Дин Кунц - Темные реки сердца
Но парень не был Спенсером Грантом.
Держа в обеих руках свою «беретту» с глушителем, Рой быстро прошел под аркой из гостиной в столовую и оттуда через открытую дверь в кухню.
На полу лежала вниз лицом блондинка, лет примерно тридцати. Голова ее была повернута к Рою. Левая рука была протянута вперед, женщина пыталась достать большой разделочный нож, который у нее выбили из руки. Она немного не дотягивалась до него. Двигаться она не могла, потому что Веккио прижал ее к полу коленом и уперся дулом пистолета ей в шею, как раз за левым ухом.
– Ублюдок, ублюдок. Ублюдок! – кричала женщина. Ее крики были не такими уже громкими и внятными, потому что ее лицо было прижато к линолеуму.
Кроме того, ей было трудно дышать, потому что нога Веккио сильно давила ей на спину.
– Тихо, леди, тихо, – говорил ей Веккио, – спокойно, черт бы тебя побрал!
Альфонс Джонсон уже стоял на пороге кухни. Задняя дверь, наверное, не была заперта, и ему не пришлось взламывать ее. Еще одно лицо находилось в помещении: это была маленькая девочка лет пяти. Она стояла, тесно вжавшись в угол, с широко раскрытыми глазами. Очень бледная, она до того испугалась, что даже не плакала.
В воздухе пахло луком и горячим томатным соусом. На разделочной доске лежали разрезанные зеленые перцы. Женщина готовила ужин.
– Пошли, – сказал Рой Джонсону.
Они быстро обыскали остальные помещения. Они уже ничему не удивлялись. Преимущество внезапности пропало, но они еще могли выиграть. Стенной шкаф в холле, ванная комната. Спальня малышки: плюшевые мишки и куклы. Дверь стенного шкафа была открыта: там никого не было. Еще одна маленькая комната – здесь стояла швейная машинка, незаконченное зеленое платье висело на манекене. Стенной шкаф был так набит, что в нем было невозможно спрятаться. Потом спальня хозяев дома, стенной шкаф, ванная комната и – никого.
Джонсон заметил:
– Может, это он, в светлом парике, валяется на полу в кухне...
Рой возвратился в гостиную, где парень в кресле откинулся, как только мог, дальше назад, глядя на направленный на него пистолет, пока Кэл Дормон орал на него, брызгая слюной прямо ему в лицо:
– Спрашиваю тебя еще раз. Ты меня слышишь, грязный засранец? Я еще раз тебя спрашиваю, где он?
– Я уже сказал вам. Боже ты мой, здесь нет никого, кроме нас, – отвечал ему хозяин квартиры.
– Где Грант? – продолжал допрос Дормон.
Мужчина так дрожал, как будто его кресло было присоединено к какой-то массажной установке.
– Я ничего о нем не знаю. Клянусь, я его вообще не знаю! Пожалуйста, если вам не сложно, не можете ли вы отвести немного в сторону вашу пушку?
Рою стало так грустно – его всегда печалило, что люди теряли чувство собственного достоинства, когда их заставляли сотрудничать с ними. Он оставил Джонсона в гостиной вместе с Дормоном, а сам вернулся в кухню.
Женщина все еще лежала на полу, а колено Веккио по-прежнему упиралось ей в поясницу. Она уже не пыталась достать свой нож. Она уже не обзывала Веккио ублюдком. Она уже не бушевала, а начала бояться. Она умоляла не причинить вреда ее маленькой дочке.
Рой поднял нож и положил его на стол.
Она покосилась на него:
– Не обижайте мою малышку.
– Мы не собираемся никого обижать, – заявил ей Рой.
Он подошел к маленькой девочке, присел перед ней и спросил самым нежным голосом:
– Малышка, ты боишься? – Она перевела свой взгляд с матери на Роя. – Конечно, ты боишься, не так ли? – продолжал Рой. Малышка, держа палец во рту, кивнула головой. – Ну, тебе нечего меня бояться. Я не обижу и мухи! Даже если она будет все время летать вокруг моего лица и станет танцевать у меня на ушах и кататься, как с горки, на моем носу. – Малышка серьезно смотрела на него сквозь слезы. Рой ворковал: – Если даже на меня садится комарик и готовится меня укусить, ты думаешь, я его убиваю? Не-е-е-ет! Я кладу перед ним крохотную салфетку, маленькую-маленькую вилочку и ножичек и говорю ему: «Никто не должен голодать в этом мире. Отведайте меня, мистер Комарик!» – У девочки высохли слезы. – Я помню, как один раз, – продолжал свои сказки Рой, – когда слон шел в супермаркет, чтобы купить себе орешки, он так торопился, что просто отшвырнул мою машину со своего пути. Другие люди последовали бы за слоном в супермаркет и постарались бы его больно ущипнуть за хобот. Но я не мог сделать этого! Не-е-е-ет! Я подумал, что когда у слона кончаются орешки, он уже не отвечает за свои действия. Вот что я сказал себе. Но я должен признаться, что все же последовал за слоном в супермаркет и выпустил воздух из шин его велосипеда. Но я не сделал это в злобе. Я только хотел, чтобы он не выезжал на дорогу до того, как поест орешков и немного успокоится. – Девочка была прелестная. Ему так хотелось, чтобы она улыбнулась ему. – Ну что ж, – сказал он. – Теперь ты не думаешь, что я могу кого-нибудь обидеть?! – Девочка отрицательно покачала головой. – Дай мне ручку, сладкая моя, – сказал ей Рой.
Она разрешила ему взять ее за левую ручку. Она как раз сосала большой палец этой руки, и он был влажным. Рой повел ее через кухню.
Веккио убрал ногу со спины матери. Она встала на колени и, рыдая, обняла девочку.
Рой отпустил ручку девочки и снова присел перед ней на корточки. Его растрогали слезы матери. Он сказал ей:
– Извините нас, я ненавижу насилие. Правда. Но мы думали, что здесь скрывается опасный человек. Мы не могли постучать в дверь и попросить, чтобы он вышел к нам. Вы нас понимаете?
У женщины снова задрожала нижняя губа.
– Я... я не знаю. Кто вы такие? И что вы хотите?
– Как вас зовут?
– Мэри. Мэри З-Зелински.
– Как зовут вашего мужа?
– Питер.
У Мэри Зелински был прелестный носик. Просто образец прямизны и формы.
Линия носа была совершенна. Прекрасные тонкие ноздри. Словно их изваяли из тончайшего фарфора. Ему казалось, что раньше он никогда не видел такого идеального носа.
Рой улыбнулся и сказал:
– Ну, Мэри, нам нужно знать, где он.
– Кто? – спросила женщина.
– Я уверен, что вы это знаете. Нам нужен Спенсер Грант.
– Я его не знаю.
Пока она ему отвечала, он отвел взгляд от ее носа и посмотрел ей прямо в глаза. Он видел, что она не лжет ему.
– Я никогда ничего о нем не слышала, – добавила Мэри.
Рой сказал Веккио:
– Выключи газ под томатным соусом, а не то он пригорит.
– Я клянусь, что никогда о нем не слышала, – продолжала убеждать женщина.
Рой почти верил ей. Даже у Елены Прекрасной нос был хуже, чем у Мэри Зелински. Конечно, Елена Прекрасная, хотя и косвенно, повинна в смерти тысяч людей. Много народу пострадало из-за нее, и, конечно, красота не была гарантией невиновности. За века, прошедшие со времен Елены Прекрасной, люди научились скрывать зло, поэтому даже самые невинно выглядевшие существа иногда были виновны в сокрытии правды.
Рой хотел быть уверенным, поэтому он сказал:
– Если я почувствую, что вы мне лжете...
– Я не лгу, – сказала Мэри дрожащим голосом.
Он поднял руку, чтобы она замолчала, и продолжал точно с того места, где она прервала его:
– ...Я могу отвести эту чудную девочку в ее комнату, раздеть ее... – Женщина крепко зажмурила глаза. Казалось, она хотела стереть встававшую перед ее глазами сцену, которую с таким изяществом рисовал перед ней. – ...И там среди ее мишек и кукол я мог бы поучить ее некоторым играм, которыми занимаются взрослые люди.
От ужаса женщина широко раскрыла глаза и раздула ноздри. Да, у нее был действительно прелестный носик!
– Итак, Мэри, посмотрите мне в глаза, – сказал он. – И расскажите мне, знаете ли вы человека по имени Спенсер Грант.
Она еще шире раскрыла глаза и, не отрываясь, смотрела на него.
Они смотрели друг на друга, словно играя в «гляделки».
Он положил руку на головку ребенка, погладил шелковистые волосы и улыбнулся.
Мэри Зелински прижала крепче свою дочь.
– Клянусь Богом, что я никогда о нем не слышала. Я его не знаю. Я не понимаю, что здесь происходит.
– Я вам верю, – сказал он. – Успокойтесь, Мэри. Я вам верю, моя милая леди. Простите нас, что нам пришлось прибегнуть к такой жестокости.
Хотя говорил он извиняющимся тоном и очень тихо, его охватывала ярость. Он бушевал от ненависти к Гранту, который каким-то образом перехитрил его. Он не злился на эту женщину.
Он не злился на ее дочку или ее несчастного супруга в его синем пластиковом кресле.
Хотя Рой старался не выдавать свою ярость, женщина, видимо, все прочла в его глазах, которые всегда сохраняли выражение доброты. Она отшатнулась от него.
Веккио, стоявший у плиты после того, как привернул газ под томатным соусом и кастрюлей с кипящей водой, сказал:
– Он больше здесь не живет.
– Я думаю, что он здесь никогда и не жил, – с напряжением в голосе сказал Рой.
