Кирилл Григорьев - Лекарство для безнадежных
Впрочем, рядом с ним всегда была фотография улыбающейся жены.
Он сидел со стаканом коньяка, изредка косясь в угол, где вчера появился ночной гость. Прибудет ли странный товарищ сегодня скрасить ему ночное одиночество?
Когда зазвенел телефон, Немченко в душе даже обрадовался. Хорошо, что Голос, для разнообразия, решил воспользоваться простым средством общения.
Впрочем, заряженный и смазанный пистолет уже лежал у Вадима под руками.
Он поднял трубку.
— Не спишь? — осведомился Голос.
— Я встаю рано, — ответил Вадим. — А ты-то спишь вообще?
— Редко. Раз-два в неделю.
— Надо многое успеть?
— Ты даже не представляешь себе, сколько.
— Например, моих людей напугать до потери сознания.
— Хм…. Проверял на складе, значит?
— А я всегда проверяю.
— А доверяешь?
— Редко.
— Всегда считал нас с тобой похожими.
Немченко помолчал.
— Слушай, — произнес он, — а ты вообще человек?
Голос издал звук, отдаленно напоминающий смешок.
— У нас, что начался период доверительных отношений?
Немченко хмыкнул.
— Просто сейчас три утра, а поговорить не о чем.
— Поговорить всегда есть о чем, — сказал Голос. — Если честно, у меня совсем нет времени на размазывание соплей. Я очень хочу, чтобы ты бросил свой коньяк, лег и отдохнул, как следует.
— Моя мама давно умерла, — напомнил Немченко, закидывая ноги на стол. — И ты на нее не похож совершенно.
— Она, кстати, передает тебе огромный привет.
Ноги Вадима сейчас же оказались вновь на полу.
— Как?! И как она там? — едва не задохнулся Немченко от волнения.
Голос вздохнул.
— Нормально, — ответил он устало. — Как и положено женщине, отравившей собственного отца и сдавшей дядю чекистам.
— Мама? — опешил Вадим. — Не может быть…
— Любовь к людям — это у вас семейное, — теперь уже явственно усмехнулся Голос. — А ты, видать, недооценивал свою родню.
Немченко потрясенно отхлебнул из стакана. Даже вкуса не почувствовал.
— Кто еще из моих отличился? — после паузы поинтересовался он.
— Если коротко — то почти все. Поколений пять-шесть и все — отпетые. Хочешь, я тебе завтра файл с твоей подробной родословной скину? — спросил Голос. — Кто, кого, когда и почему?
Вадим помолчал.
— Почему же все вокруг такие одинаковые? — грустно поинтересовался Голос.
Вадим пожал плечами.
— Потому, что, наверное, люди.
— Потому, что, у каждого куча скелетов в шкафу. А совесть скромно делает вид, что ничего не знает. Ну, ладно. Какие планы на завтра?
— Собираюсь съездить в цех, к Борзову. Хотя все утверждают, что Дронов твой мертв. Зачем он тебе сдался? Я просмотрел файл — обычный парень, каких полгорода. Хочешь, я тебе другого найду?
— Вадим, — произнес строго Голос. — Хватит. А насчет Дронова, все поймешь завтра. Думаю, ты его завтра увидишь. По крайней мере, должен.
— Как же я увижу мертвого? — спросил Немченко и тут же сам себе на вопрос ответил. Видел уже, на днях.
— Не мертв он, — сказал Голос, и впервые за все время Вадиму послышалось замешательство, — или… не знаю. Завтра ты будешь моими глазами.
— Так карты говорят? — попытался сострить Немченко.
— Так говорю я.
— Мне его брать? Ну, если встречу…
Голос помолчал.
— Завтра решим, — после паузы сказал он. — Посмотрим вначале, оглядимся. Так что ложись спать. День у тебя завтра будет очень трудный.
— Совершенно не хочу.
— Нет, Вадим. Ты очень хочешь спать.
И внезапно Немченко почувствовал, как веки отяжелели, а глаза сами собой закрываются.
— Эй, погоди… — начал было он.
— Поспи, Вадим, — оборвал его Голос. — И возьми с собой завтра к Борзову хорошую крепкую команду. Обязательно возьми.
2А Немченко уже спал.
Голова его безвольно опустилась на стол, а тело распласталось по креслу.
Во сне, взявшись за руки с давно умершей женой, он шел по залитым солнцем Воробьевым горам. Шел и беззаботно счастливо улыбался.
А вокруг них цвело лето. И даже тени от ног не падали на горячий асфальт.
Своим друзьям Голос умел дарить хорошие сны.
Часть третья
Конец пути
Тарас Петровский
Тополев, с утра пораньше вновь занялся подготовкой ударных групп. Вначале Петровский решил было привлечь к процессу Кравченко, но Анатолий рано утром ворвался в его диванный сон в кабинете с потрясающим известием: злоключения со вчерашним бомжом не окончились.
— Он что — выжил что ли? — спросонок буркнул ничего не понимающий Петровский.
— Он же не терминатор, Тарас Васильевич, — усмехнулся Кравченко. — Однако дел успел наворотить — только держись. Помимо себя сжег еще четверых около вокзала. Трупы только сегодня утром обходчики нашли. Так что меня снова тягают в милицию для дачи объяснений.
Петровский вспомнил свое ощущение в отделении. Странную уверенность, что бомж сделал что-то еще более ужасное, чем банальный поджог.
— Успехов, — пожелал тогда Кравченко Тарас и поднялся.
Он почти совсем не спал этой ночью.
Зачем Тензору мог понадобиться Дронов? Тарас видел только одно применение. Максим через несколько часов, должен был превратиться в идеальное оружие убийства. Неуязвимое и неотвратимое. Стать настоящим нечеловеком. А при грамотном использовании и руководстве теряющий личность Максим мог бы превратиться в оживший кошмар из снов.
Умывшись в туалете, Петровский едва не столкнулся с секретаршей. Лизочка сегодня оказалась непривычно пунктуальна.
Лиза, существо очаровательное, прекрасное и возвышенное, была секретаршей Петровского и своего рода уникумом. За многие годы жизни Тарас не встречал более редкостной и самовлюбленной дуры. В офисе ее держали из-за великолепных форм, томного голоса и скорости печати на компьютере, по крайней мере, так уверял Антон. Впрочем, у Тараса были сильные сомнения в том, что Лизин рабочий день заканчивается на работе. Что-то вы там суетитесь, товарищ Тополев, подумал мельком Петровский.
— Доброе утро, Тарас Васильевич, — поздоровалась Лиза, включая компьютер.
— Привет, — кивнул Петровский. — Что у нас на сегодня?
Лизочка быстро окинула взглядом перекидной календарь.
— Встреча с Нелетовым, Тарас Васильевич.
— Вот, черт! — в сердцах произнес Петровский. — А перенести никак нельзя?
— Он же на симпозиум уезжает вечером, — пожала Лизочка идеальными плечиками.
— Ладно, — согласился Петровский. — Что еще?
Она наморщила лобик.
— Больше — ничего.
— Ладно, — кивнул Тарас. — Во сколько его ждать?
— В десять.
— Хорошо. Только, Лиз, сделай мне крепенького кофейку, ладно? А то никак проснуться не могу.
— Опять в офисе ночевали? — нахмурилась Лизочка, переобуваясь под столом. — Совсем вы себя не бережете, Тарас Васильевич.
— На том свете побережемся, — отшутился Петровский и исчез за своей дверью.
Разминаясь, набрал телефон Тополева.
— Доброе утро, Тарас Васильевич, — поздоровался тот.
— И тебе. Что с оцеплением?
— Пока все тихо. Народ потихоньку на работу собирается.
— Но Гальцев-то точно не ошибся?
— Точно, — усмехнулся Тополев. — Он после вашего вчерашнего клистира носится как угорелый. Сейчас спутниковые антенны в машинах размещает.
— А вот это правильно, — одобрил Петровский. — Любая мелочь сегодня сгодится может.
— Когда выдвигаем ударные группы, Тарас Васильевич? — понизив голос, спросил Тополев.
— Скоро, — только и смог ответить Петровский.
Положив трубку, он задумался. Он сам не мог понять, чего ждал. Какого-то знака, сигнала что ли? Знамения, способного изменить чью-то судьбу. Петровский даже знал, чью. Без сомнения, Максима Дронова.
2Петровский сидел с коммерческим директором уже около часа, в который раз убеждаясь, что коммерция — это не его.
Тараса вообще сейчас мало что не интересовало, кроме истории с Максимом.
Ну, почему же так, размышлял Тарас, косясь на разложенные коммерческим директором красочные графики. Почему за все приходиться платить?
Почему ничего, даже бессмертие, нельзя получить просто так?
Петровский устало посмотрел на директора.
Тот водил пальцем по схеме, что-то доступно объясняя. Увлеченно так, тыкал аккуратным ухоженным пальцем.
Директор, Игорь Нелетов, был настоящим профессионалом, в бытность свою на вольных хлебах, построивший с нуля не одну крупную компанию. Тарас постарался вспомнить резюме. Вроде бы, целых четыре. Конечно, после таких успехов, Игорь немного расслабился, решил, что ему теперь все по плечу, организовал ребят с подставными фирмами и вышел на большую дорогу. Банки, кредиты и деньги сыпались как из рога изобилия. А потом его пришли убивать. Причем, из очередного подставленного банка, давшего его очередной крупной компании огромный кредит. Как банкиры с удивлением осознали позже, невозвратный.
