел, чтобы все это свалилось на Ки. Я все это затеял ради ее безопасности и ни за что не хотел ее подставлять. В особенности, если ее могли арестовать, сами понимаете.

Вообще-то, тогда мы делали все, чтобы это говно не всплыло. Хотели начисто замести все следы. Блин, да и кто поверил бы в такую историю? Серьезно. Господин полицейский, мы просто хотели подставить дилера, который иначе сдал бы мою девушку другим дилерам, которые ее ищут, и мы хотели его обокрасть, чтобы вторые дилеры замочили первых, бла-бла-бла. И даже если бы они обыскали ту квартиру, они бы нашли много чего, но не то, что нужно. Никаких улик они бы не нашли. Об этом мы в итоге позаботились.

Когда мы отмыли квартиру, Курт пошел выкидывать порошок, моющие средства, одежду и всю херню, а я в это время поехал к себе проведать девчонок. Я понятия не имел, в каком они состоянии, так что мы решили, что я возьму налик и поеду прямо туда на такси, а Курт присоединится к нам, когда все выкинет, включая серебристый «браунинг» Джея Си. «Байкал» мы не нашли, хотя обыскали всю квартиру. В конце концов мы подумали, что его, наверное, взял Шайло или Бинкс. Или, может, он попал в кучу хлама, который мы собрали на выброс. В общем, нам было по фиг, главное, что он исчез. Я его, понятное дело, трогал. И Кира тоже, но ни она, ни я не состояли раньше на учете, так что у полиции не было наших отпечатков. Так что даже если они найдут отпечатки на пистолете – если найдут сам пистолет, – но не поймают нас, никаких совпадений не будет. Если только мы не оставим других следов. А мы вроде бы не оставили. Мы были осторожны. Ну то есть мы так думали.

Когда я приехал домой, Кира была там. Она убедила Блесс, что ей лучше, и Блесс в конце концов согласилась поехать к маме. Ки и правда выглядела получше, в том смысле, что была уже не такая пришибленная. Но теперь на нее нашло что-то другое. Она тараторила со скоростью сто миль в час и мысленно составляла списки, которые тут же вываливались у нее изо рта.

– Что вы с ним сделали? – спрашивает она в какой-то момент.

– Лучше тебе не знать, – говорю я и ищу выпить что-нибудь покрепче.

– А что с остальными? С ними вы что сделали? – Она вся трясется, пока говорит. Но скорее от нервов, чем от страха, так что мне становится за нее спокойнее. Немного.

– Ничего, малыш. С ними все норм. – Я нахожу ром и наливаю нам в кружки.

Она делает глоток и морщится.

– А где твоя одежда? – Она замечает, что на мне огромное худи.

– Ки. Все норм. Курт с этим разобрался. Просто. Не знаю. Забудь обо всей этой херне. Тебя никто не вычислит. Клянусь. – Я беру ее за руки, и она опускает взгляд на мои.

– Дружище, – еле слышно говорит она.

Я тупо смотрю на нее. Она никогда меня так не называет.

– Кровища. Посмотри на руки. Ногти. Все в крови. Иди смывай. До конца смывай. Там под раковиной есть щеточка для ногтей. Давай. Сейчас же! – Она снова заводится.

– Иду. – Я глотаю остатки рома и иду в ванную.

Следующие двадцать минут я изо всех сил соскребаю остатки вечера в сливное отверстие. Но они в меня въелись. Повсюду ошметки этого вечера.

Короче, я только вылез из душа, когда в дверь позвонили. Ки открыла и впустила Курта. Я вытерся и пошел к ним на кухню. Курт был немного взвинчен, но косяк, которым он затягивался, помог ему успокоить нервы. Ки до сих пор была бледная.

– Блин, чувак, я о квартире беспокоюсь. Если эти пацаны сдадут адрес, нам пиздец. Особенно тебе, – говорит Курт и протягивает косяк мне.

– Почему?

– Там везде кровь.

– Но мы же все отмыли. – Я встаю со стула.

– Да это ни хера не поможет. Кровь и ДНК все равно остаются.

– Ты CSI пересмотрел, чувак. У них в базе все равно нет моей ДНК. И Кириной тоже.

– Это да. Но есть моя. Вдруг этих клоунов Шайло с Бинксом повяжут, а они скинут убийство на тебя? И тогда любая ДНК, которую обнаружат в квартире и которая совпадет с твоей или Кириной, поможет им выпутаться, а вы впутаетесь по самое не хочу.

– Бля, – говорю я и снова сажусь.

Об этом я вообще не подумал. Одно дело, что я не состоял на учете, но ведь меня могут сдать. И тогда мне пиздец. Квартира Курта, так что он легко объяснит, откуда там его ДНК. А вот мою объяснить будет не так легко, и мне не хотелось бы говорить, что я вообще там был. А Кира – тем более.

– И что нам теперь делать? – спрашиваю я.

Ки встает со стула и открывает окно, чтобы выпустить из кухни дым от косяка. Потом возвращается к столу и смотрит на нас с каким-то даже страхом.

– Должен быть какой-то выход, – говорит она.

– Например? – спрашивает Курт.

– Для начала, – говорю я, – надо убраться из Лондона. Или даже из страны. Допустим, в Испанию.

– И что мы там будем делать? На что жить? – Кира повышает голос. – Мы что, Великие грабители поезда [11]?

– Ну, у нас есть наличка, которую принес Джамиль, – говорю я. – На пару месяцев залечь на дно сможем. Пока нас не перестанут искать.

– И тут мы возвращаемся к ДНК, чувак. С этим-то что делать? – Курт глубоко затягивается косяком.

Вдруг мозг у меня включается, по крайней мере, одна его половина.

– Скажи своим корешам, чтобы возвращались в квартиру.

– На хрена?

– Чтобы там кто-то был, если нагрянет полиция. Пустая хата больше похожа на место преступления. А если там живут, это дополнительный срач.

Курт секунду раздумывает и медленно кивает.

– Займусь, – говорит он и берется за телефон.

– Погоди. Есть вариант получше, – говорит Ки, уголки ее глаз снова белеют.

– Какой? – спрашиваем мы дуэтом.

– Типа того, что ты только что сказал. – Она смотрит на меня. – Дополнительный срач.

Мы недоуменно смотрим на нее, и она объясняет:

– Накидать туда еще больше ДНК.

У меня в районе у каждого есть дружбан-парикмахер, ну или дружбан дружбана, так что обрезки волос достать было нетрудно, хоть на меня и смотрели странновато. Но парикмахеры и сами странноватые, так что, чтобы они тебя выгнали, надо сделать что-то совсем уж дебильное. Короче, мы с Куртом раздобыли достаточно волос, поехали на следующий день на квартиру и разбросали их там. Да, это мерзко. Но если полиция найдет волосы и отдаст в лабораторию, результаты получатся мутные, понимаете? Понятно, что они, может, найдут и мою ДНК, но, если они найдут еще и ДНК сотни других пацанов, дело развалится. Я ни разу не юрист, но, как по мне, звучало убедительно.

Кровь, понятное дело, раздобыть было сложнее, но мы справились. Сначала мы провели полдня, покупая кусочки мяса в халяльном магазине и обмазывая ими стены, но оказалось, что в разделанном мясе крови не так уж много. Потом Курт вспомнил, что у него есть знакомый, который работает на скотобойне, где убивают кур, и вечером того же дня мы получили галлон куриной крови. Я спросил Курта, как он объяснил своему знакомому, зачем нам куриная кровь, но он сказал только:

– Меньше знаешь – крепче спишь, чувак.

И знаете что, эта кровь реально пахнет мертвыми курами. Но все равно мы взяли ее и, хотя она уже начала загустевать, измазали ею всю квартиру. А потом снова отмыли. Поверьте, что бы там ни нашли полицейские или еще кто, они бы офигели. Это сбило бы их с толку, сто процентов.