Эван Хантер - Молодые дикари
Помощник окружного прокурора, молодой блондин, был уже в полицейском участке, когда пришел Ганнисон. Поскольку вопрос шел об убийстве, он предусмотрительно захватил с собой стенографиста из бюро по делам убийств при окружной прокуратуре. Ганнисон о чем-то шепотом посовещался с Ларсеном и затем подошел к ребятам.
— Итак, — сказал он, глядя на листок бумаги, — кто из вас Дэнни Ди Пэйс?
Ребята замялись. Позади них по оконным стеклам монотонно барабанил дождь. С первыми каплями дождя сразу же наступила настоящая ночь. На улице зажглись неоновые лампы, и их свет пятнами отражался в окнах. В комнате стояла необычная тишина, и слышно было только, как за окнами на улице хлестал по асфальту дождь.
— Вы меня слышите? — сказал Ганнисон.
Ребята молчали. Самый высокий из них — могучего телосложения стоял посредине, образуя, в силу своего роста, естественную вершину треугольника. Ганнисон подошел к нему поближе.
— Ты Дэнни Ди Пэйс?
— Нет.
— Тогда как тебя зовут?
— Меня зовут Артур Ридон, — ответил он.
— Сколько тебе лет, Артур?
— Семнадцать.
Лейтенант утвердительно кивнул. Затем повернулся рыжеволосому парню слева от Ридона.
— А тебя как зовут?
— Ди Пэйс.
— Почему ты не сказал об этом, когда я спрашивал?
— Мне еще пятнадцать лет, — ответил Ди Пэйс — Шестнадцать будет только в сентябре. Вы не можете держать меня здесь. Вы даже не имеете право меня допрашивать. Я малолетний преступник. Я знаю свои права.
Ганнисон с язвительной ухмылкой кивнул в сторону помощника окружного прокурора.
— Среди нас появился юрист, — сказал он. — У меня есть для тебя новость, сынок, и тебе следует выслушать ее внимательно. В штате Нью-Йорк максимальный возраст для малолетних преступников шестнадцать лет...
— А я что вам сказал...
— Помолчи и слушай! — оборвал Ганнисон. — Свод законов штата Нью-Йорк гласит, что малолетним преступником считается ребенок, нарушивший какой-либо закон или постановление местного муниципалитета или совершивший любой другой проступок, который, если он совершен взрослым, считается серьезным преступлением, за исключением — и запомни это, сынок, — за исключением, если ребенок пятнадцати лет совершил проступок, за который взрослые караются смертной казнью или пожизненным заключением. А убийство, знаешь ты это или нет...
— Извините меня, лейтенант, — твердо вмешался помощник прокурора.
— Да? — упираясь руками в бедра, Ганнисон обернулся к молодому человеку.
— Я не хочу прерывать ваш допрос, но, по правде говоря, парень еще ни в чем не был обвинен.
С минуту Ганнисон молчал, сравнивая свои годы работы в полиции и неопытность молодого человека, а также разницу в своем и его чине. Затем спокойно сказал:
— Было совершено убийство.
— Совершенно верно. И парня привели сюда для допроса в связи с этим убийством. Он еще не был зарегистрирован ни как обвиняемый, ни как свидетель. Кроме того, вы упустили важную часть уголовного кодекса.
— Разве? — сказал Ганнисон, надеясь, что в его голосе не очень был заметен сарказм.
— Да. Вы забыли упомянуть, что судья может издать приказ о передаче дела в суд для несовершеннолетних.
— Факт остается фактом, — монотонно продолжал Ганнисон, — убийство является преступлением, которое карается смертной казнью или пожизненным заключением, и я не позволю, чтобы какой-то пятнадцатилетний сопляк поучал меня. — Он пристально взглянул на помощника окружного прокурора, словно желая дать понять, что он не потерпит этого и со стороны сопляков двадцати пяти лет. Казалось, это не произвело на молодого человека никакого впечатления.
— Могу я с вами поговорить минуту наедине, лейтенант? — спросил он.
— Конечно, — ответил Ганнисон. В его глазах был виден сдерживаемый гнев. Он важно прошел к одному из столов за барьерной перегородкой, отделявшей полицейскую комнату от коридора. — В чем дело? — спросил он.
Помощник окружного прокурора протянул руку.
— Мне кажется, мы не знакомы. Моя фамилия Соумз, — представился он.
— Рад познакомиться, — заученно сказал Ганнисон.
— В отношении процедуры допроса, — начал Соумз. — Я только хочу предвосхитить возможные возражения со стороны адвокатов, которые будут защищать ребят. Вы так же хорошо знаете, как и я, что пятнадцатилетний ребенок не подлежит допросу в полицейском участке.
— Мне это хорошо известно, мистер Соумз. Однако, с вашего позволения, я должен сказать, что только сию минуту узнал о том, что этому парню всего лишь пятнадцать лет. Я должен выяснить, сколько лет третьему парню, прежде чем отделить взрослых убийц от убийц-младенцев. С вашего разрешения, конечно.
— Продолжайте, — сказал Соумз.
— Благодарю вас.
Ганнисон вернулся к ребятам и остановился перед третьим из них, смуглым парнем с черными волосами и карими глазами, в глубине которых затаился страх.
— Твое имя? — спросил Ганнисон.
— Апосто, — ответил парень. — Антони Апосто.
— Сколько тебе лет, Антони?
— Шестнадцать.
— Хорошо, — сказал Ганнисон и повернулся к Ларсену. — Майкл, поговори с Ди Пэйсом в канцелярии, хорошо? Этих двоих я допрошу здесь. И пока к нам на голову не свалились представители общества защиты животных, тебе лучше позвонить его родителям и сказать, что их дорогой малютка арестован.
— Хорошо, — ответил Ларсен и увел Ди Пэйса из комнаты.
— Итак, — обратился Ганнисон к двум оставшимся ребятам, — вы кого-то убили, не так ли?
Ребята молчали. Высокий парень искоса взглянул на Апосто.
— Или вы не знали, что он умер? — Спросил Ганнисон.
Ридон, более высокий из них, сказал:
— Мы просто немного подрались, вот и все.
— На ножах, да?
— Вы не нашли у нас никаких ножей, — ответил Ридон.
— Нет. Потому что вы, вероятно, выбросили их в какую-нибудь сточную трубу или передали кому-нибудь из своих дружков на улице. Не беспокойтесь, мы их найдем. Но даже если мы их и не найдем, у вас вся одежда в крови. Когда вы запланировали это, Ридон?
— Мы ничего не планировали, — ответил Ридон и снова украдкой взглянул на смуглого испуганного Апосто.
— Нет, да? — сказал Ганнисон. — Вы просто случайно шли по улице, увидели этого парня и убили его, так?
— Он начал первый, — ответил Ридон.
— Неужели?
— Да, — сказал Ридон. — Правда ведь, Бэтман? Этот грязный пуэрторикашка первый начал, верно?
— Точно, — подтвердил Апосто. — Он первый начал, лейтенант.
— Ну, тогда, интересно, послушать как он это сделал, — заявил Ганнисон.
— Как вы сказали, мы шли по улице. Нас было трое. Он остановил нас и стал странно на нас смотреть, — начал Ридон.
— На нем была шляпа-боппинг, — вставил Апосто.
— Что? — переспросил стенографист, отрываясь от своих записей.
— Боппинг, — повторил Ганнисон, — шляпа с высокой тульей и узкими полями. — Он снова повернулся к ребятам. — Итак, на нем была шляпа-боппинг, и он вас остановил. Дальше.
— Он начал смотреть на нас угрожающе, — продолжал Ридон.
— Верно, — подтвердил Апосто.
— И стал говорить, что мы не имеем права приходить на его территорию, что-то в этом роде. Затем выхватил нож.
— Вот так? Хм.
— Да. И бросился на нас. Так что мы должны были защищаться, разве не так? Иначе он убил бы нас. Вы что, не понимаете, что мы должны были защищаться?
— Ты знаешь этого парня?
— Впервые в жизни видел. Мы просто вышли немного прогуляться. Черт возьми, разве мы ожидали, что попадем «к япошкам», — ответил Ридон.
— Попадем к кому? — опять переспросил стенографист.
— «К японцам», — снова пояснил Ганнисон, — то есть — в засаду. Значит, этот парень устроил вам засаду, так?
— Конечно. Он остановил нас с ножом в руке. Послушайте, мы не хотели, чтобы нас убили, и, естественно, мы защищались. Всякий сделал бы то же самое на нашем месте.
— И вы убили его.
— Я не знаю, убили мы его или нет. Но, если и так, то это была самооборона.
— Конечно, — сказал Ганнисон, — это легко понять.
— Конечно, — согласился Ридон.
— Имя этого парня Рафаэль Моррез, вы знали это?
— Нет, — ответил Ридон.
— Нет, — подтвердил Апосто.
— И он остановил вас, стал смотреть угрожающе и предупредил, чтобы вы не ходили по его территории, затем выхватил нож и бросился на вас. Это ваша версия, правильно?
— Правильно, — согласился Ридон.
— И вы не знали его до тех пор, пока он не остановил вас сегодня вечером, это тоже верно?
— Верно.
— Все ясно, — сказал Ганнисон.
— Что вы имеете в виду? — спросил Ридон.
— Рафаэль Моррез был слепым, — ответил Ридон.
У каждого из ребят взяли отпечатки пальцев в трех экземплярах: один, чтобы послать в ФБР (Вашингтон), второй должен был быть отправлен в бюро уголовного розыска штата Нью-Йорк, а третий экземпляр сегодня ночью должны были доставить в городское бюро уголовного розыска, чтобы данные об отпечатках пальцев к утру следующего дня находились в здании уголовного суда на улице Сентр. На каждого были заведены личные карточки об аресте, по два экземпляра на каждого, а затем парней повели вниз в приемную полицейского участка, где официально оформили их арест.
