Дэвид Балдаччи - Невиновен (в сокращении)
— Четыре месяца.
— Это же очень долго для хосписа?
— Бывает, что и дольше лежат, а бывает, что меньше. И еще две недели назад миссис Ван Бюрен была совсем не такая, как сейчас.
— Но ведь аппарат искусственного дыхания может поддерживать в ней жизнь, пока его не отключат, правильно? Даже если она сама уже не сможет дышать?
Похоже, сиделке было неловко.
— Обычно при использовании аппарата искусственного дыхания больного выписывают из хосписа. Мы здесь не лечим и не поддерживаем жизнь искусственно.
— То есть использование аппарата искусственного дыхания в данной ситуации нетипично?
— Оно является основанием для выписки и отправки в больницу, — осторожно сказала сиделка.
— Тогда почему она на искусственном дыхании? — спросил Роби. — Есть шанс ее вылечить?
— Даже если бы я знала, я не смогла бы вам рассказать. Федеральный закон запрещает, и закон штата тоже. Единственное, что я могу сказать, — бывает, что семья доходит до такого состояния, что у нее появляется ложная надежда. — Сиделка обратилась к Джули. — Мне очень жаль, что она не сможет рассказать тебе про отца.
Джули прикоснулась к руке Ван Бюрен.
— Мне очень жаль, — сказала она умирающей.
И они ушли. Роби оставил сиделке визитку.
— Когда придет ее муж, попросите его, пожалуйста, позвонить мне.
К Джерому Кассиди в Арлингтон они ехали больше часа: пробки. Роби нашел место на парковке и поставил туда машину.
— Вы уверены, что это нужное нам место? — спросил он Вэнс.
Она развернула лист бумаги и подтвердила это. Все трое посмотрели на здание.
— Это бар с рестораном, — сказала Джули.
Роби посмотрел вверх.
— Но, кажется, наверху тоже есть помещения. Может быть, Кассиди живет наверху.
Вэнс отстегнула ремень безопасности.
— Моя очередь, — сказала она.
— Давайте пойдем все вместе, — сказал Роби.
— А машина? — спросила Вэнс.
— Я ее взял в особенном месте, а это значит, что она обладает особенными средствами защиты.
— Например?
— Например, если кто-то попытается ее вскрыть или поставить на нее мину-ловушку, мало ему не покажется.
Бар назывался «Салун „Техасский покер“». В оформлении использовалась тематика Дикого Запада. У дальней стены располагалась барная стойка — на всю ширину помещения. На стене висел огромный флаг Техаса. А на полках — сотни напитков, предназначенных промочить горло, облегчить бумажник и притупить чувства.
— В таком месте можно оставить много денег, — заметил Роби.
К ним устремилась молодая женщина в ковбойской шляпе.
— Привет! Меня зовут Тина. Вам столик на троих?
— Мы разыскиваем нашего друга, и нам дали этот адрес. Его зовут Джером Кассиди. Вы знаете его?
— Мистер Кассиди — владелец заведения.
Вэнс достала свое удостоверение:
— ФБР. Не могли бы вы провести нас к нему?
Женщина испуганно посмотрела на него.
— Мистеру Кассиди угрожает опасность? Он крупный предприниматель.
— Мы хотим с ним просто поговорить, — сказал Роби. — Ведите.
Она провела их мимо бара в короткий коридор, остановилась у двери с табличкой «офис» и робко постучала.
— Мистер Кассиди? Тут люди хотят поговорить с вами.
— Так передайте им, чтобы записались на прием.
Роби отодвинул Тину и попытался открыть дверь. Она оказалась запертой. Он застучал кулаком.
— ФБР. Откройте дверь! Немедленно!
До него донеслось шарканье и звук выдвигаемого ящика. Тогда он разбежался и ногой выбил дверную ручку. Дверь упала. Роби вошел первый, Вэнс его прикрывала.
Кассиди стоял за столом. Он был одного роста с Роби, широкоплечий.
— Вы можете мне объяснить, зачем вы сломали мою дверь и целитесь в меня из пистолетов?
— А вы можете мне объяснить, почему вы ее не отпирали?
Кассиди посмотрел на Роби с пистолетом, потом на Вэнс.
— Немедленно покажите ваши удостоверения.
Роби и Вэнс показали.
Кассиди внимательно прочел, потом взял ручку и записал их имена и номера жетонов в блокнот.
— Это для моих адвокатов, они вам задницы-то надерут.
— Вы не открывали дверь, мистер Кассиди, — напомнила Вэнс.
— Ждал, когда вы ее сломаете. — Кассиди посмотрел на Роби. — Вы из СУРМО?
— Вы знаете, что такое СУРМО?
— Я же служил в армии. Итак? — Он сел за стол.
Роби оглядел кабинет. Он был дорого отделан и обставлен, на стене висела полка со множеством призов и наград за хорошее ведение бизнеса.
— Мне кажется, вы достигли успеха. Бар должен приносить неплохую прибыль.
— Этот бар — лишь один из двадцати предприятий, которыми я владею. Все они высокодоходны, и у меня нет ни цента долгов.
— Рад за вас, — сказал Роби. — Нас интересует ваша служба в армии, ваше отделение.
Кассиди искренне удивился.
— С чего вдруг?
— Вы поддерживаете отношения с кем-нибудь?
В дверь заглянула Джули, и Кассиди ее увидел. Он медленно встал.
— Зайди сюда, девочка.
Она вошла в кабинет.
— Подойди ближе, — сказал Кассиди. — Черт. Ты ведь Джули, да? Я хорошо знал твоих родителей. Как они поживают?
— Откуда вы их знаете? — сказал Роби.
— Вы же сами сказали: наше отделение. Мы с Кертисом Гетти вместе служили. Там, в Персидском заливе, он пару раз спас мне жизнь.
— А откуда вы знаете, что я Джули? Мне кажется, мы никогда не встречались.
— Ты очень похожа на маму. Те же глаза, те же ямочки, все. И потом, мы встречались. Просто ты тогда была младенцем.
— Вы поддерживали отношения с Гетти? — спросил Роби.
— Недолго. Я не видел их с тех пор, как Джули исполнился год.
— Что-то произошло?
— Люди расходятся… — Он не мог оторвать глаз от Джули. — У мамы все в порядке?
— Нет. Она погибла.
— Что?
— Ее и Кертиса убили, — сказал Роби.
Кассиди упал на стул.
— За что? Как? Кто?
— Мы надеялись, что вы поможете нам ответить на эти вопросы.
— Я очень давно не видел Гетти.
— Вы не знали, что они жили в округе Колумбия? — спросил Роби.
— Нет. Когда мы виделись в последний раз, они жили в Пенсильвании. Под Питсбургом. Я некоторое время жил у них, пытаясь встать на ноги. — Он обратился к Джули. — Я знал твою маму еще до того, как она познакомилась с твоим папой. Они поженились, когда он еще не снял форму. Я был на их свадьбе.
Роби заметил, как широко распахнулись глаза Джули, с какой жадностью впитывала она его слова.
— После Залива, — продолжал Кассиди, — я пошел по дурной дорожке. Они помогли мне встать на путь истинный.
— Наркотики? — спросил Роби.
— Наркотики — это не про меня, — тихо сказал Кассиди, отводя глаза от Джули.
— Я знаю, что у моих родителей были проблемы с наркотиками, — сказала Джули. — Особенно у папы.
— Джули, он был хороший человек, — сказал Кассиди. — Я уже сказал: там, в пустыне, он спас мне жизнь. Получил «Бронзовую звезду» за отвагу. И «Пурпурное сердце». Когда мы были солдатами, он даже алкоголя в рот не брал. Но с войны мы вернулись совсем другими людьми. Как ни коротка была эта война, мы на ней навидались всякого. Смерть мирных жителей — женщин и детей. И многие ребята слетели с катушек. Так или иначе, твой папа начал употреблять. Мама пыталась спасти его, но не смогла. А потом и сама тоже пристрастилась.
— А ваш порок? — спросила Вэнс.
— Я пил, — честно ответил Кассиди.
— И тем не менее владеете баром? — сказал Роби.
— Лучший способ ежедневно проверять себя. Меня постоянно окружают все эти бутылки, а я не притрагиваюсь к алкоголю уже больше десяти лет.
— Джули сейчас четырнадцать лет. Значит, в последний раз вы видели Гетти примерно тринадцать лет назад? — сказала Вэнс.
Роби снова оглядел кабинет.
— Счастье отвернулось от Гетти. Может быть, им было бы полегче, если бы вы им немного помогли.
— Да я был бы рад, — сказал Кассиди. — Если бы только смог их найти. — Он открыл сейф и вынул оттуда пачку писем. — Я много лет писал твоим родителям, Джули. Все письма возвращались нераспечатанными, с пометой «адресат не найден». Я потратил много времени и денег, стараясь вас разыскать.
Роби посмотрел на пачку.
— Сколько сил ушло.
— Они были мои друзья. Кертис спас мне жизнь.
— Вы помните Габриэля Сигеля и Элизабет Клэр?
— Конечно, помню. Как они поживают?
— Не так уж хорошо. А Рика Уинда?
— Хороший был парень. Отличный солдат.
— Он тоже убит. И Лео Брум.
Кассиди встал, хлопнул ладонью по столу.
— Все эти ребята из моего отделения убиты?
— Да, смертность выше, чем хотелось бы, — сказала Вэнс.
— Следует ли мне беспокоиться? — спросил Кассиди.
— Кто бы не забеспокоился, — ответил Роби.
В западном направлении опять были пробки, и только через полтора часа они добрались до лесного домика и уселись на кухне.
