Карин Слотер - Гнетущий страх
— Откуда ты знаешь, если сам с этим не связан? Его мать говорила, что он вылечился и больше не употребляет наркотики.
— Его мамаша хоть и врач, но всем известно, что она не в состоянии помочь даже собственному сынку.
И хотя Лена тоже была не в восторге от Джил Розен, у нее все же появилось желание за нее заступиться.
— Врач не Господь Бог. Может. Энди сам не хотел бросить или втянулся так, что не хватало сил остановиться. Мне кажется, что таким образом многие просто хотят сбежать от действительности. Уколоться и забыться…
— Но ведь это только временно — потом будет еще хуже, — проговорил Итан.
— Ты говоришь так, словно хорошо это знаешь. — Она глянула вниз, на его руки, по-прежнему закрытые длинными рукавами футболки, хотя в помещении было тепло. И тут вспомнила, как он явился на занятия неделю назад. Руки его и тогда были прикрыты длинными рукавами футболки. Может, у него там остались следы от инъекций? У Хэнка, дяди Лены, все руки были испещрены шрамами от внутривенных вливаний «дури», но он даже вроде как гордился ими, считал себя чуть ли не героем, что сумел справиться с этой зависимостью. Следы иглы воспринимались им как боевые отметины, полученные в войне с самим собой.
Итан перехватил ее взгляд и опустил рукава еще ниже, на самые запястья.
— Скажем так: у меня были аналогичные проблемы — и оставим эту тему.
Она продолжала изучать его взглядом, пытаясь определить, можно ли получить от него какую-то полезную информацию. Ей очень хотелось бы взглянуть на его досье в полиции — а в том, что за Итаном Грином что-нибудь тянется, у нее не было ни малейших сомнений — и воспользоваться им в качестве действенного средства вытянуть из него все, что ей нужно.
— Как давно ты здесь учишься? — наконец спросила она.
— Около года. Перевелся из Атланты.
— Почему?
— Не понравилась тамошняя обстановка. — Он пожал плечами, и этот жест сказал ей больше, чем все его слова. В его позе было что-то оборонительное, хотя то, что он сказал, вполне понятно: может, его просто вышибли оттуда. — Атланта превратилась в настоящие джунгли: разборки, насилие… Здесь вроде тишина.
А вот с этим Лена никак не могла согласиться. Когда-то ей тоже казалось, что в службе безопасности у Чака ей будет спокойнее, чем в полиции. Действительность же обманула ее ожидания. Взять хотя бы последние дни — кошмар, да и только. А тут еще Джеффри со своими подозрениями.
Лена попыталась припомнить, что хоть как-то могло связывать ее с Энди Розеном. Может, она касалась чего-то в кабинете Джил Розен и это что-то потом оказалось в комнате Энди? Других объяснений не находилось. Что же касается нижнего белья — вообще полный бред. Да и с чего Джеффри решил, что белье ее? Лене следовало бы поговорить с ним, а не отбрыкиваться. А Итану вообще не надо было лезть не в свое дело — ведь именно он усложнил ситуацию, а вовсе не сама Лена. Она надеялась, что Джеффри тоже понимает это. Уж она-то знает, каким он может быть в гневе. В общем, неприятности ей гарантированы — если Джеффри упрется, она лишится всего: и работы, и жилья.
— Лена? — окликнул ее Итан, отвлекая от столь безрадостных мыслей.
— Так ты назовешь наконец имя друга Энди? — спросила она.
Он снова улыбнулся, не говоря ни слова, и ей вдруг стало понятно, что ему нравится скрывать от нее информацию, нравится держать ее в подвешенном состоянии.
— Слушай, кончай валять дурака, — разозлилась она. — На меня и так слишком много всякого дерьма свалилось, чтобы еще играть со мной в прятки. — Лена постаралась взять себя в руки, понимая, что Итан — ее последняя ставка в этой игре, последняя надежда собрать хоть какую-то информацию об Энди Розене. — У тебя есть, что мне сообщить или нет?
Он промолчал, явно недовольный ее настойчивостью.
— Ну как знаешь. — Она поднялась, якобы намереваясь уйти и очень надеясь, что он хоть что-нибудь скажет.
И оказалась права — Итан заговорил:
— Сегодня вечером собирается одна компания, попозже. Намечается групповуха. Будут и те, кто знал Энди. Надеюсь, и тот парень тоже.
— Где именно?
В его голосе снова появились нотки превосходства.
— Думаешь, я просто вот возьму и скажу?
— Чего ты хочешь за информацию? — спросила Лена, хотя уже знала ответ. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться. Она видела, как он на нее смотрел. И кроме того, ему явно нравилось управлять развитием ситуации. Лена тоже умела играть в такие игры, и гораздо лучше, чем какой-то двадцатитрехлетний юнец.
Она оперлась грудью о спинку стула и сказала:
— Говори, где они собираются.
— По-моему, ты не в духе. Ах да, я же сделал тебе больно. Извини.
Лена бросила взгляд на свое запястье, где уже проступал темно-красный синяк.
— Ничего страшного.
— А мне показалось, что ты меня испугалась.
Лена посмотрела на него удивленно:
— С чего бы это? Ты полагаешь, что теперь, после всего случившегося год назад, я стала бояться каждого сосунка, вознамерившегося взять меня за руку? — Она рассмеялась. — Не обольщайся!
Черты лица его будто затвердели, нижняя челюсть заходила, как нож бульдозера, в глазах полыхнула злоба. И куда только девался милый улыбчивый юноша!..
Лена мысленно себе поаплодировала — ей таки удалось вывести этого субчика из себя. Подумав, она решила поднажать еще чуть-чуть, самую малость:
— Я что, оскорбила твои нежные чувства? И маленький Ити сейчас заплачет?
Но к ее удивлению, его голос прозвучат ровно и спокойно:
— Ты живешь в здешней общаге.
— И что? — Лена засмеялась. — Подумаешь, он знает, где я живу!
— Я буду там в восемь вечера.
Его тон обескуражил Лену — она не могла понять, что он задумал.
— Итак, в восемь я заеду за тобой, — повторил Итан, поднимаясь. — Посмотрим, что там в кино, а потом отправимся, куда обещал. — Лена попыталась пошутить на счет продолжения, но он жестко сказал: — Это в твоих же интересах. Узнаешь что-нибудь важное — глядишь, коп и отвяжется.
Он забросил свой рюкзак за плечо.
— Да, и прибери волосы.
— И не подумаю! — заартачилась Лена.
— Я сказал — прибери. Увидимся в восемь.
Глава седьмая
Сара сидела в главном вестибюле больницы Грейди, наблюдая за людским потоком, перетекавшим в обоих направлениях через широкие входные двери. Больница была построена более ста лет назад, и город все время расширял ее. То, что началось с небольшого лечебного учреждения для местных жителей с полудюжиной палат, теперь имело в своем распоряжении более тысячи койко-мест и готовило не менее четверти врачей в штате Джорджия.
С той поры, когда Сара здесь работала, к главному зданию было пристроено несколько новых помещений, но особых усилий, чтобы как-то свести воедино старое и новое, никто не предпринимал. Мрамор и стекло нового вестибюля, огромного, как в пригородном торговом холле, соседствовали с керамической плиткой цвета авокадо коридоров и потрескавшимися желтыми плитами на полу образца сороковых — пятидесятых. Так что переход из новых помещений в старые напоминал путешествие во времени. Сара решила, что руководство больницы, видимо, исчерпало все фонды еще до того, как перестройка была завершена.
Скамеек в вестибюле не было — вероятно, чтобы у бездомных не возникало соблазна переночевать в больнице, — но Саре повезло занять пластиковое кресло, которое кто-то оставил возле дверей. С этого места она все чаще поглядывала на часы, недоумевая, куда запропастился Джеффри. Сказал, что подъедет к четырем, а было уже начало пятого. Видимо, застрял в пробке — обычное явление на шоссе из центра с половины третьего до восьми, — но Сара все равно беспокоилась, что он все не едет. Джеффри, как ей было хорошо известно, всегда несерьезно обращался со временем и постоянно всюду опаздывал. Сара вертела в руках сотовый телефон матери и уже подумывала позвонить Джеффри, когда раздался звонок. На дисплее высветился номер Хартона.
— Привет, ты говорил с мамой? — спросила Сара.
— Да, я ей звонил, — ответил он, но в подробности вдаваться не стал.
— Как дела в клинике?
— Господи, как ты это выдерживаешь! — простонал он. — Это не клиника, а сумасшедший дом.
— Требуется некоторое время, чтобы привыкнуть, — посочувствовала кузену Сара.
— Все вопят, кричат, жалуются, — продолжал стенать Хар. — С ума можно сойти. И вдруг взвыл тонким фальцетом: — «Положи карты на место! Перестань рисовать чертиков на рецептурных бланках! Заправь рубашку в штаны! А твоя мать знает про эту татуировку?» Боже мой, эта ваша Нелли Морган просто железная женщина!
Сара невольно улыбнулась, когда он упомянул сестру-хозяйку ее клиники. Нелли — старейший работник: она уже занималась всеми хозяйственными делами, когда Сара и Хар приходили в клинику как пациенты.
