Ли Чайлд - 61 час (в сокращении)
— В Болтоне есть полицейское отделение?
— Сейчас жду звонка.
— Может, у них есть эвакуаторы?
— Наверняка есть. По крайней мере один. Может быть на заправочной станции. Годится для перевозки пикапов. Вряд ли для машин такого размера. Дорожный патруль нас не бросит. Приедут.
— Как вас зовут? — спросил Ричер.
— Джей Нокс.
— Мистер Нокс, подумайте сами. Дорожный патруль в двух часах от нас, при такой погоде. Нам надо пересесть. Потому что через час этот автобус превратится в холодильник. Через два часа наши старички перемрут как мухи.
Зазвонил телефон Нокса. Он ответил, лицо его посветлело. Потом снова омрачилось.
— Спасибо, — сказал он и, закрыв телефон, повернулся к Ричеру: — В Болтоне есть полицейское отделение. Они пошлют человека, но у них там свои проблемы, и это потребует времени.
— Сколько?
— По крайней мере час.
— Надо завести мотор.
— Не знаю. Боюсь, не загоримся ли.
— Солярка не так легко воспламеняется, как бензин. Ничего лучше нам не придумать. А делать что-то надо.
Нокс пожал плечами и нажал кнопку стартера. Стартер заработал, застучал мотор, но через минуту замер.
Нокс снова нажал на кнопку стартера. Ричер услышал, как проворачивается мотор, тяжело, неохотно. И все.
— Наверное, топливопровод пережало. Выгорело все, что в трубке, а больше ничего не поступает, — сказал Нокс.
— Позвоните еще раз в полицию Болтона, — сказал Ричер.
Нокс стал звонить, а Ричер вернулся к пассажирам. Он поснимал пальто с верхних полок и сказал старикам, чтобы они оделись. Шапки, перчатки, шарфы — все, что есть.
У самого него ничего не было. Только то, в чем он стоял, а то, в чем он стоял, уже промокло и не грело. Он дрожал. Жизнь без багажа имеет много преимуществ. Но и недостатков тоже.
Он вернулся к креслу Нокса. Дверь пропускала воздух. Спереди в автобусе было холоднее, чем сзади. Он сказал:
— Ну?
— Я им описал ситуацию. Сказали, что-нибудь придумают.
Ричер поежился. Он прошел в конец салона, сел на пол и прижался спиной к стенке моторного отсека.
16.55. Осталось пятьдесят девять часов.
2
Через сорок пять минут адвокат подъехал к дому. Он нажал кнопку на пульте, мотор поднял ворота, и он въехал в гараж. Дверь опустилась. Адвокат постоял перед дверью, чтобы немного успокоиться. Потом вошел в теплую кухню и поздоровался с домочадцами так, словно это был самый обычный день.
В 17.40 в автобусе было темно и морозно; Ричер крепко обнимал себя и дрожал. Впереди двадцать стариков и шофер Нокс были заняты тем же самым. За окнами автобуса простиралась серая пустыня. Бураны шли с севера и с востока.
Потом среди серой равнины — слабый свет, белые огоньки и красные, синие. К ним подъехала полицейская машина.
Прошла долгая минута, и в двери появился полицейский. На нем были сапоги, непромокаемые брюки, парка и меховая шапка. Высокий, худой, с морщинками возле голубых глаз. Он сказал, что его зовут Эндрю Питерсон и что он заместитель начальника болтонской полиции. Потом он снял перчатки и двинулся по проходу, пожимая руки и представляясь каждому, чтобы произвести впечатление прямого простецкого малого из глубинки. Но Ричер наблюдал за этими голубыми глазами в морщинках и думал, что на уме у Питерсона не только помощь попавшим в аварию.
Он еще больше утвердился в этой мысли, когда Питерсон начал задавать вопросы. Кто они такие? Откуда они? Откуда выехали сегодня? Куда сегодня направлялись? У них забронирована впереди гостиница? Для Нокса и двадцати стариков — легкие вопросы. Да, у них зарезервирован мотель около горы Рашмор, тринадцать номеров — для четырех супружеских пар, два для тех, кто хотят жить по двое, плюс четыре одиночных и один для Нокса.
Информация точная, но едва ли необходимая в нынешних обстоятельствах. Питерсон попросил Нокса показать соответствующие бумаги. Потом он обратился к Ричеру:
— Сэр, я Эндрю Питерсон, заместитель начальника болтонской полиции. Не откажете сообщить мне, кто вы?
Ричер определил Питерсона как бывшего примерного ученика, который хорошо окончил школу и остался служить городу. Сведущ в местных делах, хуже ориентируется в прочих.
— Сэр? — повторил Питерсон.
Ричер назвался. Питерсон спросил, едет ли он в группе. Ричер сказал: нет. Тогда Питерсон спросил, почему он в этом автобусе. Ричер ответил, что он едет на запад из Миннесоты.
— Вы подсели к туристам?
— Я заплатил.
Питерсон посмотрел на Нокса, и Нокс кивнул.
— Вы в отпуске? — Питерсон снова повернулся к Ричеру.
— Нет, — сказал Ричер.
— В таком случае какова цель вашей поездки?
— Моя цель не имеет значения. Все это вообще не имеет значения. Все произошло неожиданно. Мы не имеем никакого отношения к тому, что вас интересует.
Питерсон посмотрел на Ричера долгим пристальным взглядом.
— Что случилось с автобусом?
— Гололед, я думаю, — сказал Ричер. — Я в это время спал.
— Встречную машину несло на нашу полосу. Я дернулся, — сказал Нокс. Тон у него был слегка виноватый.
Питерсон поглядел на него с сочувствием.
— Да, если дернешься, всегда так бывает.
— Надо увезти этих людей, — сказал Ричер. — Они тут замерзнут насмерть. Я тоже.
Питерсон кивнул и громко сказал:
— Послушайте, друзья. Мы отвезем вас в город и позаботимся о вас. Дамы со сломанной ключицей и запястьем поедут в моей машине. А за остальными сейчас придет другой транспорт.
Пострадавшие женщины сами не могли сойти в кювет, поэтому Питерсон вынес одну, а Ричер — другую. Когда Питерсон уехал, Ричер вернулся к автобусу. Нокс впустил его, они остановились в проходе и уставились в темноту, ожидая обещанного транспорта.
17.55. Осталось пятьдесят восемь часов.
Прислали за ними школьный автобус, но не совсем школьный. Действительно, стандартный «Блю берд», обычного размера, обычных пропорций, но серый, а не желтый, с толстой металлической сеткой и надписью на бортах: «ОТДЕЛ ИСПРАВИТЕЛЬНЫХ УЧРЕЖДЕНИЙ», выполненной по трафарету.
— Лучше, чем ничего, — сказал Нокс.
— Я бы и в катафалке поехал, если там печка.
Тюремный автобус остановился так, что его дверь оказалась напротив середины туристского автобуса. Ричер понял почему. В их автобусе был аварийный выход. Питерсон разглядел кювет и пассажиров, принял разумное решение и предупредил шофера.
Нокс и Ричер помогли старикам пересесть в тюремный автобус. Он был новый, но отнюдь не комфортабельный. Пассажирский салон отделяла от шофера стальная решетка. Сиденья были жесткие, и сетка на окнах не радовала глаз. Но было тепло.
Когда пассажиры расселись, Ричер и Нокс снова вышли на мороз и перенесли вещи туристов из багажника. Чемоданы заняли все свободные сиденья и большую часть прохода.
В окна автобуса бился ветер, но на колесах автобуса были цепи, и езда была спокойной. Через семь миль они свернули с шоссе на прямую двухполосную дорогу. Проехали мимо щита с надписью: «ВПЕРЕДИ ТЮРЬМА. НЕ ПОДСАЖИВАЙТЕ ПОПУТЧИКОВ». Щит был новенький, со светоотражающей краской.
Через минуту возник неизбежный вопрос. Женщина на переднем сиденье, немного стесняясь, спросила:
— Нас не в тюрьму везут?
— Нет, мэм, — сказал Ричер. — Скорее всего, в мотель.
Десять миль дорога шла прямо. Белый снег вихрился в лучах фар. Они миновали знак: «ГОРОД БОЛТОН. НАС. 12 261». Не просто точка на карте. Показался уличный фонарь. Потом полицейский автомобиль, поставленный боком поперек переулка и преграждавший дорогу. На его крыше лениво вертелся красный маячок. Следы шин наполовину засыпало свежим снегом.
Постукивая цепями, автобус проехал еще четверть мили, и Ричер увидел освещенную вывеску: «ПОЛИЦЕЙСКОЕ УПРАВЛЕНИЕ БОЛТОНА». Большая стоянка была наполовину заполнена частными машинами. По виду приехавшими недавно. Свежие следы шин, чистые лобовые стекла, растаявший снег на капотах. Автобус проехал мимо них и остановился напротив входа. Шофер открыл дверь, а из здания вышел человек в полицейской парке. Ричер и Нокс стали носить чемоданы из автобуса в полицию. Потом туда перешли пассажиры. Нокс помогал им спуститься на землю, Ричер вел их по дорожке, полицейский в парке пропускал в дверь. Одни сели на скамьи, другие остались стоять. В дальнем конце вестибюля была стойка дежурного. Там на табуретке сидел пожилой человек в гражданской одежде. Не полицейский. Помощник.
Полицейский в парке вышел и вернулся с мужчиной, в котором Ричер угадал начальника полиции. На нем был ремень с пистолетом в кобуре и форма с двумя металлическими планками, приколотыми к воротнику рубашки. Выглядел он так, как Питерсон будет выглядеть лет через пятнадцать, — худой, высокий, типичный житель Великих равнин, чуть ссутулившийся и обрюзгший с годами. Вид у него был усталый и озабоченный, как у человека, заваленного делами, но сейчас он был явно рад тому, что перед ним простая задача, которую легко можно решить.
