Джеффри Дивер - Брошенные тела
Бринн вылила из пузырька остатки спирта, наполовину наполнила его водой и, запустив внутрь веточку с иголкой, положила его набок. Включив зажигалку, женщины напряженно всматривались внутрь бутылочки. Кусочек дерева медленно повернулся влево и замер.
— Действует! — радостно прошептала Мишель и, наверное, впервые за эту ночь улыбнулась.
Бринн посмотрела на нее и ответила на улыбку. «Черт побери! — подумала она. — А ведь действительно сработало».
— Да, но где север, а где юг?
— В этих местах возвышенности обычно располагаются с западной стороны. Значит, они должны быть слева от нас.
Они выключили зажигалку, и, когда глаза снова привыкли к темноте, Бринн указала на вершину высокого холма в отдалении.
— Следовательно, север там. Пошли в ту сторону.
Бринн закрутила пробку на пузырьке, сунула его в карман и подобрала свое «копье». Они снова двинулись в путь. Время от времени останавливались, вновь проверяя направление. Шагая на север, они рано или поздно выйдут к тропе «Джолиет».
«Даже странно, — размышляла про себя Бринн, — насколько увереннее она себя почувствовала, изготовив эту маленькую игрушку». Кристен Бринн Маккензи больше всего на свете боялась потерять контроль над ситуацией. В начале этой ночи ни о каком контроле не могло быть и речи. У нее не осталось ни телефона, ни оружия. И она, насквозь промокшая, замерзшая и беспомощная, с трудом выбралась из черной озерной воды. А сейчас с импровизированным копьем в руке и «компасом» в кармане она вдруг почувствовала себя такой же уверенной, как герои комиксов, которыми увлекался Джоуи.
Как какая-нибудь «королева джунглей».
«Танец».
Так называл это Харт.
Это было неотъемлемой частью профессии, и Харт не только привык «танцевать», но и достиг в этом деле изрядного мастерства. Умелец же, в конце-то концов.
Месяц назад Харт сидел в кофейне — он не проводил время в барах, вел трезвый образ жизни, — когда услышал голос и поднял взгляд.
— Привет, Харт! Как поживаешь?
Последовало крепкое рукопожатие.
— Отлично. А ты?
— Все о'кей. Послушай, мне нужен кто-то для одной работы. Тебя это не интересует?
— Не знаю. Может быть. Скажи, и давно ты знаешься с Гордоном Поттсом? Небось старые друзья?
— Не такие уж и старые.
— Как вы с ним повстречались?
— Через общего друга.
— Через кого бы это?
— Фредди Ланкастера.
— А, конечно, через Фредди. Как себя чувствует его женушка?
— Вряд ли теперь это узнаешь, Харт. Она ведь умерла два года назад.
— Ох, верно! Память стала ни к черту. Фредди нравится в Сент-Поле?
— В каком Сент-Поле? Он же живет в Милуоки.
— Да, память у меня просто никуда…
«Танец». Он продолжался и продолжался. Так и должно быть.
Только во время их третьей встречи доверие было окончательно установлено, риск подставы определен как минимальный, и тогда «танец» закончился. Они перешли к обсуждению деталей дела.
— Деньги действительно большие.
— Так и есть, Харт. Ну как, возьмешься?
— Рассказывай дальше.
— Вот карта той местности. Это частная дорога Лейк-Вью. А это национальный парк — вся остальная прилегающая территория. Людей там практически не встретишь. А вот план дома.
— О'кей… Дорога мощеная или проселок?
— Проселок… Слушай, Харт, мне говорили, ты хорош. Это верно? Тебя еще называют Умельцем.
— Кто называет?
— Люди.
— Что ж, все правильно. Я — умелец.
— Могу задать тебе вопрос?
— Валяй.
— Мне просто любопытно. Почему ты занялся такой работой?
— Она меня полностью устраивает, — просто ответил он.
— Действительно, похоже на то.
— Так. Какие возможны проблемы?
— Чего?
— Я спрашиваю, насколько рискованна работа? Много ли там будет народу, есть ли у них оружие, далеко ли до полицейского участка? Дом стоит у озера. А остальные дома? В них живут?
— Просто, как дважды два, Харт. Риска вообще никакого. Остальные дома пусты. Их там будет всего двое. И ни одного рейнджера из заповедника или полицейского на многие мили кругом.
— У них есть оружие?
— Смеешься? Оба — городские стиляги. Она юрист, а он соцработник.
— Значит, только Фельдманы и никого больше? Это очень важно.
— Так меня информировали. И источник надежный. Там будут только эти двое…
И вот теперь в самом сердце заповедника Маркетт Харт с Льюисом огибали опасный с виду колючий куст. Он выглядел, словно инопланетное растение из фантастического фильма.
Харт с горечью вспоминал тот разговор. Да, как же, «только двое». Боль в руке не позволяла забыть об этом.
Злился он на самого себя.
Сделал дело на девяносто пять процентов.
А должен был на сто десять.
По крайней мере, сейчас они уже знали, что идут по верному следу. С полмили назад они нашли бумажный платок фирмы «Клинекс» с пятнами крови. И пролежал он в том месте не более получаса. Харт остановился и осмотрелся по сторонам, обратив внимание на вершины нескольких холмов и узкий ручей.
— Все в порядке. Было бы намного труднее в безлунную ночь. Но мы на правильном пути. Видно, кто-то свыше заботится о нас.
Ловкач…
— Свыше?.. Ты действительно так думаешь? — спросил Льюис, словно сам в это верил.
Харт, само собой, не верил. Но времени на лекции по теологии не было.
— Нам надо двигаться немного быстрее. Добравшись до тропы, они могут перейти на бег. И нам придется сделать то же самое.
— Мы побежим?
— Непременно. Ровная поверхность даст нам преимущество. Мы можем бежать быстрее, чем они.
— То есть потому, что они — бабы?
— Да. К тому же у одной из них какое-то повреждение. Боль заставляет передвигаться медленнее.
Он примолк и бросил взгляд вправо. Потом склонился низко над картой и принялся сверяться с ней при свете фонарика, который приглушил, натянув поверх него подол майки.
Ткнул пальцем:
— Как думаешь, это наблюдательная вышка?
— Вышка? Для чего?
— Рейнджеры используют их, чтобы осматривать лес на предмет возгораний. Это одно из мест, куда, как мне кажется, она могла направиться.
— А где эта башня?
— Вот на той гряде.
Оба посмотрели на некое сооружение примерно в полумиле от них, действительно напоминавшее вышку, но сквозь деревья невозможно было определить точно — радиомачта то или же наблюдательный пункт с небольшой площадкой наверху.
— Может, ты и прав, — сказал Льюис.
— Ты видишь что-нибудь?
Их глаза уже привыкли к темноте, и ополовиненная луна давала достаточно света, однако глубокий овраг, отделявший мужчин от вышки рейнджеров, был скрыт во тьме, а обильная растительность на его дне могла служить превосходным укрытием.
Казалось, для женщин гораздо разумнее направиться к вышке, чем идти к тропе «Джолиет» и дальше к домику рейнджеров. На вышке вполне могли найтись рация или даже оружие. После недолгого раздумья Харт рискнул осмотреть землю с помощью фонарика. Даже если женщины где-то неподалеку, они движутся прочь от этого места и едва ли заметят свет.
Вдруг зашуршали листья, и они повернулись на звук, исходивший с юга.
Три пары горящих красных глаз уставились на них.
— Еноты, — рассмеялся Льюис.
Троица крупных зверей ощупывала лапами что-то лежавшее на земле, поблескивающее и хрустящее.
— Что там такое?
Льюис нашел камень и швырнул в енотов.
Со злобным шипением те разбежались.
Харт и Льюис подошли и поняли, что происходило — борьба за еду. Это были остатки печенья.
— Их?
Харт подобрал одно и разломил с легким хрустом. Свежее. Он внимательно осмотрел землю вокруг. Женщины явно делали здесь остановку — он сумел различить следы, оставленные коленями и ступнями. А потом они направились на север.
— Что значит слабый пол. Устроили себе привал с пикником.
Харт, однако, сомневался, что остановились они на отдых. Это же Бринн. Может, одной из них понадобилась медицинская помощь; ему показалось, что в воздухе попахивает растирочным спиртом. Но какой бы ни была причина этой остановки. Харт знал теперь гораздо более важную вещь: они пошли не к вышке, а прямиком к тропе.
Он сверился с джи-пи-эс и указал рукой вперед:
— Нам туда.
— Осторожнее, не задень вот это, — сказал Льюис.
Когда свет луны полностью скрывал ветви деревьев или наползало облачко, лес перед ними становился непроницаемо черным, и Харт не сразу смог разглядеть то, о чем предупреждал его Льюис.
— Что это?
— Ядовитый плющ. Страшная штука. Но действует не на всех. У индейцев против него иммунитет.
— То есть он для них не опасен?
— Совершенно. Кстати, иммунитет может быть и у тебя, но лучше не рисковать.
Харт слышал это впервые.
— Ты что, был бойскаутом?
