Дэвид Балдаччи - Доля секунды
Кинг надел костюм, причесался, выпил кофе в солнечной кухне, пролистал газету. Первую ее страницу занимали в основном статьи о похищении Джона Бруно. Включив телевизор, Кинг обнаружил, что все новостные каналы сообщают о смерти Нила Ричардса, ветерана Секретной службы.
Затем репортер сообщил, что ФБР никаких комментариев не дает. Кинг вгляделся в экран, в женщину, стоявшую на подиуме рядом с группой людей. Это часть материала, посвященного Секретной службе, понял он. Женщина выглядела профессионально, спокойно, от нее исходила расслабленная настороженность и скрытый вызов.
Служба помогает ФБР во всем, сообщил с подиума один из мужчин, и, разумеется, она проводит и свое, внутреннее расследование. Кинг, хорошо понимавший уклончивый бюрократический язык, сообразил, что вина за случившееся уже возложена на кого-то и что о ней будет объявлено, едва лишь все заинтересованные стороны договорятся о том, как им подать неприятную новость. Тут пресс-конференция закончилась, и женщина пошла к выходу. Подчиняясь приказу Службы, она не беседует с журналистами, сказал диктор и тут же назвал ее — Мишель Максвелл, глава группы охраны, потерявшей Джона Бруно.
Тогда зачем было выставлять ее напоказ прессе? — удивился Кинг. Зачем размахивать перед клеткой зверя куском сырого мяса? И он почти сразу же сам ответил на этот вопрос: чтобы у надвигающегося позора было лицо. Теперь Кинг понял, откуда взялось в чертах этой женщины выражение скрытого вызова. Она присутствовала при собственном повешении, и оно ей нисколько не нравилось.
На экране появилась фотография Мишель Максвелл, сопровождавшаяся кое-какой информацией о ее карьере. Средняя школа, соревнования по баскетболу и легкой атлетике, упорная учеба, за три года окончила Джорджтаунский университет, главный предмет — уголовное судопроизводство. Плюс к этому, учась в университете, она получила серебряную олимпийскую медаль в соревнованиях по гребле. Прослужила год в полиции родного штата Теннесси, затем поступила в Службу, карьеру сделала в два раза быстрее обычного. Ныне наслаждается чарующим положением козла отпущения.
А козел, надо сказать, красивый, подумал Кинг, но тут же одернул себя. Почему козел? В женственности ей определенно не откажешь. Чуть выше метра семидесяти, с приятными, мягкими, несмотря на широкие плечи, изгибами тела. Волосы черные, прямые, отпущены до плеч — правила Службы не нарушены, но выглядит стильно. Высокие скулы, твердый взгляд зеленых глаз, блестящих и умных.
Что ж, безмолвно произнес он, обращаясь к телеэкрану, жизнь продолжается и после Службы. Ты можешь начать сначала и пересотворить себя заново.
Кинг задом вывел из гаража свой «лексус»-кабриолет и покатил на работу. По обеим сторонам дороги открывались живописные пейзажи, движение было не плотное — по крайней мере пока он не выехал на городское шоссе. Контора его стояла на совершенно справедливо названной Главной улице, проходящей через деловой центр Райтсберга, городка, стоящего на полпути из Шарлотсвилла в Линчберг.
Он припарковал машину на стоянке за двухэтажным белым кирпичным домом, в котором располагалась компания «Кинг и Бакстер, поверенные». Кинг два года проучился на юридическом факультете Университета штата Виргиния — прежде чем забросить учебу и начать делать карьеру в Секретной службе. После того как улеглась поднятая убийством Клайда Риттера пыль, он оставил Секретную службу, довершил учебу, получил степень и открыл частную практику.
Вылезая из «лексуса», Кинг увидел женщину и собрался было нырнуть обратно в машину, однако женщина его уже заметила.
— Здравствуйте, Сьюзен, — сказал он, стягивая с пассажирского сиденья свой кейс.
— У вас усталый вид, — сообщила она. — Не понимаю, как у вас хватает сил. Занятой адвокат днем, полицейский ночью.
— Добровольный помощник полиции, Сьюзен, и всего одну ночь в неделю.
Он направился к конторе. Сьюзен последовала за ним.
Сьюзен Уайтхед было немного за сорок — разведенная, привлекательная и богатая, она явно вознамерилась обратить Кинга в своего четвертого мужа. Кинг занимался ее последним разводом, знал по личному опыту множество неприятных черт этой женщины, знал, насколько мстительной она бывает, и всей душой сочувствовал ее третьему мужу.
— В субботу я думаю устроить небольшой ужин, надеюсь, вы сможете прийти, — сказала она.
Кинг провертел в голове свой календарь, обнаружил, что субботний вечер у него свободен, и мгновенно ответил:
— Извините. У меня уже есть другие планы.
— У вас множество планов, Шон, — игриво отозвалась она. — Я очень рассчитываю на то, что смогу когда-нибудь стать их частью.
— Сьюзен, адвокат и клиент не должны вступать в личные отношения, поверьте. — Он уже достиг входной двери и, прежде чем отпереть ее, добавил: — Приятного вам дня.
Кинг вошел в здание, молясь, чтобы Сьюзен за ним не последовала, и облегченно вздохнул, поскольку она этого не сделала, направился к своему офису. Он почти всегда приходил первым. Его партнер, Фил Бакстер, выступал в судах, а Кинг занимался завещаниями, доверительной собственностью, недвижимостью, бизнес-сделками — источниками твердых доходов. Фил был не из тех, кто рано встает, зато работал допоздна в противоположность Кингу.
Он открыл дверь, вошел. Секретарша в приемной пока не появилась. Не было еще и восьми часов.
Валявшийся на полу стул сразу привлек его внимание, как и разбросанные по полу вещицы с рабочего стола секретарши. Рука Кинга инстинктивно потянулась к кобуре, да только ни кобуры, ни пистолета у него не было. Он поднял с пола тяжелое пресс-папье и огляделся. Следующее, что он увидел, заставило его замереть на месте.
На полу у двери в кабинет Бакстера виднелась кровь. Кинг двинулся вперед, держа пресс-папье наготове; другой рукой он вытащил сотовый телефон, набрал 911 и переговорил с диспетчером. Затем медленно открыл дверь.
Тело лежало на боку, в середине груди зияло пулевое отверстие. Убитый не был Филом Бакстером. С другой стороны, человека этого Кинг хорошо знал.
Он выдохнул задержанный в груди воздух, и все случившееся в одно слепящее мгновение обрушилось на него.
— Снова здорово, — пробормотал он.
Мужчина, сидевший в «бьюике», смотрел, как полицейские машины притормаживают у конторы Кинга, как офицеры в форме вбегают внутрь. С того дня, когда он сидел, изображая обстругивающего палочку старика, перед входом в похоронную контору, внешность его сильно переменилась. Костюм, в который он облачился в тот день, был на два размера больше, чем требовалось; усы, палочка, комок жвачки во рту — все было тщательно продумано с целью отвода глаз. Человек, заметивший его, уходил, унося неизгладимое и совершенно неверное впечатление о нем.
Теперь он стал лет на тридцать моложе. Он сидел, жуя хлеб с маслом, попивая кофе и наблюдая разворачивавшуюся перед ним сцену. Несколько горожан, направлявшихся на работу, уже поворотили к адвокатской конторе, на маленькую парковку заезжал фургончик с экспертами. Для респектабельного Райтсберга происходившее было явно чем-то новым. Люди в форме, похоже, не знали, что им делать. Все это было очень трогательно. Он снова заметил у конторы женщину, которая подходила к Кингу на парковке. Подруга? Будущая любовница? Он поднял фотоаппарат и дважды щелкнул ее.
Уолтер Бишоп, человек, занимающий в Секретной службе очень высокий пост, прохаживался туда-сюда перед сидевшей за столиком Мишель Максвелл. Дело происходило в маленькой комнате, запрятанной в глубине одного из правительственных зданий Вашингтона.
Он сказал ей через плечо:
— Радуйтесь, что вас всего лишь отправили в отпуск.
— Я просто в восторге от того, что у меня отобрали пистолет и значок. Я же не дура, Уолтер. Решение уже принято.
— Расследование только начинается.
— Ну, да. Расследование всей моей жизни, вплоть до времени, когда я сидела на горшке.
Он развернулся на каблуках и резко произнес:
— Из-под вашего носа похитили кандидата в президенты. Скажите спасибо, что не стоите перед расстрельной командой. В некоторых странах так оно и было бы.
— Уолтер, вы не думаете, что и я чувствую то же самое? Это и меня убивает.
— Не следовало пускать Бруно в зал одного. Если бы вы придерживались стандартных процедур, ничего не случилось бы. Политическая партия Бруно приведена в боевую готовность. Некоторые психопаты твердят, что Службе заплатили.
Мишель смерила его спокойным взглядом:
— Давайте договоримся, я принимаю на себя полную ответственность. Ни одного из моих людей эта история не коснется. Они исполняли приказы. Это моя и только моя вина.
— Хорошо, что вы это сказали. Я посмотрю, что можно будет сделать. — Он помолчал. — Полагаю, в отставку вы подавать не собираетесь.
