Гвидо ди Соспиро - Запретная книга
Юрист внимательно слушал, глядя на Найджела невыразительными, как у устрицы, серыми глазами. Выдающийся адвокат умел определять виновность клиента по манере изложения событий. Найджел этого не знал.
— Итак, мистер Макферсон, вы собираетесь рассказать это магистрату? — помолчав, спросил адвокат.
— Да, а что? Ведь это чистая правда!
— Неужели?
Найджел взял себя в руки и мрачно повторил:
— Абсолютно. Больше мне рассказывать нечего. Я не знаю, как тело Анжелы оказалось в багажнике моей машины, равно как кто и зачем его туда спрятал. Я понятия не имею, живой или мертвой ее погрузили в багажник. Знаю только, что невиновен.
— Дело в том, — продолжил адвокат, словно бы и не слышал Найджела, — что, по закону, вы не обязаны отвечать на вопросы магистрата. Для вас разумнее поступить именно так.
— Почему же? Мне скрывать нечего. Я настаиваю на своей невиновности.
— Что ж, замечательно. Расскажите им то, что рассказали мне.
— Думаете, я все выдумал? Господин адвокат, мне нечего рассказывать, кроме правды!
— Разумеется. Вот и говорите то же самое, слово в слово. С возмущением.
Общественный магистрат получил результаты вскрытия. Он дважды прочел заключение, перезвонил одному из патологоанатомов. Тут же решил связаться с инспектором — вчера дело перепоручили другому человеку, кандидатуру которого он одобрил. Обвинитель узнал, что адвокатом Макферсона станет Алеманни, самый скандальный правозащитник в Италии, который, обретя популярность за счет рекламы и непомерных гонораров, выигрывал большинство дел.
Вчера магистрат разговаривал с бароном. Семейство Ривьера купалось в деньгах. Дело громкое, процесс сенсационный, даже если выяснится, что Макферсон не сидел за рулем раритетного «феррари», когда в багажнике нашли тело его несовершеннолетней свояченицы. Следственная группа собрала досье на Найджела и выяснила размеры его состояния.
Новый инспектор был сыном инструктора по горным лыжам из Кортины, одного из самых роскошных горнолыжных курортов Европы. Отец учил богачей из Рима, Венеции и Милана кататься на лыжах, а сын завязывал знакомство с их отпрысками. В тридцать с небольшим этот высокий голубоглазый блондин, одевающийся в элегантные костюмы, выглядел совсем как они. «Такой человек, — решил магистрат, — имеет опыт общения с богачами и знатью и не испытывает перед ними благоговейного страха». Вызвали инспектора Гедину. Обвинитель хотел лично ознакомить его с результатами вскрытия.
— Причина смерти — остановка сердца.
— Неужели? В семнадцать-то лет?
— Вот именно. Судмедэксперты связались с семейным доктором: у жертвы не было ни врожденного порока сердца, ни ревматизма… вообще ничего такого. Она отличалась отменным здоровьем. Мы считаем, она умерла насильственной смертью. Эксперты уверены, что остановка сердца спровоцирована, но не знают как. Выяснять придется нам.
— Мило. Помогли, ничего не скажешь, — заметил инспектор. — Что ж, ладно. На теле жертвы что-нибудь обнаружили?
— Небольшой след на шее. По мнению экспертов, он… от поцелуя. Засос.
— Засос? Едва ли он мог вызвать остановку сердца.
— Знаю, инспектор.
— На теле — никаких следов насилия?
— Никаких.
— Мы имеем дело с весьма расчетливым убийцей, — усмехнулся инспектор. — На теле никаких отпечатков пальцев, верно?
— Верно. Откуда вы знаете?
— Это вполне в духе подобных преступников. Они очень аккуратны. На теле или рядом с ним не было обнаружено волос, которые бы не принадлежали жертве?
— Нет, ни на ней, ни в багажнике. Несколько волос было найдено в салоне машины — их отправили на экспертизу. Не удивлюсь, если они принадлежат мистеру Макферсону, но так как он владелец авто, это ничего не доказывает. Вполне естественно, что в салоне имеются его волосы.
— Следы крови, спермы, слюны?
— Нет.
— Носовая слизь? Ногти? Кутикулы?
— Ничего такого.
— Под ногтями жертвы ничего не обнаружено?
— Ничего.
— Значит, эксперты заключили, что жертва не подвергалась сексуальному насилию ни до, ни после, ни во время смерти?
— Следов сексуального контакта не найдено. Можно предположить, что имели место предварительные ласки.
— Предварительные ласки? Ах да, засос на шее… Других улик на теле не обнаружено? Что-нибудь неожиданное?
— Не совсем понятно, но на теле обнаружены следы моющего средства. Впрочем, жертва могла принять ванну с пеной незадолго до смерти.
— Какой марки моющее средство?
— Пока не выяснили.
— Следует осмотреть тело еще раз и определить фирму-производителя.
— Хорошо, так и сделаем. Я позвоню экспертам.
Магистрат связался с одним из патологоанатомов по сотовому.
Судмедэксперт обещал вернуться в морг вместе с коллегой и уточнить химический состав моющего средства; на конструктивные мысли следы не наводили, и патологоанатомы упомянули их в отчете лишь потому, что никогда не встречали на теле жертвы так много частиц мыла.
Когда обвинитель повесил трубку, инспектор спросил:
— Время смерти установили?
— Жертва умерла вчера, между часом и тремя часами ночи.
— Вот как… — призадумался инспектор. — Эксперты уверены?
— Вполне. К расследованию привлечены самые опытные специалисты, не местные лекари. Эксперты преподают в Веронском университете, неоднократно помогали полиции, пользуются заслуженной репутацией.
— Возникает вопрос: где был подозреваемый в момент смерти жертвы?
— Выясним. По крайней мере узнаем, что он на этот счет скажет. Допрос проведу я. — Магистрат задумался и продолжил: — Вам, пожалуй, следует поехать в усадьбу и опросить родственников, прислугу… всех присутствующих.
— Немедленно в дорогу! — вскочил с места инспектор.
— Берите своих лучших сотрудников и поезжайте. Я сообщу вам, как прошел допрос.
Пока обвинитель беседовал с инспектором, Орсине разрешили повидаться с мужем в присутствии двух полицейских и адвоката.
Найджел нежно обхватил ладонями пальцы жены, а та не могла сдержать слез. Он ненавидел себя за то, что оказался в таком нелепом положении. Несправедливо. Абсурдно! Найджел уверял Орсину в своей невиновности, старался утешить. Ее мучили сомнения, интуитивно она не доверяла Найджелу. Бессонной ночью в отеле она вспоминала частые поездки мужа в обществе Анжелы.
От желающих прогуляться с ее сестрой отбою не было! А Анжеле — легкомысленному, до предела избалованному ребенку — нравилось изображать из себя искусительницу. Но зачем Найджелу ее убивать? Зачем?! Нет, он не мог. Мотива нет. Найджел не безумец.
На допрос Орсину не пустили — присутствовали только двое полицейских, секретарь, переводчица, стенографистка и адвокат. Обвинитель разъяснил Найджелу причину задержания: косвенные улики свидетельствовали о его причастности к убийству Анжелы. Магистрат позволил Найджелу излить свои чувства. Тот повторил ему все, что рассказывал остальным, постоянно с жаром заявляя о своей невиновности. Довольный Алеманни заявил, что содержание его клиента под стражей — чересчур кардинальная мера.
— Допрос еще не начался, господин адвокат. Не торопитесь. Мистер Макферсон, итальянский — не ваш родной язык. Если вы чего-то не понимаете, дайте знать — специально для вас мы пригласили переводчицу. Адвокат предупредил вас, что ваши показания могут быть приобщены к материалам дела и использованы в суде?
— Да, я знаю об этом. Мне нечего к этому добавить.
— Судить об этом буду я. Где вы были позавчера и вчера?
— На вилле Ривьера.
— С кем?
— С членами семьи.
— Имена, пожалуйста.
— Моя жена Орсина, Анжела, их дядя барон Ривьера.
— И все?
— Еще прислуга: дворецкий Думитру и его жена Афина, кухарка, пожилая экономка Марианна, горничная Саманта, секретарь барона Джорджио. Ах да, садовник Джузеппе — он живет в домике на территории имения.
— Как вы провели вечер?
— В совершенном безделье: читал журналы, сверялся с картой, по которой ориентируюсь, когда охочусь за винами.
Найджел объяснил, что это значит.
— Где вы провели ночь?
— В спальне, которую отвели для нас с женой.
— Чем занимались?
— Спал.
— С кем?
— С женой, разумеется.
— В котором часу вы уснули?
— Откуда мне знать?! Засыпая, я не смотрю на часы.
— В самом деле? Мы тоже не станем смотреть на часы и оставим вас гнить в тюрьме, пока не ответите на вопросы наилучшим образом! — Магистрат говорил быстро, на повышенных тонах.
