Андрей Ильин - Настоящий полковник
— Прошу, командир, — широким жестом распахнул «замок» багажник с заботливо подстеленным на дно матрасом.
— Плацкарта, говоришь?
— Мягкая. И главное — безопасная. Полковник закинул в багажник ногу, другую и перевалился сам.
— Бензином тут у тебя воняет, — недовольно сказал он.
— Так ведь…
— Ладно, поехали.
«Замок» захлопнул багажник.
Через четверть часа машина въехала в распахнутые ворота бывшего зубановского особняка. Сразу — в подземный гараж. А из гаража по узкой подземной галерее в схрон — вырытую на глубине десяти метров, обитую звукоизолирующим материалом, примитивно благоустроенную комнату. Изначально предназначенную для сокрытия заложников, а теперь вот…
— Все, прибыли.
Здесь полковника достать было невозможно. Здесь он был в безопасности. И даже не потому, что в зарытом глубоко под землю схроне. Потому что среди своих.
Глава 28
В этой комнате было все — стол, стулья, кровать, шкаф для одежды, холодильник, плита для приготовления пищи, телевизор с видеомагнитофоном, книжные полки с книгами и журналами. За перегородкой унитаз, раковина и душ. В общем, все как в обычных квартирах или гостиничных номерах. Кроме отсутствующих окон и входной двери, которая представляла собой бронированный, с торчащими во все стороны рычагами люк. Вроде тех, что соединяют отсеки на подводных лодках.
И кроме еще двух небольших помещений с обитыми толстой, пористой резиной стенами. Предназначенными для особо буйных клиентов.
Полковник Зубанов лежал на вбетонированной ножками в пол койке. И ни о чем не думал. Наверное, впервые за многие месяцы. Просто лежал, тупо уставясь в потолок. Если можно назвать потолком бетонную плиту, покоящуюся на десять метров ниже уровня пола расположенного над ней здания.
Он лежал так уже два дня, стараясь выключить назойливо скребущиеся в его голове мысли. Совсем исключить. Потому что изводить себя сомнениями и предположениями, не имея возможности ничего исправить, — глупо. И опасно. Тем более опасно, что находиться здесь самим с собой придется, возможно, несколько недель. Или даже месяцев. Придется столько, сколько потребуется для того, чтобы там, наверху, все успокоилось. Чтобы милиция нашла настоящего убийцу Хозяина. Или до покупки надежных ксив, если милиция никого не найдет.
Полковник пододвинул к себе телефон и набрал двузначный номер. Трубку взяли. Значит, в помещении посторонних не было.
— Что у тебя? — спросил Зубанов, не представляясь и никак не называя абонента, к которому он обращался.
— Непонятно у меня.
— Что такое?
— Милиция была. С ордером на обыск.
— Когда?
— Утром. А ушли только сейчас. «Сейчас» было далеко за полдень.
— Меня искали?
— Тебя. Все, что возможно, перевернули. В том числе гараж.
— Что говорят?
— Говорят, ты убил своего работодателя. По мотивам мести за несправедливое увольнение.
— Это старо. Что еще говорят?
— Говорят, на винтовке обнаружены твои отпечатки пальцев.
— Мои?!
— Твои.
А вот это было новостью. Причем пренеприятной. Если они пошли на искажение результатов экспертизы, то, значит, в заговоре против него замешаны высшие милицейские чины. Которым лично он ничего плохого не сделал. И которые просто так валить убийство на него не станут. Побоятся лишиться насиженных кресел.
А раз так, то заказ спущен им с верхов. С самых верхов.
Интересное кино получается! Вначале лишили Хозяина его главного охранника, потом, пользуясь его отсутствием, грохнули Хозяина, а теперь, прикрываясь его смертью, хотят подвести того охранника под расстрельную статью, отведя с его помощью подозрение от настоящего убийцы.
Отчего вдруг и отыскались на металлических частях снайперской винтовки отпечатки пальцев, которых раньше не было.
Отпечатки пальцев полковника в отставке Зубанова.
— Подняться к тебе можно? — спросил полковник по телефону.
— Лучше я спущусь.
— Отчего так?
— Я не исключаю, что милиция понавтыкала здесь «жучков».
— А у тебя?
— У себя я все проверил. У меня все чисто. А вот за остальные помещения не поручусь.
— Ладно, у меня — так у меня. Через полчаса Зубанов развинтил входной люк и впустил в свое убежище бывшего своего зама.
— Тихо у тебя тут.
— Как в могиле?
— Как в танке!
— Ладно, давай рассказывай, что там у тебя случилось? На поверхности.
— Приехали. Сунули в нос ордер. Учинили шмон. С собаками и простукиванием стен.
— Что-нибудь нашли?
— Что искали — нет.
— А что не искали?
— Так, по мелочи. Гранаты, пару незарегистрированных пулеметов. Грозились привлечь за незаконное хранение оружия.
— Сказал, что нашел?
— Ну да. Как раз сегодня утром, когда прогуливал собаку. Чтобы не рисковать — спрятал в оружейку. Пошел звонить в милицию, а тут она сама явилась.
— Гранаты — это серьезно. Можешь не отбрехаться. Теперь Хозяина нет, защищать некому.
— Хомут всегда найдется. Была бы шея.
— Не понял! Новая крыша нашлась?
— Так точно.
— Что же ты раньше молчал?
— Так она только сегодня нашлась Вернее, сегодня все окончательно решилось.
— Кто?
«Замок» молчал.
— Не хочешь говорить?
— Не могу говорить. Коммерческая тайна.
— Даже от меня?
— От всех. Хозяин сказал, что если что — голову свернет. Причем не одному только мне.
— Пугает?
— Нет. Этот — свернет.
Покоробила полковника скрытность бывшего зама. Хотя, с другой стороны, и он в бытность свою его начальником тоже всего ему не рассказывал Нормальная практика людей, воспитанных в недрах спецслужб. Все должен знать только один человек. Остальные лишь плохо состыкуемые частности. Только так можно сохранить тайну готовящейся операции. И сохранить участвующих в ней людей.
— Добро, тайна — так тайна.
— Извини, Степаныч. Действительно не могу. Ты под милицией, как под дамокловым мечом, ходишь. Нельзя тебе лишнего знать. Опасно. И нам опасно. И тебе.
Зубанов согласно кивнул. Прав «замок». И действует так же, как действовал бы в его положении сам полковник. Хотя это и обидно.
— Ладно — замяли. Что там с моим делом?
— Стараемся. Ищем подходы к следствию. Пока безуспешно.
— Проработай старые каналы.
— Нет старых каналов.
— Как так нет?
— Так и нет. Отказались от сотрудничества.
— Смерти Хозяина испугались?
— Похоже на то. Испугались. И решили переждать.
— Ищи новых.
— Ищу.
— Что с документами?
— Если липу — можно хоть завтра, В неограниченных количествах. Если натуральные — надо ждать.
— Как долго?
— Может, день. Может, неделю.
— Ладно, неделю подожду. Если на прогулки выпускать будешь. Зекам прогулки положены.
— Какой разговор! Почистим помещения — и милости просим.
— Чисти. А то я тут как в берлоге. Скоро от ничегонеделанья в спячку впаду.
— Два, максимум три дня!
— Чего так долго?
— Новая метла по-новому метет. Так метет, что продыху нет. Но мы постараемся…
«Замок» ушел. Полковник остался. Заключенным в камере-одиночке повышенного комфорта.
Глава 29
— Да, — сказал «замок», приблизив телефонную трубку к губам. — Нет.
— Уверен?
— Абсолютно. Он там как в танке. С заваренными люками.
— Наверх его выпускаешь?
— Редко. А теперь совсем перестану.
— Смотри. Головой отвечаешь!
— Знаю. Некуда ему оттуда деться. В ящике он. Зарытом на глубине десяти метров. Который сам же и построил.
— Как ты считаешь, он не догадывается?
— Нет. Он не может догадаться. Его изоляция аргументирована поиском его милицией.
— А не может он попытаться бежать? Или что-нибудь сделать с собой?
— Вряд ли. Раз он ничего не знает, значит, у него нет причин ни для побега, ни для самоубийства. И нет возможностей. Мы на всякий случай изъяли все опасные предметы. Даже десертные ножи.
— Ладно, будем считать, что ты знаешь, что делаешь.
— Знаю…
* * *Неладное полковник Зубанов почуял, когда ему отключили электроплиту и стали кормить готовой пищей. Приносимой три раза в день одним из бойцов.
— Здравия желаю, Григорий Степанович.
— Ты чего официантствуешь? — по-простому удивился полковник. — Я бы и сам мог готовить. Чай, не барин.
— Не получится готовить. У нас кабель, который на кухню идет, перегорел.
— Когда?
— Прошлой ночью.
— Чего так?
— А кто его знает? Похоже, короткое замыкание.
— Давно бы времянку перебросили.
— Времянку нельзя. Не положено. Двери не закроются. Надо новый кабель тянуть. Но вы не думайте, мы вам питание наладим лучше прежнего. Вот.
