Макс Коллинз - Секретные материалы: Хочу верить
Шаги Малдера скрипели по ровному снегу, слегка припорошенному свежим снегопадом. По следам русского он вышел на поляну.
Впереди расположился какой-то странный конгломерат зданий. За цепочной изгородью, в желтоватом полумраке внешнего освещения, питаемого гудящим где-то генератором, громоздился… жилой поселок? Фабрика какая-то? Ферма?
Малдер насчитал четыре потрепанных жизнью дома на колесах бок о бок с какими-то еще фанерными строениями. Далеко от цивилизации, зато к чему-то другому, наверное, близко…
Пригнувшись, с монтировкой в руке, он приблизился.
За толстыми стеклами очков глаза тощего хирурга уродливо вырастали, расплывались в стороны. Он сосредоточился, занес скальпель над шеей Франца Томчезина. По-русски приказал что-то ассистентке, и она подала ему зажим. В очках отразилась сшитая артерия, над которой он сейчас работал.
Янка Дацишин, похожий в халате и шапочке на ассистирующего хирурга, вторгся в личное пространство доктора, наклонился над Францем на каталке и убежденно зашептал по-русски:
— Ты выживешь, Франц. У тебя будет хорошее и крепкое тело… такое, о котором ты всю жизнь мечтал…
Франц сделал слабую попытку ответить, но тощий доктор — уже без малейших признаков добродушия — рявкнул на них по-русски, и грубый Янка Дацишин сжался, как ребенок, получивший выговор от учителя. И будто ради утешения, он перевел глаза на ванну, куда погрузили голую и одурманенную Черил Каннингэм, оценил «хорошее и крепкое тело», о котором говорил только что.
Как раз сейчас Черил готовили к операции — ассистент хирурга рисовал вокруг ее шеи желтый йодный воротник, указывающий точное место, где будет хирургически отделена голова.
Малдер перелез через изгородь — пальто и перчатки защитили его от натянутой поверху колючей проволоки — и довольно тихо свалился в сугробы на территории этого импровизированного поселка. Пригибаясь, он пробрался к трейлерам, стоящим в центре огороженной зоны. Тут его отвлекло какое-то движение за спиной, он повернулся — и увидел темный силуэт собаки.
Зверь рычал. И еще рычала какая-то другая собака, очевидно, где-то рядом, но Малдер видел только одно животное и уже подумывал было податься назад к изгороди, как тварь прыгнула на него — не реальное что-то, а темная тень, со злобным рычанием, она летела как в стереокино и казалась все же очень реальной. Но где же вторая собака?
Он сгруппировался, готовясь встретить атаку, и зверь низко и быстро налетел на него на полной скорости, прыгнул на горло, отрываясь от земли, в прыжке пролетел через желтый луч света от лампы — и Малдер увидел не одну голову, а две: две щелкающие зубами головы, капающие слюной, на одном собачьем туловище.
В операционной тощий доктор — взгляд увеличенных очками глаз сосредоточился на скальпеле возле шеи Франца Томчезина — отвлекся на звук собачьего лая. Лай доносился снаружи, но тут же запустил цепную реакцию рычания и лая зверей соседней псарни, и врач выкрикнул какой-то приказ по-русски.
Ассистенты тут же оказались рядом с ним. И точно так же по-русски он сказал Янке Дацишину:
— Вы хотите, чтобы я вам творил чудеса в этом сумасшедшем доме? Прекратите это как-нибудь!
Янка быстро вышел из операционной на псарню, откинув занавес, а тощий доктор подошел к пластиковой ванне, где ожидала Черил Каннингэм. Из-под ледяной каши ее тело было едва видно, хотя желтый йодный воротник выделялся отчетливо.
Доктор приложил скальпель к ее шее.
Янка тем временем вылетел из дверей на холодный воздух огороженного двора, озирая чуть подсвеченную желтым ночь в поисках источника суматохи. Но русский в своем медицинском халате и шапочке ничего не слышал и ничего не видел подозрительного, пока наконец взгляд его не упал на что-то коричневое и большое на цепочной изгороди.
Он подошел ближе, и это пятно превратилось в коричневое пальто, которое было на том агенте ФБР! Еще ближе — и Янка углядел, что материя порвана и вспорота — наверное, кто-то из зверей до незваного гостя добрался.
Но это допущение развеяло шевелящееся тело в снегу — окровавленный и серьезно раненый пес. Он был в буквальном смысле полумертв — одна голова тяжело дышала, у другой был провален череп.
От упавшего зверя уходил кровавый след — отпечатки ног четко читались на снегу, и вели они к дому. Русский проследил путь нарушителя за угол трейлеров, а там они исчезали в вытоптанной тропе.
Никаких признаков, где этот нарушитель сейчас. Но Янка его найдет.
И закончит работу, начатую двухголовым псом.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
СЕЛЬСКАЯ МЕСТНОСТЬ В ВИРДЖИНИИ
12 ЯНВАРЯ
Буксир выволакивал лебедкой вверх по склону белый «таурус», когда примчался черный «экспедишн» и резко остановился за полицейской машиной. Коповская мигалка заливала сугробы синим и красным светом, как заливает яркий сироп шарики мороженого. Но ничего праздничного в этой мрачной сцене не было.
Дана Скалли — кашемировое пальто развевается на снежном ветру — быстро выпрыгнула с пассажирского сиденья машины и подошла к молодому полицейскому.
— Я Дана Скалли, — представилась она и мотнула головой в сторону поднимаемой машины. — Это мой автомобиль.
— Да, — согласился полисмен, — мне ваше имя сообщили. Я разговаривал с какой-то шишкой из ФБР, который позвонил из самого Вашингтона.
— Уолтер Скиннер, — кивнула Скалли еще раз.
Коп глянул ей за спину — на высокого мужчину в темном пальто, вышедшего с водительского сиденья внедорожника.
— Это он, — сообщила Скалли.
Из предварительного звонка Скиннера Скалли знала уже, что машину нашли пустой, но все же спросила у полисмена:
— Какие-нибудь следы от водителя остались?
Он показал ей то, что держал в правой перчатке: сотовый телефон Малдера. Что-то красновато-черное застыло коркой на наушнике прибора.
— Нашли выброшенным, застрял в сугробе, — поясни полицейский. — Очевидно, в момент катастрофы водитель говорил по телефону — и зачем-то открыл окно.
Скалли взяла телефон, и полицейский сделал такое лицо, будто хотел сказать, что это не положено. Но не сказал. Скалли повернулась и пошла навстречу Скиннеру.
— Полицейский нашел вот это, — сказала она взволновано. — На нем кровь.
Заместитель директора ФБР Уолтер Скиннер был фигурой заметной — шесть футов один дюйм — и просто нависал над миниатюрной Скалли. Лысый, в очках, с профессорским лицом и телосложением спортсмена, Скиннер излучал обманчивое спокойствие, профессиональное хладнокровие, скрывавшее жар. Этот человек был Малдеру и Скалли куда больше, чем просто начальником, и к решительным действиям был готов, как будто ему была только половина его пятидесяти с чем-то.
Как ее потрясла находка окровавленного телефона, было Скиннеру понятно, и он только сказал ей:
— Первым делом успокойся. Остановись и подумай.
Он был прав, но у нее не получалось — Бог ты мой, она дышала часто и глубоко и остановиться не могла! «Возьми себя в руки!» — приказала она себе.
Скиннер бережно, но твердо взял ее за плечи:
— Послушай, он жив и здоров. Иначе быть не может. Посмотри на место происшествия. Стань снова следователем.
Она проглотила слюну, кивнула, повернулась обратно и посмотрела на разбитый автомобиль, который осторожно и умело тащила лебедкой вверх афроамериканка за рулем буксировщика.
Скиннер задумчиво подошел к Скалли, зашагал рядом с ней:
— Он как-то вылез из машины там, внизу… а если вылез, наверняка на гору влез…
— Соглашусь, — сказала она спокойнее. — Но куда он мог пойти?
Тонкие губы Скиннера дернулись — не улыбнулись, но и не сжались. Просто показали, что он понятия не имеет, каков будет ответ на ее вопрос.
Как и сама Скалли.
ТРЕЙЛЕРНЫЙ ПОСЕЛОК
СЕЛЬСКАЯ МЕСТНОСТЬ В ВИРДЖИНИИ
12 ЯНВАРЯ
В то время как Дана Скалли и Уолтер Скиннер гадали, где может быть этот чертов Фокс Малдер, Янка Дацишин, идя по вытоптанной до грунта тропе вокруг соединенных передвижных домов, гадал о том же самом, хотя имя Фокса Малдера ничего бы ему не сказало.
Он определил Малдера как агента ФБР и сейчас решил, что этот тип каким-то тем или иным оружием развалил голову (ну, одну из голов) убитого двухголового пса.
Продолжая поиски, русский миновал собачий лаз, скрывавший ответ на его вопрос: Малдер заполз в этот темный туннель, сделанный для собак, но принявший, хотя и в тесноте, окровавленного, замерзшего и усталого бывшего агента ФБР.
Он прополз по туннелю и вынырнул на тесной псарне, где дремало сколько-то вполне одноголовых собак. Не желая их будить и оповещать так о своем прибытии, он осторожно встал на ноги и оглядел обстановку.
