Джеймс Гриппандо - Вне подозрений
– Любопытно.
– Вот тебе прекрасный пример. Допустим, ты собираешься выступить свидетелем на слушаниях и я должна подготовить тебя к перекрестному допросу.
– Знаю я эту процедуру. Отвечать только на поставленный вопрос. Не выдавать никакой лишней информации. Если на вопрос можно ответить «да» или «нет», отвечать именно так, не иначе.
– Правильно. – Она покосилась на наручные часы Джека и спросила: – Знаешь, который теперь час?
– Роза, я прекрасно осведомлен обо всех этих играх. Я должен отвечать только на поставленный вопрос. А потому, раз ты спросила так, я должен ответить: «Да, я знаю, который теперь час». Это давным-давно всем известно, и лично я где только об этом не читал. И в журнале «Законы Лос-Анджелеса», и в «Западном крыле», и в «Практике законодательства». И даже, если не ошибаюсь, целых два или три раза в журнале «Закон и порядок».
– Пусть по телевизору дают неверные ответы.
– Не понял?
– Вы уверены, что ваши часы точные?
– Сам их ставил.
– И уверены, что они показывают верное время? С точностью до секунды?
– Ну, вряд ли с точностью до секунды.
– Представь, что ты стоишь у Вестминстерского аббатства и смотришь прямо на Биг-Бен. Если кто-то спросит, который час, откуда тебе знать, что Биг-Бен показывает точное время?
– Я никак не могу этого знать.
– Вот именно! Правильно. Если только ты не сам Господь Бог. Так как же надо ответить на вопрос: который теперь час?
Джек призадумался, потом ответил:
– Не знаю.
– Ты все понял, друг мой. Именно в таком духе и будешь разговаривать с налоговым управлением.
Джек не ответил, но подумал, что подобная тактика несколько вызывающая. В дверь постучали, заглянула секретарша Джека.
– Тебя к телефону, Джек.
– Попроси перезвонить сюда.
– Сказали: по личному делу.
Очевидно, Синди, подумал Джек. Извинился и прошел следом за секретаршей в свой офис.
– Это не Синди, – сказала она. – Это твой бывший босс.
– Шейфиц?
Она кивнула. Джерри Шейфиц возглавлял отдел в генеральной прокуратуре США и был некогда наставником Джека. А Мария, секретарша, работала у него еще с тех незапамятных времен и потому была знакома с Шейфицем.
– Чего он хотел? – спросил Джек.
– Не знаю. Я сказала, что ты на совещании. Он заявил, что дело срочное, и настоял, чтобы я позвала. И с еще большей настойчивостью просил не упоминать его имени при Розе.
Джек вошел в кабинет один и затворил за собой дверь. Секунду смотрел на мигающую кнопку телефонного аппарата, затем взял трубку.
– Как поживаешь, Свайтек?
Джек выдавил улыбку. Они были старыми друзьями, но долгая работа на правительство неизбежно оставляет отпечаток на людях и, в частности, заставляет называть друзей по фамилиям.
– Ничего, сейчас получше, Шейфиц. Должен сказать ты позвонил в весьма неурочный час, что странно даже для старого друга.
– Это не случайно. Надеюсь, ты уже знаешь. Но все-таки решил на всякий случай уверить тебя в том, что к конфискации твоих компьютеров я не имею никакого отношения.
– Действительно, мог бы и не говорить.
– Уточняю: за этим никто из наших во Флориде не стоит.
Сердце у Джека екнуло.
– Выходит, распоряжение поступило из Вашингтона?
– От сил по борьбе с организованной преступностью. – Произнося эти слова, Шейфиц с трудом подавил вздох.
– Они что же, считают меня членом мафии?
– Не могу знать, что они там считают.
– Кто за этим стоит?
– Сэм Дрейтон. Большая шишка, но я только что так на него орал, что самому тошно стало. Ночные обыски, конфискации – так нельзя обращаться с прокурором, пусть даже и бывшим.
– Как-нибудь справлюсь, с Божьей помощью, – сказал Джек. – К чему тебе наживать из-за меня неприятности?
– Я никому дорогу не перебегаю. У меня всего одна забота – организовать тебе встречу.
– Встречу?
– Не знаю каким образом, но ты вписываешься в схему Дрейтона. Пока не могу сказать, как именно, но мне удалось убедить Дрейтона в том, что чем скорее вы встретитесь, тем лучше. Негоже с его стороны обращаться с тобой как с закоренелым преступником.
– Так Дрейтон хочет предложить мне какую-то сделку?
– Я хочу сказать только одно: ты должен встретиться с Дрейтоном. В твоих же интересах.
– Хорошо. Кстати, в адвокатах у меня Роза.
– Не надо адвоката. Даже о нашем разговоре ничего ей не говори.
– Он что же, хочет взять меня голыми руками, оставить без всякой защиты?
– Ты сам адвокат, к тому же бывший обвинитель. Как-нибудь справишься.
– И все же я не понимаю…
– То, что должен сказать тебе Дрейтон, нельзя произносить в присутствии твоего адвоката или кого бы то ни было еще. Это предназначено лишь для твоих ушей, и это твой первый и единственный шанс. Такие он поставил условия. Не я это придумал.
Джек задумчиво молчал. Ему не раз доводилось быть свидетелем жесточайшего соперничества между государственными силовыми структурами и местными органами прокуратуры. Вонь от этих грязных политических игр, казалось, исходила сейчас из трубки.
– Я очень ценю нашу дружбу и все, что ты для меня сделал. Но все же постарайся не совать шею в петлю, договорились?
– Обо мне не беспокойся. Речь сейчас идет о тебе. – В голосе Шейфица Джек уловил настойчивость, даже не присущую этому человеку нервозность, и встревожился. – Тебе не придется отвечать на вопросы. Просто послушай, что будет говорить Дрейтон.
Джек взглянул в окно, на Корал-Гейблз. Опыт научил его: не следует подвергать слишком тщательному анализу неожиданно подвернувшиеся возможности. В какой-то момент можно довериться друзьям, принимать решения не головой, а сердцем.
– Ладно. Где?
– В центре.
– Когда?
– Чем раньше, тем лучше. Дрейтон приехал в Майами всего на один день.
– Буду через час.
– Вот и хорошо. Тогда до встречи.
– Ага, – сказал Джек. – Жду не дождусь.
26
В двенадцать тридцать Джек подъехал к зданию Федерального управления в центре Майами. Хорошо знакомое место.
Именно Шейфиц в свое время убедил его стать федеральным прокурором, именно из-за него Джек проработал здесь дольше, чем собирался. Шейфиц тогда возглавлял отдел специальных расследований, весьма слаженную и целеустремленную команду, которая занималась самыми сложными делами – от эксплуатации детского труда до преследования со стороны гангстерских группировок. Нелегкая была работа, и скучать не приходилось. И все это как нельзя лучше подходило Джеку. Они с Шейфицем работали бок о бок. Каждого вполне устраивал стиль другого, и относились они друг к другу с симпатией. Но ничто не вечно. Шейфиц пошел на повышение, возглавил другой отдел, а Джек занялся частной практикой. Отношений они не порывали, встречались и созванивались, но прежней тесной дружбы уже не было. Особенно после того, как Джек оказался по другую сторону баррикад – начал выступать в суде адвокатом.
Шейфиц провел Джека в конференц-зал, расположенный рядом с его офисом. Там его ждали двое. Джек увидел их еще из холла, через стеклянные двери.
– Я так понимаю, Дрейтон – это тот, маленький?
Шейфиц улыбнулся, затем вдруг сразу посерьезнел.
– Жаль, что не было времени подготовить тебя как следует, но, может, оно и к лучшему. Ни к чему, чтобы нас заподозрили в каких-то особых симпатиях друг к другу. Помни только – это не мое шоу. Дрейтона.
– Понимаю. Ни для кого не секрет, как именно привык действовать Дрейтон.
– Ты его знаешь?
– Только по слухам и отзывам. Крепкий орешек, хитрец и проныра. Каждого, кто живет за пределами телефонных номеров, начинающихся с двухсот двух, считает человеком, упавшим с телеги с репой.
– Ладно, не важно. И сделай мне одолжение. Постарайся не упоминать о телеге с репой, хорошо?
– Ты же меня знаешь, скажу вместо приветствия.
– Я серьезно. Думаешь, легко было добиться этой встречи?
Джек и сам недоумевал, как это Шейфицу удалось убедить Дрейтона выложить карты на стол. Такого рода вещи сами по себе не происходят, тут недостаточно одного «пожалуйста, очень вас прошу». Он взглянул старому другу прямо в глаза и сказал:
– Спасибо.
– Не за что.
Шейфиц отворил дверь, они с Джеком вошли. Началась церемония представления. Первым Джек поздоровался с дородным мужчиной в очках с роговой оправой и с короткой стрижкой – каким-то совершенно безликим. Татуировка «НУС» выглядела бы у него на лбу вполне уместно. Рядом с ним сидел Сэм Дрейтон. Типичный мошенник – таково было первое впечатление Джека. Всем было известно, что жена у него миллионерша, но на нем красовался дешевый костюм чиновника низшего ранга – очевидно, именно такое он хотел производить впечатление. На запястье сорокадолларовые часы, и еще – от него исходила совершенно чудовищная вонь эдакой доморощенной смеси туалетной воды «Аква Велва» с трехдолларовым массажным маслом, с помощью которого простой люд норовит замаскировать запах пота. Джек был готов поспорить на что угодно, что Дрейтон никогда не платил за стрижку больше шести долларов.
