Пи Трейси - Наживка
– Все перекрыли? Нам припарковаться на улице?
Полицейский снял форменную кепку, вытер рукавом потный лоб. На солнце уже жарко, особенно на асфальте.
– Не знаю, детектив, будь я проклят. Мы даже понятия не имеем, где ленту тянуть.
– Может быть, вокруг трупа? – предположил Джино.
Коп слегка поежился:
– Ну… вдова его перетащила.
– Что?!
– Нашла у входа и перетащила в теплицу. Говорит, под дождем оставлять не хотела.
– О боже… – простонал Магоцци.
– Посадим ее, – проворчал Джино. – Уничтожение вещественных доказательств, вторжение на место происшествия. Посадим, запрем и ключ выбросим. В любом случае сама могла его убить.
– Ей почти миллион лет, детектив.
– Дело в том, что оружием могут воспользоваться старики, дети, кто хочешь. Тут все равны. – Джино вылез из машины, хлопнул дверцей, медленно пошел к огромной теплице, внимательно глядя под ноги на случай, если дождь не смыл кровавые следы или еще что-нибудь.
Коп смотрел ему вслед, качая головой.
– Невеселый бедняга.
– Обычно веселый, – объяснил Магоцци. – Просто бесится, что я не позволил ему заскочить в магазин за длинными штанами, прежде чем ехать на место.
– Вполне можно понять. Некрасивые ноги.
– Кто там в другой бригаде?
– Вигс и Берман. Обходят квартал, расспрашивают соседей. Пара патрульных на мотоциклах охраняют тело, но я не удивлюсь, если старушка заставила их заниматься поливкой или еще чем-нибудь.
– Да?
Полицейский опять вытер лоб.
– Очень уж деловая.
– Такое у вас сложилось впечатление?
– Угу. У меня такое впечатление, что ее муж отдыхает впервые за долгие годы.
Магоцци подошел к Джино, стоявшему в центре парковки, глядя на катафалк, развернутый углом к теплице.
– Места преступления нет, – заключил он. – Сперва дождь исхлестал, потом похоронщик проехался танком, потом… Ох, старик! Ты видишь то же самое, что и я?
Катафалк почти полностью загораживал белый «шевроле-малибу» 1966 года с откидным верхом, с салоном, отделанным красной кожей вишневых оттенков. Впервые увидев эту машину, Джино преисполнился страстной зависти.
– М-м-м, – промычал Магоцци. – Что скажешь?
Напарник плотоядно причмокнул.
– Наверняка его. Другой такой тачки во всем Двойном городе нету.
– Что ж он тут делает?
– Спроси меня. Может, цветы покупает?
Ни один из них не встречал Марти Пульмана после его увольнения из полиции по собственному желанию год назад, через несколько месяцев после смерти жены. Не то чтоб они хорошо его знали, даже когда носили одинаковые значки. В Миннеаполисе отдел убийств не так часто, как в телесериалах, пересекается с отделом по борьбе с наркотиками. Но, раз увидев Марти, его уже не забудешь. До сих пор обладает борцовским телосложением, благодаря которому из средней школы попал в колледж штата.[4] Короткие мощные ноги, массивная грудь, плечи, руки, загнанный взгляд темных глаз задолго до настоящей беды. Когда он обладал еще чувством юмора, его называли Гориллой, только то время давно миновало.
Пульман вышел им навстречу из открывшихся стеклянных дверей теплицы.
– Господи помилуй, – еле слышно выдохнул Джино, – фунтов пятьдесят сбросил, не меньше.
– Год у него был адский, – ответил Магоцци и протянул руку подходившему мрачному Марти.
– Лео, Джино, рад вас видеть.
– Какого черта ты тут делаешь, Пульман? – Джино тоже пожал ему руку. – Занялся садоводством или снова вступил в ряды, о чем никто меня не уведомил?
Марти надул щеки, испустил долгий трепещущий выдох, кажется находясь на пределе.
– Убит мой тесть.
– Ох, проклятье!.. – Лицо Джино вытянулось. – Отец Ханны? Сочувствую, старик. Извини.
– Забудь. Ты не знал. На месте происшествия ничего не осталось.
Магоцци уловил дрожь в его голосе и решил придержать соболезнования, пока Марти не придет в себя.
– Мы уже слышали, – кивнул он, вытаскивая из кармана блокнот с авторучкой. – Здесь кто-нибудь был нынче утром, кроме тебя и похоронщика?
– Пара служащих. Отослал их домой, велел весь день на месте сидеть, там вы и найдете мальчишек. Загородил своей машиной место, где Лили, по ее словам, обнаружила Мори… Больше ничего не смог сделать.
– Очень благодарны за помощь, – пробормотал Магоцци, всей душою желая избавиться от дальнейшего. В прошлом году Лили Гилберт потеряла дочь, теперь мужа. Невозможно даже представить, как пережить вторую трагедию, и ему вдруг показалось дьявольской жестокостью задавать ей вопросы, которые необходимо задать. – Как думаешь, твоя теща сможет с нами поговорить?
Марти выдавил кривую улыбку.
– Не распадается на куски, если ты это имеешь в виду. Лили не из тех. – Он оглянулся на оранжерею. – Она там. Я пробовал увести ее в дом – он стоит за парковкой, – но это невозможно, пока Мори не увезут. Медэксперты едут?
Магоцци кивнул:
– Сначала произведут осмотр на месте. Тебе наверняка не захочется, чтобы она при этом присутствовала.
– Нет, будь я проклят. Хотя Лили обычно присутствует там, где захочет. Такой уродилась. – Марти втянул воздух сквозь зубы. – Есть еще кое-что.
Магоцци с Джино молча ждали.
– Затащив тело в теплицу, она его обмыла. Побрила. Переодела. Теперь Мори лежит на столе для растений в полном похоронном костюме.
Джино на миг закрыл глаза, стараясь не взорваться.
– Очень плохо, Марти.
– Можешь мне не рассказывать.
– Я имею в виду, ее зять – бывший коп. Должна была понимать, что уничтожает свидетельства.
– Она почти слепая. Ей даже водительских прав больше не выдают. Говорит, никакой крови не видела. Возможно, дождь смыл до ее появления. Выстрел в голову прямо над левым виском из мелкокалиберного оружия, в густую копну седых волос… Чтоб убедиться, даже мне пришлось отыскивать пулевое отверстие, черт побери.
– Ладно, – кивнул Джино, на время оставив вопрос.
Магоцци подумал, что надо напомнить криминалистам об одежде, в которой старик был застрелен.
– Как считаешь, узнаем что-нибудь полезное? – спросил он.
Марти горько и коротко усмехнулся:
– Например, кто желал его смерти? А как же. Ищите того, кто собрался бы пристрелить мать Терезу. Мори был хорошим человеком, Магоцци. Может быть, самым лучшим.
В теплице было жарко и влажно, сильно пахло землей и травой. По стенам в два ряда тянулись столы, заставленные растениями, между которыми оставался узкий проход, как в любой другой оранжерее, где когда-либо бывали детективы, только на центральном столе вместо цветочных горшков лежал труп в черном костюме.
Даже мертвый и выставленный на всеобщее обозрение Мори Гилберт выглядел впечатляюще. Высокий, мускулистый, одетый гораздо лучше, чем когда-нибудь в жизни одевался Магоцци.
Двое молодых полицейских из мотоциклетного патруля топтались рядом с телом, делая вид, будто его не существует.
– Где они? – спросил Марти.
– Ваша теща, сэр, увела старого джентльмена туда. – Один из патрульных кивнул на дверь в дальнем конце.
– Что там, Марти? – поинтересовался Магоцци.
– Клумбы с рассадой, еще пара теплиц. Видно, Лили решила увести Сола отсюда. Он сильно потрясен.
– Кто такой Сол?
– Директор похоронной конторы, близкий друг Мори. Для него это тяжкий удар. Сейчас я их приведу.
Джино дождался, когда Марти окажется за пределами слышимости, и шепнул:
– У нее мужа убили, а она похоронщика утешает. Не странно?
Магоцци пожал плечами:
– Возможно, держится на том, что заботится о других.
– Возможно. Или, возможно, мужа не слишком сильно любила.
Оба детектива подошли к переднему столу взглянуть на мертвеца поближе до возвращения родных. Джино раздвинул кончиком авторучки седые волосы, обнажив пулевое отверстие.
– Очень маленькое. Полуслепая могла не заметить, однако не знаю. – Он взглянул на патрульных. – Можете идти, ребята, если хотите. Мы на месте. Отправьте в отдел убийств копии рапортов.
– Слушаюсь, сэр. Спасибо.
Магоцци разглядывал Мори Гилберта, видя перед собой не труп, а реального человека, стараясь по обыкновению установить с жертвой личную связь.
– Лицо симпатичное. В восемьдесят четыре года по-прежнему занимался делом, заботился о семье… Кому понадобилось убивать старика?
Джино пожал плечами:
– Не старушке ли?
– Ты просто злишься, что она перенесла тело.
– Мне просто кажется подозрительным, что она его перенесла. Злюсь на то, что ты меня сюда в бермудах привез.
Они отступили на шаг от стола, когда из открывшейся задней двери вышел Марти в старческом окружении. Впереди шагала крошечная жилистая старушка с серебристыми коротко стриженными волосами, в белой рубашке с длинными рукавами под комбинезоном детского размера, в очках с сильными линзами, которые увеличивали темные глаза.
