Колин Маккалоу - Неприкрытая жестокость
Девушка рассмеялась, к ней вернулось благодушное настроение.
— Они всегда здоровы, особенно если на горизонте маячат президентские выборы. Папа боится, что выберут Ричарда Никсона.
— Почему же это обязательно плохо?
Она с удовольствием посмотрела на его благородное бесстрастное лицо и покачала головой:
— Ты не поймешь, потому что не американец.
— Расскажи мне о своем отце, Хелен. Я понимаю, что должность президента Университета Чабба — это очень влиятельная должность, но твой отец кажется еще более значимой фигурой.
Хелен присвистнула своими невероятно сверкающими розовыми губками, а после пожала плечами.
— Отец — замечательная иллюстрация того, что не только работа определяет место человека в жизни, но и сам человек способен сделать работу более значимой. В нем есть та особенность, которую обычно связывают с Джоном Кеннеди, — харизма. Не важно, сколь влиятелен сидящий в комнате человек, однако когда туда входит мой отец, значительность первого тотчас бледнеет. В нем есть нечто, что невозможно в себе взрастить. К тому же у папы такие предки, о которых большинство американцев могут только мечтать. Не одно поколение его предков, а целых три породнились с Мейфлауэрами — он не стал бы президентом Чабба, не будь в родстве с Мейфлауэрами. У мамы тоже непростая родословная. Она из Кливленда, Огайо, из богатой семьи. — Хелен замолчала и усмехнулась. — Вот так! Мой рассказ помог тебе, Курт?
— Думаю, да. Тебе следует договориться об ужине с родителями. Пришло время мне с ними познакомиться.
Ее сердце на миг замерло, а потом застучало еще быстрее. Что повлечет за собой это знакомство?
— Конечно, — ответила девушка и сделала глоток вина.
— У тебя сейчас есть время поужинать? Мы можем остаться здесь или отправиться в любое место, куда захочешь.
— Здесь вполне подойдет, — сказала она, сдерживая вздох отчаяния. Какой смысл встречаться с Куртом, когда его мутит при одном упоминании об убийстве или изнасиловании?
«Мне в спутники нужен полицейский или доктор, — размышляла она. — Человек, который с готовностью выслушает мои рассказы о рабочих буднях, который разделит со мной опасность, кровь, смерть. Курт любит то, что сталкивается и рассекает воздух со скоростью света, что опаснее всего на свете, но мои интересы он не понимает. И о чем он говорит сейчас? О нет! Пожалуйста, нет! Пустился в расспросы о том, какие драгоценные камни мне нравятся больше всего».
— Послушай, Курт, — несколько резко ответила она. — Даже не смей думать о покупке кольца! Когда я решу надеть кольцо на палец, то выберу его сама, слышишь? От мужчины будет требоваться только одно — заплатить за него. — Хелен хихикнула: — Так-то! Вопрос закрыт. Давай изучим меню, я ужасно проголодалась.
«Небеса! — только и подумал Курт. — Весь день она занималась изнасилованием и убийством и не потеряла аппетита!»
Тем не менее ужин смягчил обоих. «Винный погребок Баффо» не относился к лучшим ресторанам Холломена, но здесь готовили отличные венгерские блюда; сам Баффо был венгром, который покинул родину после восстания 1956 года, подавленного не без помощи Советского Союза, но оставался страстным патриотом.
Наевшись — Курт шницелем, Хелен гуляшом, — парочка в десять часов покинула погребок, ощущая в теле приятную легкость от выпитого вина.
— Оставим здесь твой «ламборгини» или мой «порше»? — спросил Курт на улице. — Дорогая Хелен, давай оставим твою машину! Поехали ко мне на чашечку кофе.
В ее качании головы он увидел непреклонный отказ. Напрасно он ее просил и находил все новые, убедительные поводы, Хелен не захотела продолжать вечер у него дома. Курт вполне мог понять почему — ведь днем ей пришлось столкнуться с ужаснейшими событиями. Ему осталось лишь смотреть, как она проворно запрыгнула в автомобиль и умчалась прочь по Саусгрин-стрит. Любая другая спортивная машина с открытым верхом не уцелела бы на улицах Холломена и десяти минут, но ее «ламборгини» оставался неуязвим.
Ссутулившись, Курт прошел полквартала до своей припаркованной машины, открыл ее, снял блокиратор руля и после недолгих манипуляций с приборами наконец отъехал.
— Вон проехал «порше» профессора фон Фалендорфа, — сказал патрульный своему новому и весьма недалекому напарнику во время объезда Саусгрин-стрит.
— Будем преследовать? — спросил тот.
— Зачем? Он не гонит и не петляет.
Благодаря этому незначительному эпизоду они стали последними людьми, видевшими Курта фон Фалендорфа, который до дома так и не добрался.
Она чувствовала себя обязанной так поступить. Тем же теплым вечером Аманда Уорбертон ждала своих племянников дома на ужин.
Все прошло лучше, чем она предполагала; когда женщина спустилась вниз, чтобы пустить их в подземный гараж небоскреба, то глаз не смогла отвести от «бентли» цвета олова. Несомненно, близнецы больше не водят дряхлые драндулеты!
— Ему десять лет, и он на газу, — сказал Робби, пока они шли к лифту. — Нам не о чем беспокоиться! Газ дешев. К тому же нам нравится внешний вид этой машины.
— Совершенно справедливо, — заметила Аманда. — У вас хороший вкус.
Она продолжила эту тему, когда близнецы вежливо похвалили ее огромные апартаменты.
— Откуда с таким вкусом у вас столь драматическое пристрастие к черному и белому? — спросила она, показывая братьям спальню, оформленную в розовых и бордовых тонах.
— Эпатажность, — ответил Робби, усаживаясь так, чтобы видеть в окно пейзаж с убывающей луной.
— Объясни, пожалуйста.
— Мы — актеры, — продолжил Роберт, откупоривая вино, — и прекрасно осознаем всю важность создаваемого образа. Здесь ключевым моментом является непохожесть; если ты не Пол Ньюман и не Рок Хадсон, то надо быть необычным, даже эксцентричным.
— Так в чем же заключается ваш талант? — спросила Аманда, делая последние приготовления на кухне. — Мальчики, надеюсь, вы не будете против, что наш ужин доставили из «Морской пены»? Коктейль из креветок и ростбиф.
— Великолепно! — хором воскликнули близнецы.
За столом женщина заметила, что близнецы едят с аппетитом, но совсем понемногу.
— Нам приходится следить за весом, — признался ей Горди.
— Вернемся к вашим талантам, — сказала Аманда, наливая кофе, который сварила сама. Однако, узнав, что кофе не очищен от кофеина, братья выпили его совсем чуть-чуть. Складывалось впечатление, будто жители западного побережья слишком подвержены суевериям по поводу разнообразных диет, и если Робби и Горди вдруг последуют какой-то одной диете, то она просто не будет иметь желаемого для них результата.
— Таланты, — начал Робби, делая глоток настоя ромашки. — Сейчас ценится наша игра, но у нас есть и другие устремления, — со скромным видом добавил он. — Не будем говорить об этом заранее, чтобы не сглазить. — И, взмахнув рукой, завершил: — Можем только сказать, что мы работаем над грандиозным проектом.
— Ваш проект потребует от меня вложения денег? — с опаской спросила женщина.
Близнецы широко распахнули свои зеленые глаза:
— Аманда, дорогая, нет! Нам нужны миллионы! Другими словами, здесь понадобится известный голливудский продюсер.
— Горди, ты уверен, что не хочешь настоя ромашки?
Робби поставил свою чашку на стол и поднялся.
— Аманда, мы должны идти. Ты точно не против, что мы не зовем тебя тетей?
Она рассмеялась:
— Будучи старше вас всего на несколько лет, я предпочитаю не быть тетей.
Пока Горди забирал пальто, она спросила Робби:
— К чему у вас лежит сердце?
Он сразу понял, о чем она говорит.
— Благосостояние. «Бентли». Полеты первым классом. Проход по красной ковровой дорожке на премьеру и приветственные крики толпы.
— Слава и богатство.
— В двух словах, да. Но я еще не упомянул самого главного. Стать первыми близнецами, получившими «Оскар».
— Похвально, от всей души вам этого желаю.
После ухода близнецов Аманда села перед своей панорамной стеной из стекла и принялась размышлять, главным образом о своих накоплениях, завещании и о стеклянном мишке Тедди.
Через некоторое время она сняла телефонную трубку и набрала номер.
— Я тебя не разбудила, Хэнк?.. Тогда как насчет зайти ко мне на кофе и шоколадный торт?
Через двадцать минут он вошел к ней, широко улыбаясь.
— Близнецы не любят десерт? — спросил он.
— Они едят очень мало, за исключением тех вещей, которых у меня нет. Что же это тогда за люди, живущие на западном побережье! Подумай, зачем вообще пить кофе, если он без кофеина? Или срезать с мяса весь жир — оно же не будет сочным. Зачем жарить бобы дважды? Я отказываюсь понимать. — Она посмотрела на кота с собакой, сидящих у ног Хэнка: — Фрэнк и Уинстон рады тебя видеть. Близнецы говорят пронзительными голосами, поэтому мне пришлось закрыть животных в комнате для гостей.
