Торкиль Дамхауг - Смерть от воды
— Наверняка нет. Но все, что я нахожу после нее, имеет значение для меня. Все, что сообщает о ее мыслях и делах.
После кофе Катрин принесла бутылку ликера «Southern Comfort». Она всегда любила сладкое. После пары рюмок она предложила Лисс отправиться куда-нибудь в город. Лисс не знала, что ответить. Она не была уверена, что подруга действительно хочет провести с ней вечер. Она чувствовала, что как будто окружена пленкой. Это ее защищало, но в то же время делало недоступной.
— Я сейчас не самая крутая компания для похода по кабакам, — сказала она.
— Приди в себя, Лисс Бьерке, — ответила Катрин с раздражением. — Если ты думаешь, что я ищу только развлечений…
— В любом случае мне не помешает дать мозгу какую-то новую пищу, — прервала ее Лисс и опустошила рюмку. Мысль провести вечер в Лёренскуге с матерью и Таге была ей отвратительна.
Несмотря на скудость гардероба, Катрин целый час выбирала себе одежду. Лисс выступала в качестве стилиста, к чему, по мнению подруги, у нее были прекрасные способности, тем более что, как с приличной дозой иронии намекнула Катрин, автор заметки в «Дагбладе» утверждал, что Лисс «стоит на пороге модельной карьеры». Лисс не стала говорить, что потратила не более десяти минут на то, чтобы собраться перед выходом. Она взяла один из свитеров из шкафа Майлин. Кожаная куртка наконец-то высохла, но на ней остались уродливые пятна. Катрин, в свою очередь, остановилась на коротком облегающем шелковом платье. Она легла на пол и натянула прозрачные колготки, но не надела трусов. Она собиралась встретиться с однокурсницей. Ее звали Тереза, и у нее начинался роман с футболистом.
— Он играет в элитной серии, — поведала Катрин, когда они сели в метро в сторону центра. — Наверняка кусок мяса высшего качества.
Тереза стояла перед клубом «Моно» и что-то щелкала на мобильнике. Она была темноволосая, маленького роста, с очень выразительными черными глазами. Между узкими губами была зажата незажженная сигарета.
— Как насчет филе? — спросила Катрин.
— По ходу.
Лисс едва ли интересовал их кодовый язык, но Катрин, видимо, решила не давать подруге чувствовать себя лишней в этот вечер.
— Мы с Терезой разработали классификацию интересующих нас мужчин, — объяснила она.
— Это ужасно просто, — призналась Тереза. — Те же названия, что на мясном прилавке. В общем, лопатка и бескостная говядина — это ziemlich schlecht.[10]
— Хуже всего потроха, — скорчила рожицу Катрин. — Я терпеть не могу печенку.
— О’кей, печень и потроха — хуже всего, — согласилась Тереза. — Потом идут лопатка, грудинка и т. п. Котлеты на кости и ветчина приемлемы.
— А сегодняшний твой тип — это филейная часть, — вмешалась Лисс, чтобы показать, что все поняла. — Как насчет срока годности?
— Вот-вот, — ликовала Катрин. — Надо это ввести. Употребить до даты.
— Пригодно до, — добавила Тереза.
Им предложили место на диване в старинном стиле в глубине кафе. Катрин прижалась к Лисс и прокричала сквозь музыку, раздающуюся из динамиков на потолке:
— Я скажу Терезе, чтобы она знала… Лисс — сестра Майлин Бьерке.
Тереза уставилась на нее. Лисс определенно нравились ее темные глаза.
— Та, что… А, черт. Сочувствую.
Лисс коротко сжала ее руку:
— Все в порядке. Катрин меня потащила с собой, чтобы я развеялась. Лучше расскажи про своего футболиста.
Тереза быстро пришла в себя:
— Эй, Катрин, я думала, тебе можно рассказать что-то и чтобы весь город об этом не узнал.
— Я только Лисс рассказала, честное слово. А ей можно доверять.
Выпили по первому пиву и взяли еще по бокалу. Лисс почти ничего не ела и почувствовала, что опьянеет в два счета.
— Я точно никому не расскажу, — поклялась она и начертила крест в воздухе. Этот разговор о хранении секретов ее успокаивал.
— Он такой секси, что я даже готова пойти на футбольный матч, — призналась Тереза. — Я с трудом могу себе представить более тупое занятие, но если он там будет бегать в коротких узких шортах…
— У футболистов огромные шорты, — просветила ее Катрин. — Наверняка чтобы хватило место чудовищному хозяйству. Это у гандболистов шорты короткие и облегающие.
Лисс захихикала. Катрин всегда интересовалась мужской анатомией и проводила полевые исследования чуть ли не с детского сада.
— Так как зовут это твое филе?
— Йомар.
Катрин раскрыла рот от изумления:
— Ты собираешься встречаться с мужиком по имени Йомар?
— Именно.
— Можно называть его как-нибудь по-другому, — предложила Лисс. — Например, Джей.
— И еще надо побольше почитать про футбол, — дразнила подругу Катрин. — Выучить наизусть таблицы из Германии и Бельгии.
Тереза отодвинула бокал:
— Он не такой. Может и о другом поговорить. Он учится.
— В институте физкультуры, — сообщила Катрин и отправила Лисс многозначительный взгляд.
Тереза присвистнула:
— А ты хотела бы встречаться с какими-нибудь лохами с политологии?
— Pas du tout,[11] — заявила Катрин. — Если бы мне, конечно, нужен был именно секс.
— Не нужен, что ли?
— Я не отправлюсь к кому-нибудь в гости субботним вечером, чтобы обсудить норвежскую социальную систему, если ты об этом…
— Bad guys for fun, — сказала Тереза, — good guys for…[12]
— Коллоквиумов, — прервала ее Катрин.
Лисс расхохоталась. Пленка, в которую она была завернута, была невидимой, и, может быть, другие ее даже не замечали. Она подумала, что надо будет обязательно общаться с Катрин и дальше. А Терезу с черными глазами ей так хотелось обнять и прижать к себе.
Он появился после половины двенадцатого. Почему-то Лисс сразу поняла, что в дверях их зала появился футболист. Он был высокий, его голова торчала над головами всех, кто оказался рядом. У него были всклокоченные светлые волосы, с виду высветленные. Тереза заметила его, помахала и окликнула. Он подошел вместе с другим парнем, темноволосым, с дредами.
Тереза их коротко представила:
— Катрин, это Йомар Виндхейм.
На нем был костюм, кожаная куртка, белый с золотыми нитями шарф на шее. Катрин улыбнулась несколько язвительно, наверняка оттого, что это имя так много уже обсуждалось.
— Йомар, это Катрин, а это…
Он повернулся к Лисс. Взял ее за руку. Удивившись, она попыталась вырвать руку, но он ее удержал. Его глаза были сероватыми в свете лампочек на стене и немного косили.
— Йомар, — сказал он.
— Лисс, — сказала она и высвободила руку.
Его товарища звали Дидье, и, как оказалось, клуб недавно его купил из Камеруна. Неожиданно и Катрин и Тереза загорелись интересом к футболу. И знали обе подозрительно много.
— Клуб «Люн» играет четыре в линию? — поинтересовалась Катрин.
— Одиннадцать в линию, — поправил Йомар и перевел Дидье, который расхохотался до икоты.
— Bright girl,[13] — сказал он и похлопал ее по руке.
— Bien sure, comme une vache,[14] — ответила она с самой обворожительной улыбкой.
Бабушка Катрин была бельгийкой, и Лисс не удивилась, когда однажды подруга взялась за французский. На Дидье было легко произвести впечатление, и он показался легкой жертвой. На другом конце столика Тереза просто приклеилась к своему филе. Она с первой же секунды охраняла его, обвела вокруг него невидимый, но отчетливый крут, отметила территорию, которую она будет охранять при необходимости любыми способами. Лисс сидела в углу дивана. Это было для нее самое подходящее место, чтобы вовсе не выпасть из компании.
16
«БМВ» Йомара Виндхейма был припаркован прямо перед кафе. Он сам собрался сесть за руль, потому что, как он торжественно заявил, он, так сказать, не выпивал. Тереза шмякнулась рядом с ним. Дидье заполз в середину на заднем сиденье. Время от времени он прерывал разговор по-французски с Катрин и обращался на афро-английском к Лисс. Он обнял обеих, и от него пахло незнакомыми духами. Лисс нравилось ощущать тяжесть его ладони на плече.
Они прошуршали вверх по Трондхеймсвайен, через площадь Карла Бернера. Йомар искал какой-то дом в районе Синсен. Когда они вылезали из машины, снова пошел снег. Тяжелые хлопья плюхались на землю и тут же таяли. Из открытого окна была слышна музыка. Лисс все еще чувствовала только очень легкое опьянение.
Они поднялись в большую квартиру на четвертом этаже. Внутри музыка играла так громко, что Лисс перестала разговаривать, бродила по комнатам и встречала взгляды, иногда равнодушные, иногда заинтересованные. Нашла место на диване в самой темной комнате. Села и стала смотреть на танцующих. Кто-то закурил косяк. Он оказался у нее между пальцев и пах чем-то сладковатым, она сделала две глубокие затяжки и пустила его дальше по кругу. Он был крепче обычного, она тут же заметила, что выпадает из пространства, но тут кто-то поставил музыку в этностиле раи, очень похожую на ту, что слушал Зако. Его имя промчалось сквозь нее. Оно стремилось попасть в ту закрытую комнату. За дверью он все еще лежал на спине на своем диване. Но она не открыла, и музыка, вязкая, как конопляное масло, уводила ее все дальше. Она взглянула на Катрин, переместившую Дидье в угол комнаты. «Вечер для нее не прошел напрасно», — подумала Лисс и закрыла глаза, ускользая все дальше вместе с музыкой. Покачала головой, когда кто-то предложил потанцевать.
