Майкл Смит - Соломенные люди
Он больше не будет думать о «Мальчике на посылках». Он будет называть его «Человек прямоходящий». Но пока он будет предполагать худшее. Полицейский был прав. Более того, Майкл Беккер понял, что именно этого хотела бы Сара.
Будь он проклят, Тук-тук. Если судьба требует от него подобной дани — пусть катится ко всем чертям.
* * *Зандт и Нина сидели на улице рядом со «Сморгасбордом», чем-то средним между кафе и местом встреч серферов, примерно в восьми ярдах от того места, где была похищена дочь Беккеров. Они провели здесь около часа, и заведение уже закрывалось. Единственными посетителями кроме них была молодая пара за столиком недалеко от них, вяло потягивавшая какой-то напиток из больших чашек.
— О чем-то думаешь или просто смотришь?
Зандт ответил не сразу. Он сидел рядом с Ниной, наблюдая за улицей и практически не шевелясь. Его кофе давно остыл. Он выкурил лишь одну сигарету, даже не заметив, как истлела большая ее часть. Внимание его было полностью сосредоточено на чем-то другом. Нине он напоминал охотника, причем не обязательно человека — зверя, готового сидеть и ждать сколько угодно, не обращая внимания на усталость, злость или боль.
— Они все равно сюда не вернутся, — раздраженно сказала она.
— Знаю, — немедленно ответил он. — Я ни за кем и не слежу.
— Ерунда, — рассмеялась она. — Иначе можно подумать, будто у тебя столбняк.
К ее удивлению, он улыбнулся.
— Я думаю.
Она скрестила руки на груди.
— Может, поделишься?
— Я думаю о том, насколько все это пустая трата времени, и мне интересно, зачем ты меня сюда притащила.
Нина поняла, что на самом деле он вовсе не улыбался.
— Потому что я рассчитывала на твою помощь, — сказала она, неловко пошевелившись на стуле. — Джон, что с тобой? Ты же сам прекрасно знаешь. Потому что раньше ты мне помогал. Потому что я ценю твой опыт.
Он снова улыбнулся, и на этот раз у нее по спине пробежал холодок.
— И чего я добился в последний раз?
— Не знаю, — призналась она. — Расскажи. Что случилось?
— Ты знаешь, что тогда случилось.
— Нет, не знаю, — повторила она, внезапно разозлившись. — Все, что мне известно, — ты сказал мне, что до чего-то добрался. А потом стал чересчур скрытным и ничего мне больше не рассказывал, несмотря на то что я снабжала тебя информацией из Бюро, которую ты иначе никак не смог бы получить, поскольку официально тебе было запрещено принимать участие в расследовании. Я оказала тебе услугу, а ты меня отверг.
— Ты не оказывала мне никаких услуг, — сказал Зандт. — Ты поступала так, как, по твоему мнению, было лучше всего.
— Да пошел ты к черту, Джон, — огрызнулась она. Двое за соседним столиком подпрыгнули, словно марионетки, чей хозяин неожиданно проснулся.
Нина понизила голос и быстро заговорила:
— Если ты действительно так считаешь, то почему бы тебе просто не уйти, не вернуться в своей чертов Вермонт? Здесь скоро начнутся снегопады, и ты можешь просто тут завязнуть.
— Хочешь сказать, ты помогала мне ради моей семьи?
— Конечно. Зачем же еще?
— Несмотря на то что помогала мне изменять жене?
— Очень трогательно. Не обвиняй меня в том, что делал твой член.
Она яростно уставилась на него, Зандт — на нее. Несколько мгновений они молчали, затем Нина неожиданно опустила глаза.
Он коротко рассмеялся.
— Это должно означать, что я тут главный?
— Что?
Она мысленно выругалась.
— То, что ты отвела взгляд. Это как у зверей — знак подчинения самцу. И что, теперь, когда я снова наверху, я стану делать то, чего хочешь ты?
— Ты становишься настоящим параноиком, Джон, — сказала она, хотя он, конечно, был прав. Нина поняла, что слишком много времени провела в окружении глупцов. — Я просто не хочу с тобой спорить.
— Что ты думаешь насчет волос? — спросил он.
Она нахмурилась, сбитая с толку внезапной переменой темы.
— Каких волос?
— Этот самый Человек прямоходящий — зачем он их срезал?
— Для того чтобы вышить имя на свитере.
Зандт покачал головой и закурил.
— Для этого не нужно целиком обривать голову. У всех девочек были длинные волосы. Но всех их нашли обритыми наголо. Почему?
— Чтобы их унизить, лишить личности. Чтобы ему легче было их убить.
— Возможно, — ответил он. — Именно так мы раньше и предполагали. Но у меня есть свои соображения.
— Может, все-таки расскажешь?
— Мне интересно — не наказание ли это?
Нина немного подумала.
— За что?
— Не знаю. Но мне кажется, что тот человек похищал этих девочек, причем девочек весьма своеобразного типа, с определенной целью. Я думаю, у него были в отношении их свои планы, но все они по каким-то причинам ему не подошли. И в наказание он лишил их того, что, по его мнению, являлось для них крайне важным.
Он отхлебнул кофе, не обращая внимания на то, что тот давно остыл.
— Ты знаешь, что делали с коллаборационистами в конце Второй мировой?
— Конечно. Женщин, которые, по общему мнению, проявили чрезмерное гостеприимство к немецким захватчикам, проводили строем по улице с обритыми головами. Для нас это достаточно унизительно. — Она пожала плечами. — Возможно, я и могла бы счесть это наказанием, но мне непонятно, какова была сама суть конфликта. Эти девочки ни с кем не имели особо близких отношений.
— Может, да, а может, и нет.
Зандт, похоже, потерял интерес к теме. Он откинулся на спинку стула и лениво разглядывал террасу. Парень за соседним столиком случайно встретился с ним взглядом и тут же поспешно его отвел. Он дал знак своей подружке, видимо намекая, что неплохо бы сходить смазать лыжи. Оба встали и скрылись в темноте.
Зандт выглядел вполне удовлетворенным.
Нина попыталась снова привлечь его внимание.
— И куда ведет этот след?
— Возможно, и никуда, — ответил он, гася сигарету. — Просто я в последнее время не особо об этом думал. Меня больше интересовало, каким образом он их выбирал, как вообще пересекались их жизненные пути. А теперь мне становится любопытно, чем именно они ему не подошли и зачем они на самом деле были ему нужны.
Нина ничего не ответила, надеясь, что он продолжит. Однако, когда он снова заговорил, речь пошла совсем о другом.
— Почему ты перестала со мной спать?
Снова застигнутая врасплох, она ответила не сразу.
— Мы перестали спать друг с другом.
— Нет. — Он покачал головой. — Все было не так.
— Не знаю, Джон. Просто так получилось. В свое время ты вроде бы не особо расстраивался по этому поводу.
— Просто принял как должное, не так ли?
— К чему ты клонишь? Хочешь сказать, что теперь уже не принимаешь?
— Вовсе нет. Это было давно. Я просто задаю вопросы, которых не задавал раньше. Стоит только начать, и их сразу появляется множество.
Нина не знала, что на это ответить.
— И чего же ты теперь хочешь?
— Я хочу, чтобы ты уехала, — ответил он. — Чтобы ты вернулась домой и оставила меня в покое.
Нина встала.
— Как пожелаешь. Мой номер у тебя есть. Если передумаешь — позвони.
Он медленно повернул голову и посмотрел ей прямо в глаза.
— Хочешь знать, что случилось? В последний раз?
Она остановилась и посмотрела на него. Его взгляд был холодным и бесстрастным.
— Да, — ответила она.
— Я нашел его.
Нина почувствовала, как мурашки побежали по спине.
— Кого нашел?
— Я выслеживал его две недели. В конце концов я пришел к нему домой. Я видел, как он наблюдает за другими девочками. И больше не мог это так оставить.
Нина не знала, сесть ей или продолжать стоять.
— И что произошло?
— Он все отрицал. Но я знал, что это он, и теперь уже он знал, что я его вычислил. Это был он, но у меня не было доказательств, а он мог сбежать. Я провел вместе с ним два дня. Но он все равно не сказал мне, где она.
— Джон, только не говори…
— Я его убил.
Нина уставилась на него и поняла, что он говорит правду. Она открыла рот, затем снова закрыла.
— А потом, два дня спустя, прислали свитер и записку.
Неожиданно он сгорбился, словно от невероятной усталости, и отвернулся. Когда он снова заговорил, голос его звучал сухо и бесстрастно:
— Я убил не того. Что ты будешь теперь делать — решать тебе.
Нина повернулась и пошла прочь по бульвару. Она усилием воли заставляла себя не оглядываться, пытаясь сосредоточиться на вершинах пальм, покачивавшихся на легком ветру в нескольких кварталах впереди.
Однако, дойдя до угла, она остановилась и обернулась. Зандт исчез. Она постояла немного, прикусив губу, но он так и не появился. Нина медленно пошла дальше.
Что-то изменилось. До сегодняшнего вечера Зандт казался вполне покладистым, но в кафе она почувствовала себя неуютно. Она поняла, что он напоминал ей не охотника, а скорее боксера, пойманного в объектив камеры за час до реального боя, когда репортеры и шоумены его уже не волнуют: он погружен в свой собственный мир, в котором не беспокоят чужие взгляды и не интересует ничего, кроме предстоящей схватки. Другие могут делать ставки на ее исход, напяливать на себя обезьяньи костюмы, напиваться до чертиков. Остальные — нести чушь насчет того, что бокс следует запретить, замкнувшись в собственных коконах, из которых никто не хочет искать выхода — никакого. Для тех, кто сражается на ринге, все по-другому. Они делают это ради денег, но не только. Это просто то, что они умеют делать. Они не ищут пути к бегству. Они ищут путь туда, где могут быть сами собой.
