Вы меня не знаете - Махмуд Имран

– Джей Си! – кричит он и бешено вертит головой по сторонам, не спуская при этом глаз с Курта.

Я целюсь. Бинкс и Шайло ходят по комнате в поисках Джамиля, и держать их на прицеле тяжело. В Шайло попасть проще. Он здоровый. Даже больше Курта и двигается медленно, как слон. Он вразвалку подходит к Курту, видимо, раздумывая, что с ним делать. Они заметят меня в лучшем случае через несколько секунд. Или через несколько секунд окажутся в дальней комнате, где сидят девчонки, что еще хуже. От одной этой мысли мне отчаянно хочется рвануть к ним. Я их не вижу и потому психую еще сильнее.

Бинкс встает прямо напротив меня, но меня не видит. Я прицеливаюсь, но, как только я готовлюсь выстрелить, он меняет положение. Он дергается, но мне нужно, чтобы он не двигался всего секунду. И на секунду он застывает, когда вдруг оборачивается и видит меня. Он поднимает свою здоровую пушку и направляет ее на меня. Я не хочу убивать его. Мне нужно только его остановить. Я смотрю на его ноги, и в эту долю секунды нажимаю на спусковой крючок. Нажимаю один раз, но раздается три выстрела. Бах-бах-бах. Одна пуля попадает ему в ногу, и он падает.

Шайло, который тем временем почти дошел до двери в дальнюю комнату, изумленно оглядывается. Полсекунды – и Курт опускает свой здоровенный кулак ему на голову, как если бы заколачивал мяч в баскетбольную корзину, и Шайло грохается на пол. Как Халк, который вырубил брата.

Пистолет Бинкса проскользил по полу, как в замедленной съемке. Я подбегаю и хватаю его. Тяжелый, как молоток. Я подхожу к Бинксу, который схватился за ногу. У него кровь, и его крики заполняют пространство. Надо его заткнуть, иначе неизвестно, кто сюда еще нагрянет.

Я бью его по голове рукояткой пистолета, рассчитывая оглушить, но он начинает орать еще громче и вдруг перестает понимать, куда девать руки. От боли от удара он поднимает их к голове, из его ноги снова струйками брызгает кровь, и он опять хватается за ногу, чтобы ее остановить. Я снова бью его. Сильнее. На этот раз он отключается.

Курт кричит, что нужен скотч, и я бегу на кухню, чтобы взять тот, которым мы заклеивали окна. Курт наматывает его вокруг рук и ног Шайло, затем – вокруг головы. Сначала мне кажется, что он заклеивает ему только рот, но потом я вижу, что и глаза тоже. Курт бросает скотч мне, и я начинаю заматывать раненую ногу Бинкса. Не потому, что хочу его спасти. А просто чтобы не запачкать все кровью. Дальше я делаю то же, что и Курт, и заматываю Бинксу ноги, руки и голову. Как только скотч кончается, я вспоминаю о девчонках. Будто прочитав мои мысли, Курт идет в комнату, и когда он уже собирается открыть дверь, раздается выстрел.

Я встаю и несусь к дальней комнате. Кира кричит. Курт только вошел, и я вбегаю следом. И теперь вижу. В руках у Ки – горячий «Байкал», Джамиль – на полу. Мертвый.

Длинный перерыв: 16:45

21

Как она тогда выглядела. Ее выражение лица. Этого мне точно никогда не забыть. От лица у нее отлила вся кровь, а глаза казались совсем пустыми. Как будто из нее ушла вся жизнь. Как будто, пока жизнь утекала из Джамиля, она утекала и из нее. Я забрал у нее пистолет, и он обжег мне руку. Ебучий пистолет. Я понял, что произошло. Он шептал ей то же, что и мне. Стреляй. Стреляй.

Я спросил, что случилось.

– Он… Я не знаю. Он очнулся и потянулся к пистолету, – сказала она, плача. – Я звала и звала вас. Но вы не слышали.

Я смотрю на Курта, он в ответ пожимает плечами. Я обнимаю ее.

– Прости. Прости, малыш. Было так шумно, что я не слышал.

Я кладу «Байкал» в карман. Он еще теплый. Беру Киру за руки и увожу из комнаты. Она молчит. Кажется, даже не моргает. Мы идем в большую комнату, но тут я вспоминаю, что там лежат двое замотанных скотчем парней, и разворачиваю ее обратно в спальню. Беру в руки ее лицо.

– Ки. Слушай. Курт сейчас выйдет и поймает тебе такси. Потом я выведу тебя и Блесс. Только вот что. Закрой глаза и не открывай, пока я не скажу. Ладно? Курт? – говорю я, и Курт тут же уходит.

Я оглядываюсь в поисках Блесс. Она ходит кругами и что-то бормочет себе под нос.

– Блесс. Блесс! Все будет нормально. Ты тоже закрой глаза. Не открывай и держи меня за руку.

Блесс вдруг приходит в себя, немного успокаивается и поворачивается к Кире:

– Кира, все б-будет хорошо. Я поеду с тобой. Пойдем. Т-тебе надо снять куртку и одеться. Пойдем, милая.

Я отворачиваюсь, пока они одеваются, и выжидаю еще две минуты, прежде чем взять их за руки и как можно скорее вывести из квартиры. Все похоже на сцену из фильма. На полу – двое парней без сознания. Кровь там, где ее быть не должно. Дверь вся растрескалась. Везде бардак. Кажется, что Бинкс спит, но стонет так, будто ему снится кошмар. Шайло, правда, лежит лицом кверху совсем в отключке.

Когда мы выходим на улицу, Курт уже ждет в темноте рядом с машиной. Я усаживаю Киру и Блесс на заднее сиденье и даю водителю банкноту на двадцать фунтов и адрес, стараясь, чтобы голос звучал естественно. Я киваю на девчонок и говорю водителю:

– Только что с парнем рассталась.

И он кивает в ответ так, будто видел такое уже сто раз.

Мы с Куртом бежим обратно в квартиру. Шайло и Бинкс до сих пор лежат на полу, но уже приходят в сознание и издают звуки. Кровь на ноге у Бинкса потемнела и вроде бы засыхает. Видимо, остановилась из-за скотча. Мы с Куртом киваем друг другу и идем туда, где нас ждет тело Джамиля. В первую очередь нужно разобраться с ним, а уже потом – с двумя мычащими чуваками, которые лежат, замотанные как мумии, в соседней комнате. Нужно убрать Джамиля, пока его парни не очнулись и не поняли, что он мертв.

Хорошо, что было уже поздно, потому что так мы могли незаметно вынести его из квартиры. Мы с Куртом решили, что возьмем Джамиля под руки и типа доведем до его М3, который, скорее всего, где-то недалеко. Пуля попала Джамилю в грудь. Кровь есть, но совсем не так много, как у Бинкса, которому прострелили всего лишь ногу.

– Это потому, что у него сердце работает, – объяснил Курт. – Твою мать, дружище, да тебя самого как будто подстрелили. На улицу тебе в таком виде нельзя. Будем надеяться, что водила не заметил.

Я оглядываю себя и понимаю, что, пока заматывал Бинкса скотчем, весь испачкался в его крови. Но на улице темно, и водитель, скорее всего, этого не разглядел.

Я смотрю, как Курт ходит по комнате, пытаясь сообразить, что делать дальше.

– Слушай, – говорю я, – я заклею ему рану скотчем, чтобы остановить кровь. Тебе нечего пачкаться, а я и так уже весь в крови. Потом напялим на него куртку и вытащим.

– Лады, бро, – отвечает Курт, и мы беремся за дело.

Заматывать скотчем мертвое окровавленное тело – то еще занятие. Даже если крови мало, срач получается просто жесть. Дома я отмывался хрен знает сколько раз, но все равно не смог избавиться от той крохотной частички, которую нашли у меня под ногтями, когда арестовали месяц спустя. И говоря, что отмывался, я имею в виду, что отскребал кожу до крови, так что не мог понять, его это кровь или уже моя. В тот вечер я практически пропитался отбеливателем, но, как ни пытался, не мог смыть с себя ни ощущение, ни запах мертвого тела.