Дэвид Балдаччи - Невиновен (в сокращении)
— Давайте проговорим это еще раз. — Роби посмотрел на Вэнс. — Ваша очередь.
— Ладно. Начнем с того, чтобы исключить некоторых людей. Я не понимаю, каким образом в этом могла участвовать Ван Бюрен. Она уже четыре месяца в хосписе и теперь еще на искусственном дыхании.
Роби кивнул.
— Сигель, похоже, тоже чист. Он так искренне удивился, когда я сказал, о чем хочу с ним поговорить.
— Может быть, Роби, вы ошиблись, — заметила Вэнс. — Вы сказали, что как только Джули заговорила об остальных солдатах отделения, ее сразу же захотели убить. Получается, что это не так.
— А что вы скажете о Кассиди? Я лично не верю, что он не смог разыскать Гетти. И что он не знал о других своих бывших сослуживцах, которые живут неподалеку. Он имеет деньги, и деньги дают вот такой результат. И хотя он искренне удивился, что Сара и Кертис убиты, все это очень странно.
Джули сказала:
— Мама и папа никогда его не упоминали. Это тоже странно, ведь он утверждал, что они были очень близки. Почему они не отвечали на его письма?
Вэнс хотела что-то сказать, но тут зазвонил ее телефон.
— Алло?
По-видимому, на другом конце говорили очень быстро. Вэнс вытащила блокнот.
— О’кей, сейчас приеду. — Она нажала «отбой». — Это жена Габриэля Сигеля. Я оставила ей мои контакты. Ее мужу позвонили, как только вы ушли от него. Он вышел из банка и не вернулся. Он пропал.
Когда они подъехали к дому Сигеля, его жена ждала у дверей. Она странно смотрела на Роби, пока не заметила у него за спиной Вэнс.
— Мой напарник, — сказала Вэнс. — Роби, это Элис Сигель.
— Миссис Сигель, мы постараемся разыскать вашего мужа.
Элис Сигель кивнула. Глаза ее были полны слез. Вдруг она заметила Джули и совсем запуталась.
— Кто это?
— Давайте сейчас не будем говорить об этом. Можно войти?
Элис впустила их в дом, они уселись в кресла в гостиной.
Первой заговорила Вэнс:
— Итак, вы сказали, что вашему мужу позвонили и он тут же вышел. Ему позвонили по рабочему телефону или на мобильный?
— По рабочему.
— Кто-нибудь из работников банка спросил, кто звонит?
— Я думаю, тот, кто снял трубку, решил, что Гейб обрадуется этому звонку. Звонил мужчина.
— Вы звонили ему на мобильный? — спросил Роби.
— Раз двадцать. И писала тоже. Не отвечает. Я очень волнуюсь.
— Можете вы назвать причину, почему бы ваш муж вот так вдруг встал и вышел? — спросила Вэнс.
Элис с подозрением посмотрела на нее.
— Но это ведь вы приехали к нему поговорить. И после этого он исчез. Может быть, вы назовете мне причину?
— Ваш муж служил в армии во время войны в Персидском заливе. Мы хотели спросить, не общается ли он с кем-то из своего бывшего отделения, — сказал Роби.
— Он общался с Элизабет Ван Бюрен. Она умирает.
— Мы знаем, — сказала Вэнс. — А больше он никого не упоминал?
— Лео Брум? Рик Уинд? Кертис Гетти? — подсказал Роби.
— Гетти, да. Гейб говорил, что они дружили, но они не виделись с тех пор, как вернулись на родину. Дело в том, что Гейб не любил рассказывать о службе в армии. Он боялся, что умрет, потому что они воевали в страшных условиях, среди токсичных веществ. Когда Элизабет заболела, он впал в депрессию. Он был убежден, что он следующий.
Джули сказала:
— Вы говорите, что он дружил с Кертисом Гетти? Есть какие-нибудь фотографии, где они вместе?
Роби и Вэнс посмотрели на Джули. Роби ощутил укол вины, подумав, как все эти разговоры могут подействовать на подростка.
Элис засуетилась.
— Наверняка есть. Подождите-ка. — Она вышла из комнаты и через несколько минут вернулась с фотографиями.
— Вот мой папа! — сказала Джули.
Это была групповая фотография на фоне сожженного иракского танка. Крайний справа был Кертис Гетти, в камуфляже, с пистолетом в руке. Молодой, веселый. Рядом стоял Джером Кассиди — в рубашке навыпуск, загорелый, стройный и мускулистый. Элизабет Клэр с серьезным лицом смотрела прямо в камеру — она казалась самой зажатой.
— А крайний слева — Гейб, — сказала Элис.
Сигель казался уверенным в себе, почти дерзким. Теперь от этого человека с фотографии осталась лишь пустая оболочка, подумал Роби.
— Не понимаю, почему служба мужа в армии заинтересовала кого-то сейчас, когда прошло столько лет.
— Есть у него что-нибудь еще, связанное с армией?
— Я об этом ничего не знаю. Что-то он привез с собой. Каску, ботинки, еще что-то. Но потом выбросил.
— Почему? — спросила Вэнс.
Казалось, Элис удивил ее вопрос.
— Он думал, что они токсичны.
Когда они вернулись в лесной дом, Вэнс позвонила в ФБР и по полной программе получила за то, что вышла из-под наблюдения. Когда ее начальник закончил свою тираду, Вэнс попросила его отследить телефонный звонок Габриэлю Сигелю в банк. Он позвонил через двадцать минут. Одноразовый телефон. Тупик. Начальник приказал Вэнс явиться в офис.
Роби услышал эту часть разговора. Когда Вэнс начала отказываться, он схватил ее за руку и поднял глаза вверх, где Джули наполняла себе ванну.
— Поезжайте, и возьмите Джули с собой. Отвезите ее в Вашингтонское отделение, под защиту вооруженной охраны. А потом возвращайтесь сюда, ко мне.
Вэнс смотрела на него, и в глазах у нее было недоверие.
В телефоне забулькал голос.
— Сейчас приеду, — ответила она в телефон. — И привезу с собой Джули Гетти. Надеюсь, теперь нам удастся защитить ее лучше, чем в прошлый раз.
Она нажала кнопку отбоя и пристально посмотрела на Роби.
— Если вы меня обманываете…
— Устройте Джули и возвращайтесь сюда.
— И что, вы будете сидеть здесь и ждать меня? — недоверчиво спросила она.
— Если меня не будет, у вас есть мой мобильный.
— Не верю я вам, Роби. Вы меня вытесняете…
— Что происходит? — спросила сверху Джули, перегнувшись через перила лестницы.
Вэнс вздохнула.
— Пойдем, Джули. Надо отсюда уезжать.
Роби смотрел, как удаляется по дороге БМВ, и чувствовал облегчение. Он предпочитал работать один, а не в команде. Так уж он был устроен. Он наслаждался свободой.
Он выбросил из головы обещание помочь Джули узнать, что случилось с ее родителями. Выполняя его, сказал он себе, ты добьешься только лишь того, что девочку убьют.
Что случилось с ее родителями, Роби было уже не важно. Он, конечно, доделает то, что начал. Но он повторял себе: все дело во мне. И еще в чем-то большем.
И теперь он должен понять, что же это.
Глава 8
Первая остановка — банк. Роби поговорил со служащими, но это ничего не дало. Габриэль Сигель оставил свой портфель, что показывало, что его торопливый уход не планировался заранее и не был связан с работой. Его машина осталась на парковке. Роби обыскал ее, но не обнаружил ничего, заслуживающего внимания.
Следующая остановка — хоспис. Когда он был здесь, он забыл одну вещь. Гостевую книгу — книгу записи посетителей.
Дежурная на рецепции показала ему эту книгу. Когда она отвлеклась, он сфотографировал страницы за последний месяц.
В палате Элизабет Ван Бюрен ничего не изменилось. Она по-прежнему лежала в постели с трубкой в горле.
Роби взял с подоконника семейную фотографию и стал на нее смотреть. Когда-нибудь, может быть, и у него будет семья. В памяти всплыло лицо Энни Ламберт. Он стряхнул наваждение. Это невозможно.
Потом он поехал в бар Джерома Кассиди. Заказал пиво и попросил пригласить Кассиди. Через несколько минут тот подошел к Роби, вопросительно на него глядя.
На пиво он посмотрел так, словно это брикет тротила.
— Хотел поговорить о Джули, — сказал Роби.
— Что с ней?
— Вы намерены рассказать ей, что вы ее отец?
— Давайте сядем.
Кассиди провел его к угловому столику, они устроились на стульях.
— Как вы узнали, черт побери?
— Просто друзьям, особенно мужского пола, мужчины не пишут письма пачками. Будь вы просто друзья, вы бы не стали тратить время и деньги. Я увидел, как у вас лицо засветилось, когда Джули вошла. Вы ее не видели с младенческого возраста, но узнали сразу. Нетрудно догадаться, в самом-то деле. Может быть, Джули и похожа больше на мать, но на вас она похожа тоже.
Кассиди глубоко вздохнул и кивнул.
— Думаете, она знает?
— Нет. Может, вы мне расскажете эту историю?
— Да что рассказывать. Мы с Сарой встречались до того, как она вышла замуж за Кертиса. Потом появился Кертис. Любовь с первого взгляда. Я не особенно страдал. Кертис любил ее сильнее, чем я. К тому же, как я сказал, он спас мне жизнь. Хороший был парень.
— Про Джули.
— Да глупость, мы с Сарой решили попрощаться. В постели. Кертис считал, что Джули его дочь. Но Сара-то лучше знала. И я. Но я не сказал ни слова! Меня на пушечный выстрел к ребенку не подпускали. И знаете, тогда мне было так легче.
