Гвидо ди Соспиро - Запретная книга
Найджел попросил перевести сказанное. Услышанное ему не понравилось.
— Хорошо. Пусть я не знаю, во сколько уснул, но мы с женой улеглись около полуночи.
— Ваша жена уснула первой?
— Да.
— Вы спали на двуспальной кровати?
— Нет, на двух отдельных кроватях, стоящих рядом друге другом.
После двухчасового допроса Найджела отвезли в тюрьму. Магистрат объяснил возбужденному адвокату, что, согласно статье 390 Уголовного кодекса, вышестоящие инстанции (в лице мирового судьи) должны рассмотреть необходимость дальнейшего задержания мистера Макферсона.
Алеманни запротестовал, но необходимо было дождаться решения судьи.
Судья, ознакомившись с материалами дела, счел необходимым дальнейшее содержание мистера Макферсона под стражей.
По настоянию магистрата Орсина вернулась в поместье в сопровождении патрульной машины. Ею займется инспектор Гедина.
ГЛАВА 11
— Примите мои соболезнования, барон, это такая трагедия для вашей семьи, — сказал инспектор Гедина. — К сожалению, я вынужден задать вам кое-какие вопросы.
Он чувствовал, что ему рады так же, как зубной боли. За годы работы инспектор привык к этому ощущению, научился его игнорировать. Барон, сидящий в кресле в гостиной, являл собой живой символ беспомощности.
Инспектор откашлялся и спросил:
— Не могли бы вы рассказать, где находились в ночь, когда пострадавшая пропала?
Барон поморщился, но ответил:
— После ужина в усадьбе я поехал в мастерскую — это в двух километрах к югу. До полуночи готовился к лекции, которую хотел прочесть на следующий день.
— Не возражаете, если я закурю? — спросил инспектор.
Барон окинул его мрачным взглядом, но отказывать не стал.
— Итак, — продолжил инспектор после первой затяжки, — вы утверждаете…
— …что готовился к лекции. Закончив, отправился домой, в усадьбу, и лег спать.
— В котором часу?
— Точно сказать не могу. Где-то после часа ночи. Кажется.
— Вас кто-нибудь видел? Родные? Прислуга?
— Не знаю. Спросите у них.
Инспектор с наслаждением затянулся сигаретой.
— Ваша лекция, синьор барон, — кому она предназначалась? На какую тему?
Эммануил разгневанно взглянул на него.
— Инспектор, я только что пережил худшую в своей жизни ночь. Доктор прописал мне строгий постельный режим. Может, поговорим о моем хобби в другой раз?
— Я не стану утомлять вас, синьор барон. Совершенно неизвестно, что относится к делу, а что — нет. Поэтому прошу вас — расскажите. Разберемся со всем по-быстрому…
Будь барон в обычном состоянии, он заставил бы инспектора пожалеть о своей дерзости. Но сейчас он был вынужден уступить.
— Вот уже несколько лет, — начал Эммануил, — ко мне обращаются молодые люди, которые ценят мои знания и методы анализа европейской истории в свете philosophia perennis.
— Простите, я не понял последней фразы.
На мгновение силы вернулись к барону.
— Philosophia perennis — вечная, непреходящая философия, общая для всех культур. Такой подход помогает понять непростое время, в которое мы живем. Недавно мы рассматривали некоторые аспекты истории Средневековья.
— Ваши лекции платные? Вы связаны с системой академического образования?
— Ничего подобного! — резко ответил барон.
— Слушатели к вам возвращаются? Вы знаете их лично?
— Вас действительно это сейчас интересует, инспектор?
— Я понимаю вас, барон, но любая информация может помочь расследованию. Память племянницы взывает к правосудию. Повторяю: вы лично знакомы с кем-нибудь из слушателей?
Сил у несчастного барона совсем не осталось, но он собрал волю в кулак и ответил:
— Я избегаю вступать с ними в личные отношения. Не стремлюсь стать духовным лидером или отцом-исповедником для неуравновешенных юнцов. Мои лекции не рекламируются.
— Как же о них узнают?
— Информация передается устно. Похоже, слухи распространились по всей Западной Европе.
Инспектор Гедина не выказал ни малейшего удивления.
— Имена студентов вам известны?
— Мне были представлены некоторые из учеников, но имен я не помню в силу вышеозначенных причин.
— Чем занимаются ваши слушатели в свободное время? Как они сюда добираются? Где останавливаются? Вилла Ривьера далеко от населенных пунктов.
— Это их проблемы. — Барон вздохнул, закрыл глаза и пробормотал: — Спросите моего секретаря, Джорджио Мозера. Он живет в Вероне.
Однако инспектор не отставал:
— Назовите приблизительное число посетителей вашей последней лекции.
— Около сотни.
— Сотни? — откровенно удивился инспектор, но барон не открывал глаз.
Гедина продолжил:
— Ваша племянница Анжела посещала лекции? Барон? Что с вами?
Рот старика открылся, голова свесилась набок; грудь едва вздымалась и резко опадала. Инспектор позвал на помощь.
Прибежал Думитру, помог барону подняться.
— Уложите его в постель и вызовите врача, — посоветовал инспектор, выходя из гостиной. Барон — слишком хороший актер. Беседовать с ним дальше не имеет смысла.
Гедина решил воспользоваться случаем и прогуляться по усадьбе — приятное отклонение от стандартного сценария убогой профессиональной жизни.
На кухне он допросил Афину с Самантой. Служанки горевали; инспектор был уверен, что они никак не замешаны в убийстве. Тем не менее Гедина подробно их расспрашивал. Неожиданно беседу прервал один из полицейских:
— Инспектор, мы кое-что нашли. Вам лучше взглянуть.
— Что там, Колуччи?
— Мы отвезем вас на место на машине.
Колуччи, коренастый полицейский из тех, кого начальство систематически обделяет милостью повышения в чине, обожал из всего делать тайны, и Гедина его за это любил. Они сели в патрульную машину. Инспектор едва успел закурить сигарету, как Колуччи остановился.
— Черт подери, а это что такое? — сказал Гедина.
На лугу пестрело множество палаток. Окружавшие их молодые люди разговаривали, курили, смеялись.
— Вот они, студенты! — догадался инспектор. — Конечно же!
Ему и в голову не пришло, что ученики барона расположатся лагерем на территории усадьбы.
— Колуччи, вызывай подкрепление. Скажи, чтобы немедленно летели сюда. Мне нужно как минимум двадцать человек и Галлорини.
— Инспектор, может, сообщить в полицейское управление Вероны? Их люди прибудут быстрее.
— Ни в коем случае, это наше расследование. Звони в Больцано, пусть поторопятся! А пока они едут, этим летним лагерем займемся мы сами.
Гедина выбрался из машины и направился к группе молодых людей. Инспектор насчитал около тридцати человек.
— Полиция! — громко сказал он. — Ведется расследование. Всем направиться за нами к усадьбе.
На него смотрели недоверчиво и даже враждебно.
— Колуччи, — позвал Гедина. — Иди-ка сюда.
Помощник инспектора с важным видом приблизился и оглядел окружающих.
— Послушайте, — обратился к ним Гедина. — Я только что беседовал с бароном. Он хочет, чтобы вы оказали мне содействие. Ясно? Немедленно следуйте за мной.
Ученики барона охотно выполнили требование. Инспектор, держа наготове «беретту», повел процессию по дороге к усадьбе; Колуччи ехал рядом на машине.
До усадьбы добрались без происшествий. Помощники инспектора собрали студентов в бальном зале. Гедина поднялся на подиум.
— У меня трагичные вести, — обратился он к студентам. Начались перешептывания. — Племянницу барона нашли погибшей при неизвестных обстоятельствах. Мы опросим вас и надеемся, что вы поможете нам пролить свет на происшедшее событие. Вот и все.
Это была чистая правда: молодые люди формально считались подозреваемыми, ведь они находились на территории усадьбы во время смерти Анжелы, то есть в ночь, когда ее предположительно убили. В ожидании подкрепления пришлось ограничиться формальными вопросами. Если чересчур надавить, то студенты испугаются и могут сбежать.
Когда прибыла помощь, инспектор облегченно вздохнул и отправился в библиотеку. Он позвонил в штаб-квартиру, попросив связать его с веронским магистратом. Договорились, что тот перезвонит ему на сотовый. Дело было весьма срочным. Инспектор приказал Колуччи опросить студентов, выяснить имена, возраст и прочие данные. Из бального зала велели никого не выпускать.
Галлорини он велел:
— Возьмите людей и обыщите усадьбу, а заодно все постройки. Барон упоминал мастерскую — не забудьте и про нее. Прочешите сад, лагерь студентов, виноградники, лес… Ищите тщательно, любая улика может оказаться решающей.
