Джон Вердон - Загадай число
Родригес попытался снова взять разговор в свои руки.
— Доктор, пулю какого калибра мы ищем?
Трэшер уставился на него сквозь очки, спустившиеся на кончик его длинного носа.
— Что мне сделать, чтобы люди наконец поняли простейшие вещи про патологоанатомию?
— Знаю, знаю, — раздраженно отмахнулся Родригес. — Плоть может расширяться и сжиматься, нельзя сказать наверняка и все такое. Но все-таки — речь идет скорее о двадцать втором или о сорок четвертом? Сделайте авторитетное предположение.
— Мне не платят за предположения. Кроме того, никто не будет помнить, что речь шла о предположении. Все запомнят, что медэксперт назвал конкретный калибр и ошибся. — Было видно, что он вспомнил какой-то случай, но промолчал, сказав лишь: — Когда вытащите пулю из обшивки дома, тогда узнаете.
— Доктор, — вмешался Клайн с видом маленького мальчика, ищущего совета у премудрого старца, — а возможно узнать, каков был интервал между выстрелом и нанесением колотых ран?
Его тон смягчил возмущение Трэшера.
— Если бы интервал был значительным, мы обнаружили бы кровь в двух разных стадиях свертывания. В нашем случае я бы сказал, что раны последовали вскорости после выстрела, поскольку сравнивать нам было нечего. Все, что мы можем сказать, — это что интервал был небольшим, но было это десять секунд или десять минут — сказать сложно. Хотя вопрос хороший, — подытожил он, подчеркнуто противопоставляя его вопросу капитана.
Капитан покривился:
— Если у вас все, доктор, мы вас больше не задерживаем. Полагаю, письменный отчет будет готов не позднее чем через неделю?
— Да, я же обещал. — Трэшер взял свой объемный портфель со стола, с поджатыми губами кивнул окружному прокурору и вышел из комнаты.
Глава 23
Бесследно
— Патологический зануда, — подытожил Родригес, пробегая взглядом по лицам присутствующих в поисках поддержки своей шутки, но только непрекращающиеся смешки близнецов Круз могли показаться чем-то вроде отклика. Клайн нарушил тишину, попросив Хардвика продолжить описание сцены убийства, прерванную появлением Трэшера.
— Я собирался сказать то же самое, — подхватил Родригес. — Хардвик, продолжайте ваш отчет и придерживайтесь ключевых моментов. — Просьба подразумевала, что Хардвик обычно поступает иначе.
Гурни заметил для себя, что капитан был предсказуем — всегда враждебен к Хардвику, льстив по отношению к Клайну и высокого мнения о себе.
Хардвик быстро заговорил:
— Самый заметный след убийцы — отпечатки его ботинок, судя по которым он вошел на территорию через главные ворота, проследовал через парковку к задней части сарая и остановился там, где был найден садовый стул…
— Садовый стул на снегу?.. — переспросил Клайн.
— Именно. Перед стулом были обнаружены сигаретные бычки.
— Семь штук, — сказала рыжая, не отрываясь от ноутбука.
— Семь, — повторил Хардвик. — От стула следы ведут…
— Детектив, я прошу прощенья, но Меллери всегда держал садовые стулья во дворе зимой?
— Нет, сэр. Все выглядит так, будто убийца принес стул с собой.
— Стул? С собой?
Хардвик пожал плечами.
Клайн покачал головой:
— Простите, что перебил. Продолжайте.
— Не нужно извиняться, Шеридан. Спрашивайте все, что хотите. Мне тоже многое тут кажется нелогичным, — сказал Родригес и посмотрел на Хардвика так, будто отсутствие логики было его виной.
— Далее следы ведут к месту встречи с жертвой.
— Тому месту, где Меллери убили? — уточнил Клайн.
— Да, сэр. Оттуда они направляются к просвету в живой изгороди и через лужайку в лес. След прерывается в километре от дома.
— В каком смысле прерывается?
— Прекращается. Не продолжается. Снег там слегка притоптан, будто убийца некоторое время стоял на месте, но с этого места следы никуда больше не ведут. Как сообщалось несколько раньше, ботинки, оставившие эти следы, были найдены висящими на дереве неподалеку. У нас нет предположений, что потом случилось с тем, кто был в них обут.
Гурни наблюдал за выражением лица Клайна и увидел, что тот одновременно глубоко озадачен этой головоломкой и поражен тем, что не может придумать вообще никакого решения. Хардвик открыл было рот, чтобы продолжить отчет, но в этот момент заговорила рыжая. Ее голос был тихим и безликим, одинаково женским и мужским.
— Сейчас следует отметить, что рисунок подошв найденных ботинок совпадает с отпечатками в снегу. Однако действительно ли именно эта пара обуви оставила эти отпечатки, должны определить специалисты из лаборатории.
— Это можно определить с такой точностью? — спросил Клайн.
— Конечно, — ответила она, и ее голос впервые окрасился гордостью. — Отпечатки на снегу для такой задачи удобнее всего: снег сохраняет мельчайшие детали, которые не разглядеть невооруженным глазом. Никогда никого не убивайте в снегу.
— Спасибо за совет, — сказал Клайн. — Прошу прощения, что снова перебили вас, детектив. Пожалуйста, продолжайте.
— Возможно, это подходящий момент, чтобы перечислить собранные улики. Вы не против, капитан? — Интонация Хардвика снова была аккуратной пародией на уважение.
— С удовольствием послушаю про факты, — ответил Родригес.
— Сейчас, только открою файл, — сказала рыжая, что-то набирая на компьютере. — В каком порядке вам перечислить улики?
— Давайте в порядке важности.
Никак не реагируя на командный тон капитана, она принялась зачитывать список с экрана компьютера:
— Улика первая: один садовый стул из легких алюминиевых трубок и белого пластикового переплета. Первоначальное исследование на предмет чужеродных частиц выявило присутствие нескольких квадратных миллиметров строительной мембраны, застрявшей между сиденьем и креплением ручки.
— Это утеплитель, что ли? — уточнил Клайн.
— Гидроизоляция для деревянных домов, но этот материал по-разному используют, например, делают из него комбинезоны для малярных работ. Это единственный посторонний материал, найденный на стуле, больше ничто не свидетельствует о том, что его раньше как-то использовали.
— Никаких отпечатков пальцев, волос, пота, слюны, царапин, совсем ничего? — спросил Родригес, как будто не веря в компетентность ее специалистов.
— Ни отпечатков, ни волос, ни пота, ни слюны, ни царапин, однако я бы не сказала, что «совсем ничего», — ответила она, снова проигнорировав тон его вопроса. — Часть переплета на спинке стула была заменена, а именно — все горизонтальные перетяжки.
— Вы же сказали, что стул никогда не использовался.
— Нет следов использования, но переплет однозначно был изменен.
— Предположительно по какой причине?
Гурни хотел было выдвинуть предположение, но Хардвик заговорил первым:
— Такие стулья обычно перетягивают полосками двух цветов — белый и синий, белый и зеленый, что-нибудь такое. Может быть, он не хотел, чтобы стул был цветным.
Родригес поморщился, как будто проглотил что-то горькое.
— Продолжайте, сержант Вигг. Нам еще многое надо успеть до обеда.
— Улика вторая: семь бычков от сигарет «Мальборо», также без каких-либо следов.
Клайн наклонился вперед:
— То есть нет следов слюны? Отпечатков пальцев? Следов жира от пальцев?
— Ничего.
— Разве это не странно?
— Очень странно. Улика третья: фрагмент разбитой бутылки из-под виски марки «Четыре розы».
— Фрагмент?
— Приблизительно полбутылки было найдено целиком. Если считать также все найденные осколки, то всего получается чуть меньше, чем две трети целой бутылки.
— Без отпечатков? — предположил Родригес.
— Отпечатков нет, что нас в общем-то уже не удивляет после их отсутствия на стуле и бычках. Была также найдена одна субстанция помимо крови жертвы — незначительное количество моющего средства в трещине вдоль отбитой части стекла.
— И о чем это говорит? — спросил Родригес.
— Присутствие моющего средства и нехватка осколков позволяет предположить, что бутылку разбили где-то еще и помыли перед тем, как принести на место убийства.
— Значит, нанесение колотых ран было таким же заранее обдуманным действием, как и выстрел?
— Похоже на то. Я продолжу?
— Прошу, — сказал Родригес таким тоном, что это прозвучало как грубость.
— Улика четвертая: одежда жертвы, включая нижнее белье, халат и мокасины, вся запачкана его кровью. На халате найдено три посторонних волоса, возможно принадлежащих супруге жертвы, но это еще выясняется. Улика пятая: образцы крови, взятые с земли вокруг тела. Окончательных результатов из лаборатории еще нет, но пока вся найденная кровь принадлежит жертве. Улика шестая: осколки стекла с плиты под шеей жертвы. Это подтверждает вывод, сделанный на основании вскрытия, что четыре колотых раны от бутылочного стекла прошли насквозь через шею и что жертва лежала на земле в момент их нанесения.
