Джон Гришэм - Шантаж
Сказать, что Ярбер был удивлен ее неожиданным визитом, значит, не сказать ничего. Он чуть со стула не упал, узнав, что в гостевой комнате его ждет супруга. Помимо своего экзотического наряда, она имела не менее экзотическое имя — Кармен Топольская-Якоби. Такое громоздкое и совершенно непонятное для американского уха имя, как ни странно, всегда помогало ей в жизни, вызывая у окружающих не только удивление, но и нечто вроде мистического восторга. Она была довольно неплохим адвокатом в штате Оклахома и с давних пор пользовалась репутацией радикально настроенной феминистки, охотно защищающей права лесбиянок, страдающих от сексуальных домогательств на службе. Нелегкий, надо сказать, хлеб, так как клиентов было слишком много и все они жаждали отмщения и наказания своих начальников.
Кармен была замужем за Финном Ярбером более тридцати лет, но фактически их брак был номинальным, так как Ярбер частенько сожительствовал с другими женщинами, а она тоже всегда находила себе более достойных мужчин. Первые годы их совместной жизни были на редкость веселыми и беззаботными. Они часто менялись партнерами, переспали с огромным количеством знакомых и друзей в самых различных комбинациях и за все это время лишь несколько лет жили по-настоящему моногамным браком, доказательством чего стали двое детишек. Потом дети выросли, и супругов уже больше ничто не связывало.
Впервые они встретились на знаменитом поле Беркли в 1965 году, где вместе с другими противниками войны протестовали против вьетнамской авантюры. Оба были студентами юридического колледжа и считали себя ярыми приверженцами высоких моральных ценностей и социальной справедливости. А потом они вместе работали во время предвыборной кампании — регистрировали избирателей, защищали их права и протестовали против нарушения прав рабочих-иммигрантов. Затем последовала целая серия акций протеста, в ходе которых они приковывали себя цепями к заборам, воевали с засильем христиан в школах, подавали судебные иски от имени беспощадно истребляемых китов, расхаживали по улицам Сан-Франциско во время маршей протеста, боролись за права мексиканцев и даже были арестованы на несколько дней за нарушение общественного порядка.
Сейчас они были старыми и усталыми людьми, которым нужны только покой и относительное благополучие. Кармен была крайне удивлена, что ее муж, некогда преуспевающий и талантливый адвокат, сделавший блестящую карьеру и поднявшийся до уровня Верховного суда Калифорнии, вдруг сам оказался преступником и попал в федеральную тюрьму. Он же был очень рад, что тюрьма эта оказалась не в Калифорнии, а во Флориде, где посещения родных и близких строго регулировались законом и были крайне редкими. Супруги никогда не писали друг другу писем и даже не разговаривали по телефону. Да и сейчас Кармен решила навестить Финна только потому, что проезжала мимо этого городка, направляясь в Майами, где проживала ее сестра.
— У тебя неплохой загар, — сказала она после лаконичного и сдержанного приветствия. — И вообще, ты неплохо выглядишь для заключенного.
Ярбер снисходительно ухмыльнулся и подумал, что про его жену такого не скажешь. От былого шарма не осталось и следа. Сейчас Кармен была похожа на старое, высохшее дерево, которое давно пора спилить.
— Как дела? — тоскливо спросил он, опасаясь, что она начнет одолевать его своими проблемами.
— Ничего, все нормально. Много работы, мало свободного времени.
— Это неплохо, — сказал он и подумал, что она, вероятно, достаточно зарабатывает, чтобы не предъявлять ему идиотских требований насчет денег.
Ему осталось сидеть еще пять лет, а после освобождения он вряд ли вернется к ней в Калифорнию. Впрочем, еще неизвестно, чем все это кончится. В последнее время его все чаще и чаще стали одолевать сомнения, что он доживет до освобождения. Но если все-таки ему повезет и он в конце концов стряхнет пыль тюрьмы со своих ног, то постарается найти такое укромное местечко в этом мире, которое будет находиться далеко за пределами юрисдикции Федерального бюро расследований или налогового ведомства. Ярбер проникся такой ненавистью к своему правительству, что даже думать не хотел о том, что останется подданным этой страны. Если все будет нормально, он швырнет им в рожу их гнусное американское гражданство и подберет себе что-нибудь более приличное.
— Ты все еще пьешь? — осторожно спросил он, вглядываясь в серое лицо Кармен. Ему-то, конечно, было не до этого. Правда, несколько раз охранники приносили ему немного выпивки, но это бывало так редко, что не стоило и говорить.
— Нет, давно не злоупотребляю этим, — грустно улыбнулась она.
Разговор тянулся долго и показался Ярберу чересчур кислым и скучным. Он вообще никак не мог понять, зачем она приехала к нему. Догадка осенила его только в самом конце встречи.
— Я решила развестись с тобой, — заявила Кармен после угнетающе длинной паузы.
Ярбер равнодушно пожал плечами:
— Ну что ж, вероятно, ты права.
— Дело в том, — замялась она, опустив глаза, — что я нашла себе другого человека.
— Мужчину или женщину? — съязвил Ярбер, хотя на самом деле ему было наплевать. Сейчас его уже ничем нельзя было удивить.
— Просто человека, который моложе меня, — уклонилась от ответа Кармен.
Он снова пожал плечами:
— Это твое личное дело. Не он первый, не он последний.
— Давай не будем ворошить прошлое, — кисло поморщилась Кармен.
Ярбер снова посмотрел ей в глаза. Когда-то он восхищался ее способностью заниматься сексом где угодно, как угодно и с кем угодно. Но сейчас трудно было представить, чтобы эта пожилая уставшая женщина могла удовлетворить более молодого по возрасту человека, даже если это будет женщина.
— Хорошо, не будем трогать прошлое, — согласился он. — Я готов подписать документы.
— Они пока не готовы, — воодушевилась она. — Я пришлю их тебе через неделю. Надеюсь, никаких имущественных проблем у нас не будет. Собственно говоря, совместного имущества мы с тобой не нажили, так что делить нам нечего.
Еще в то благословенное время, когда Ярбер находился на высоте своего положения, они с женой купили небольшой дом на побережье в Сан-Франциско, однако редко там жили, довольствуясь городской квартирой. С тех пор их дом обветшал, выгорел на солнце и высох на ветрах, так что почти никакой ценности он сейчас не представлял. По законам Калифорнии все совместно нажитое супругами имущество делилось на две равные части, поэтому никаких имущественных претензий у них друг к другу не только не было, но и быть не могло. Финн и сам стремился поскорее разделаться с Кармен и прожить остаток дней спокойно, без прежнего напряжения.
Впрочем, существовала еще одна причина, по которой Ярбер хотел как можно скорее оформить развод. Мошеннический бизнес собратьев стал приносить неплохой доход. Конечно, это были грязные, преступным путем нажитые деньги, и ему очень не хотелось бы, чтобы Кармен когда-либо узнала о его проделках. Откровенно говоря, он понятия не имел, каким образом их тайный счет в оффшорном банке на Багамах может быть раскрыт соответствующими органами, но все же не хотелось рисковать. Так что лучше подписать эти паршивые бумаги — и дело с концом.
Они поговорили несколько минут, вспомнили старых друзей, большинство которых уже отошли в мир иной, и попрощались без сожаления, горечи или раскаяния, что и неудивительно — уже много лет их ничто не связывало. Брак Финна и Кармен с самого начала был непрочным, а в последние годы они и вовсе не встречались, так что оба испытали лишь приятное чувство облегчения. Он пожелал ей счастья в новой жизни и даже обнял, а потом направился на прогулочную дорожку, сбросил с себя почти всю одежду и более часа ходил под ласковыми лучами вечернего солнца.
Глава 10
Второй день пребывания в Каире закончился для Лафкина в небольшом открытом кафе на улице Шар-эль-Корниш в одном из наиболее живописных районов города. Эта улица находилась на территории Гарден-Сити, где больше всего любят бывать иностранные туристы. Он медленно потягивал черный крепкий кофе и молча наблюдал за торговцами, которые неторопливо закрывали свои магазинчики. Среди них преобладали торговцы коврами, медной утварью, кожаными сумками, одеждой из Пакистана и всем, что пользовалось хоть каким-то спросом у многочисленных зарубежных визитеров. А в двадцати футах от Лафкина суетился торговавший вразнос древний египтянин. Собрав свой незамысловатый товар, он свернул тент и мгновенно исчез.
На первый взгляд Лафкин ничем не отличался от араба, жителя египетской столицы. На нем были свободного покроя белые слаксы, легкий пиджак цвета хаки, мягкая белая фетровая шляпа, надвинутая на лоб и спасавшая его от палящего солнца, из-под которой виднелись большие темные очки. Они помогали уберечься от солнца и к тому же скрывали от посторонних его глаза. Лицо и руки Лафкина были загорелыми, а коротко подстриженные темные волосы могли свидетельствовать о том, что он если и не местный житель, то, во всяком случае, не чужак в этой стране. Кроме того, он говорил на прекрасном арабском языке и с необыкновенной легкостью передвигался на всем пространстве от Бейрута до Каира и Дамаска.
