Элизабет Джордж - ПРЕСЛЕДОВАНИЕ ПРАВЕДНОГО ГРЕШНИКА
— В любом другом случае это было бы более чем вероятно, — признал Линли.
— Но не в данном случае? Почему?
— Взгляните на это.
Ханкен положил на стол копию записки, обнаруженной в кармане Николь Мейден.
Мейдены прочли написанные там четыре слова: «Эта сучка поимела своё», а Ханкен сообщил им, что оригинал записки найден в кармане их дочери.
Энди Мейден долго не сводил глаз с записки. Он перебросил красный мячик в левую руку и сжал его.
— О господи. Вы думаете, кто-то пришел туда специально, чтобы убить ее? Кто-то выслеживал ее, чтобы убить? То есть это не было случайным столкновением с чужаком? Или какой-нибудь глупой ссорой по ничтожному поводу? Или всплеском ярости какого-то психопата, убившего ее и того парня?
— Это сомнительно, — сказал Ханкен. — Но вы ведь не хуже нас знаете процедуру следствия.
Этим замечанием он, по-видимому, хотел сказать, что Энди Мейдену как бывшему офицеру полиции известно, что любые версии, связанные с убийством его дочери, будут проработаны.
— Если кто-то отправится в ту рощу специально, чтобы убить вашу дочь, то надо выяснить мотивы его поступка, — добавил Линли.
— Но у нее не было врагов! — воскликнула Нэн Мейден. — Я понимаю, что так готова заявить любая мать, но в данном случае это правда. Николь все любили. Она была добрым человеком.
— Очевидно, что не все, миссис Мейден, — возразил Ханкен.
Он выложил на стол копии анонимных посланий, найденных на поляне.
Энди Мейден и его жена прочли их молча, не выражая никаких эмоций. И Нэн опять-таки заговорила первой. Ее муж не мог оторвать взгляда от писем. Оба они сидели неподвижно, как статуи.
— Это невозможно, — заявила Нэн. — Николь не могла получать такие письма. Вы ошибаетесь, если думаете, что они адресованы ей.
— Почему?
— Потому что мы никогда не видели их. А если бы кто-то ей угрожал, кто угодно, она сразу рассказала бы нам обо всем,
— А если ей не хотелось волновать вас…
— Нет, пожалуйста, поверьте мне. Это не в ее характере. Ей даже в голову не пришло бы оберегать нас от волнений и прочих переживаний. Она всегда предпочитала говорить нам правду. — Нэн наконец пошевелилась, подняла руку и откинула назад волосы, словно это лаконичное движение могло придать больше убедительности ее словам. — Если бы у нее назрели какие-то неприятности, она поделилась бы с нами. Такой она была. Она рассказывала нам обо всем. Обо всем. Честно. — И, бросив серьезный взгляд на мужа, добавила: — Верно. Энди?
Он заставил себя отвернуться от писем. Его лицо, и так выглядевшее бескровным, побледнело еще сильнее.
— Мне не хочется так думать, но это лучший из возможных ответов, если кто-то действительно следил за ней… или уже поджидал там… Если это была не случайная встреча с каким-то маньяком, убившим ее и того парня.
— Вы о чем? — спросил Линли.
— Особый отдел, — с трудом выговорил Энди. — За годы работы я пересажал множество мерзавцев. Наемные убийцы, наркодилеры, гангстеры, заправилы преступного мира. Вы знаете их лишь по именам, а я очень долго якшался с этим дерьмом.
— Нет, Энди! — запротестовала его жена, очевидно догадавшись, к чему он клонит. — Это не имеет к тебе никакого отношения.
— Кто-то отсидел срок, нашел нас здесь и довольно долго следил за нами, выясняя наши привычки. — Он повернулся к жене. — Понимаешь, как это могло случиться? Кто-то вышел на свободу и решил отомстить мне, Нэнси. Он напал на Ники, так как знал, что, нанеся удар моей дочери, моей девочке, он будет убивать меня постепенно… обрекая на мучительное существование…
Линли заметил:
— Конечно, мы не можем исключать такую возможность. И если, как вы сказали, у вашей дочери не было врагов, то остается единственный вопрос: у кого был мотив? Если вышел на свободу тот, кого вы упекли за решетку, Энди, то нам нужно знать его имя.
— О господи, да их были десятки!
— В Ярде мы поднимем все ваши старые дела, но вы могли бы помочь нам, указав хотя бы приблизительное направление. Если в вашей памяти всплывает какое-то особое расследование, то вы существенно облегчите нам работу, перечислив причастных к нему лип.
— У меня сохранились дневники.
— Дневники? — спросил Ханкен.
— Когда-то я подумывал… — Мейден иронично, словно посмеиваясь над собой, покачал головой. — Я подумывал, выйдя в отставку, заняться сочинительством. Писать мемуары о собственной персоне. Но этот отель постоянно требовал внимания, и я так и не взялся за перо. Хотя дневники остались. Если я загляну в них, то, вероятно, чье-то имя или лицо…
Он слегка сгорбился, словно бремя ответственности за смерть дочери всей тяжестью легло на его плечи.
— Ты ничего не знаешь наверняка, — сказала Нэн Мейден. — Энди, пожалуйста, не взваливай вину на себя.
Ханкен сказал:
— Мы проверим все возможные варианты. Так что если…
— Тогда проверьте и Джулиана, — вызывающе бросила Нэн Мейден, словно решила доказать полицейским, что есть и другие подозрительные ходы помимо тех, что ведут в прошлое ее мужа.
Мейден сказал:
— Нэнси, не надо…
— Кто такой Джулиан? — спросил Линли.
Джулиан Бриттон, сообщила им Нэн. Он на днях обручился с Николь. Разумеется, Нэн ни в чем его не подозревает, но если уж полицейские будут собирать все сведения, то им понадобится поговорить и с Джулианом. Николь разговаривала с ним за день до того, как отправиться в этот поход. Она могла поделиться чем-то с Джулианом, даже показать ему что-то, что в итоге может открыть полицейским новые направления расследования.
Линли подумал, что это вполне разумное предложение. Он записал фамилию и адрес Джулиана. Нэн Мейден дала полную информацию.
Ханкен, со своей стороны, погрузился в размышление. Он не промолвил больше ни слова, пока они с Линли не вернулись к машине.
— Знаете, все это, скорее всего, никуда не ведет.
Он включил зажигание, вывел машину со стоянки и, объехав отель, остановился перед фасадом Мейден-холла. Под вялое урчание мотора он задумчиво изучал взглядом старое каменное здание.
— Что именно? — спросил Линли.
— Особый отдел. Мститель, явившийся из прошлой жизни. Слишком уж удобное объяснение, вам не кажется?
— Удобное? Странный выбор слова в применении к следственной версии и возможным подозреваемым, — заметил Линли. — Если, конечно, у вас не возникла более достоверная гипотеза… — Он глянул на отель. — Кого вы подозреваете, Питер?
— Вы знаете Белогорье? — резко спросил Ханкен. — Оно тянется от Бакстона до Эшбурна и от Мэтлока до Каслтона. Тут полно холмистых долин, пустошей, охотничьих и лесных троп. В общем, все, что нас окружает… — он сделал рукой широкий жест, — это Белогорье. Включая и дорогу, по которой мы сюда приехали.
— И что?
Ханкен развернулся на сиденье и в упор посмотрел на Линли.
— А то, что в этом огромном районе Энди Мейден ухитрился найти машину своей дочери, скрытую из виду за каменной придорожной стеной. Один, без всякой помощи. Надо ли добавлять что-то к этому, Томас?
Линли посмотрел на здание отеля: его окна, словно закрывающиеся глаза, отражали последние лучи вечернего света.
— Почему вы не рассказали мне раньше? — спросил он напарника.
— Я не придавал этому значения, пока наш коллега не завел разговор про Особый отдел. И пока не выяснилось, что Энди утаил правду от жены.
— Он хотел постепенно подготовить ее. Кто на его месте поступил бы иначе? — спросил Линли.
— Тот, у кого совесть чиста, — отрезал Ханкен.
Приняв душ и переодевшись в свои самые удобные брюки с резинкой на талии, Барбара вернулась к легкому ужину — остаткам готовой свинины с рисом, которая в холодном виде вряд ли вошла бы в десятку чьих-то любимых кулинарных блюд. Именно тогда притащился Нката, заявив о себе двумя резкими ударами в дверь. Держа в руке полупустой контейнер, Барбара распахнула дверь и нацелила на него палочки для еды.
— У тебя что, остановились часы? На сколько, по-твоему, растяжимы пять минут, Уинстон?
Он без приглашения шагнул внутрь, сияя на полную мощность белозубой улыбкой.
— Извини. Перед выходом у меня опять зазвонил пейджер. Шеф. Пришлось сначала перезвонить ему.
— Ну конечно. Нельзя же заставлять ждать его светлость.
Нката пропустил ее шуточку мимо ушей.
— Чертовски удачно, что в этом пабе так медленно обслуживают. Я мог бы слинять оттуда полчаса назад и уже, наверное, подъезжал бы к Шоредичу, откуда мне вряд ли захотелось бы возвращаться к тебе. Забавно, правда? Как говорит моя мама, чему быть, того не миновать.
Барбара молча смотрела на него, прищурив глаза. Она пребывала в замешательстве. Ей хотелось отчитать Нкату за оставленную записку, а особенно за бросающегося в глаза «констебля», но его веселый вид помешал ей сделать это. Беспечность визитера озадачивала не меньше, чем сам факт его появления в ее доме. Он мог бы, по крайней мере, выглядеть встревоженным или смущенным.
