Джеймс Холл - Под покровом дня
— Ты не облегчаешь мне задачу, Торн. — Она глубоко вздохнула и попыталась улыбнуться. Затем взглянула назад, на обветшалые здания. — Но, думаю, мне придется тебе довериться.
Глава пятнадцатая
Сара поехала на север, туда, где от первой федеральной магистрали ответвлялась 905-я дорога штата. Позади остались торговые центры, агентства недвижимости, новые банки, размещавшиеся в двойных трейлерах. Вдоль 905-й не было ничего, сотворенного руками человека. С одной стороны простирались болота Эверглейдс, а вдоль океанского побережья тянулись плотные заросли плюща, мангровых деревьев и пальметто. Именно здесь много лет назад Торн практиковался в стрельбе из «кольта», прокладывая себе путь через густой кустарник с помощью мачете. А теперь это место было главным образом известно как последнее прибежище древесной крысы Ки-Ларго.
Торн слушал, как она перечисляет последствия строительства «Порта Аламанда». Девять тонн твердых отходов в день, потребление воды почти четыре миллиона литров в месяц. Она так и сыпала цифрами.
В начале длинной дорожки Торн увидел дорожный знак, обозначавший место выхода аллигаторов на дорогу. Это была одна из первых акций Кейт. Десять — пятнадцать лет назад она добивалась установки этого знака. Но со временем стало ясно, что туристы принимают его за еще один бесплатный сувернир, вроде гостиничного полотенца. Всегда находился кто-нибудь, кто отвинчивал знак и увозил его домой, чтобы повесить над кроватью, еще до окончания летнего сезона.
Торн слушал, как Сара продолжает жонглировать цифрами. Он чуть наклонился вперед, чтобы лучше видеть ее рот, и вновь испытал беспокойство, но не потому, что не мог вспомнить, а потому, что рот Сары вызывал у него какие-то неприятные ассоциации.
— Ты слушаешь меня или нет?
— Девять тонн твердых отходов, — повторил Торн. — Это целая куча дерьма.
Она не улыбнулась.
— Если ты хочешь помочь, тебе нужно кое в чем разбираться.
— Ты выйдешь за меня замуж?
— Торн!
— Что?
— Нет, не выйду. — Она сказала это, не глядя на него, голос ее был сух и деловит, как будто она отказывалась от порции бобов.
— Но ты подумаешь об этом? Я все понимаю. Ты должна как следует все обдумать, прежде чем ответить.
Глубоко вздохнув, она сбавила скорость и свернула направо, в узкий проезд.
Сохраняя молчание, она проехала сотню метров по этой тропе, подходящей разве что для джипов. Густой кустарник цеплялся за дверцы машины. Повсюду были рытвины. На дороге валялись ветки деревьев.
— Эта земля принадлежит Эймосу Клею, — сказала она. — Кейт говорила, что ты его знаешь.
— И это все? Все, что ты можешь мне сказать? — ответил Торн. — Я делаю тебе предложение, а ты морщишься и ведешь себя так, словно ничего не произошло.
Она нажала на педаль тормоза, и Торна резко бросило вперед. Но он удержался на месте, опершись руками о переднюю панель.
Сара перевела рычаг в нейтральное положение и стала постукивать ногтем по рукоятке. Наконец она сказала:
— У меня своя жизнь, меня окружает целый мир, о котором ты ничего не знаешь.
— Ты имеешь в виду мужчин. Тебя окружают мужчины.
— Очень много всего, Торн. Ты мне нравишься, я думаю, что мы близкие друзья. Друзья, которые могут доверять друг другу.
— Друзья, которые могут доверять друг другу.
Торн смотрел, как она выстукивает ногтем свою морзянку. Все еще глядя вниз.
— Я хочу, чтобы мы поговорили. Чтобы ты поговорил со мной.
— У тебя есть другие любовники?
— Я встречаюсь с другими мужчинами. — Она пронзительно взглянула на него.
— Но ты хочешь поговорить со мной. Чтобы я поговорил с тобой, — сказал Торн. — Я пытаюсь играть в открытую. Пытаюсь услышать, что ты хочешь мне сказать.
— Торн, Торн, Торн. Я не знаю, что с тобой делать. — Она взяла его руку в свои ладони. Покачала головой, поднесла его руку к своим губам и поцеловала ее с тыльной стороны. Он смотрел, как она целует его руку, ее глаза были закрыты.
— Я слишком спешу, — сказал Торн, — и это тебя пугает. Ты думаешь, я заговорил об этом просто потому, что убили Кейт, потому, что у меня шок, потому, что меня мучает похмелье. — Он знал, что его голос звучит резко, неровно. Он сглотнул, сжал ее руку.
— Нет, Торн. Я боюсь не тебя, — ответила она. — Я боюсь саму себя. — Она вернула его руку ему на колени. — Я изо всех сил стараюсь быть с тобой честной. И не хочу причинять тебе боль.
— Ну, ладно, — сказал Торн, стараясь привнести в свой голос нотку оптимизма. — Так какое отношение ко всему этому имеет Эймос Клей?
Пару минут они молча сидели в проезде Эймоса Клея, потом Сара откашлялась и стала рассказывать. Сто семьдесят два гектара земли, принадлежащие Эймосу Клею, были подходящим местом для строительства «Порта Аламанда». Участок еще не был выкуплен «Грейсон Груп». Сперва они хотели утрясти все экологические вопросы, провести все общественные слушания, уладить разногласия. Инвесторы были осторожны, они не хотели вкладывать миллионы в проект, чтобы потом, после начала строительства, увязнуть в судебных спорах.
Когда об этом узнала Кейт, она встретилась с Эймосом Клеем и заключила с ним договор. Этот старый ловец омаров, который в течение тридцати лет скупал гектар за гектаром этой бесполезной, отрезанной от цивилизованного мира земли, не прочь был обогатиться. А его старая знакомая Кейт Труман уговорила его предоставить ей преимущественное право выкупа участка. До того, как он мог продать участок «Грейсон Груп», он должен был сначала дать шанс ей.
— Срок действия договора истекает первого августа, — сказала Сара. — Либо мы завершим сделку до этого времени, либо земля достанется Грейсону и его людям.
— Сколько он хочет?
— Миллион наличными.
Торн засмеялся.
— Что? Ты думаешь, это слишком много? — сказала Сара. — Да это задаром. Это последний участок земли такой величины на всем побережье от Хоумстеда до Ки-Уэста. Все остальное не может быть выставлено на торги. Либо это заповедники, либо зоны особого внимания, не подлежащие продаже в соответствии с законодательством штата. Земля Эймоса, возможно, стоит десять миллионов, а может, и еще больше. Но Эймос хочет стать миллионером. Один миллион — это все, что ему нужно.
Сара уставилась вниз на дорожку, которая была усеяна обломками известняка. В грязи ковырялась белая цапля.
— А, — сказал Торн. — Теперь я начинаю понимать. До меня не сразу дошло. Кто-то узнал, что затеяла Кейт, вернее, вы обе.
— Может, так, а может и нет, — сказала Сара, все еще наблюдая за цаплей. — Было бы не здорово, если бы об этом узнали. Многие люди пришли бы в ярость. Это посерьезнее, чем произносить речи в защиту древесных крыс. Если бы Кейт купила эту землю, ничего бы не было, никакого строительства. А так речь идет о миллионах долларов. Об огромных прибылях. О новых рабочих местах, дополнительном бизнесе для Ки-Ларго.
Она включила передачу, и Торн откинулся на спинку сиденья. Похмелье понемногу ослабляло свои тиски. Он вдохнул удушливый воздух, чувствуя, как заполняется еще одна пустота внутри него.
— Может, помню, а может и нет.
— Конечно, ты должен помнить, Эймос. Мы рыбачили на Шарк-Ривер, в твоей старой пятиметровой лодке, и ты все утро наполнял ящик для рыбы люцианами и морскими окунями, а потом мы поднялись вверх по реке на сто метров, и я поймал трехкилограммового речного окуня. Тебя чуть удар не хватил, когда ты обнаружил, что пресноводная рыба обитает так близко от морской. — Торн старался говорить с характерным флоридским акцентом.
— Я никогда не рыбачил вместе с тобой.
— Я сын Кейт.
— А где сама Кейт?
— Она отправилась в путешествие.
— Куда это?
— На север.
— Само собой, — сказал он. — Отсюда некуда ехать, кроме как на север.
— Она может отсутствовать какое-то время, — продолжала Сара. — Вот почему мы заехали. Чтобы убедиться, что ты помнишь, что тридцать первого числа мы должны завершить нашу сделку.
Эймос задумался, сидя в своем кресле-качалке. Это было одно из кресел доктора Билла, ранняя модель, изготовленная до того, как доктор Билл стал придавать дереву рельефные формы. В доме царил тот же запах, что и двадцать лет назад, когда Торн приезжал сюда с Кейт или доктором Биллом, чтобы забрать Эймоса с собой на рыбалку. Воздух был насыщен «ароматом» давно не стиранного белья, плесени и виски.
Единственное, что со временем изменилось, был пол. Он так просел, что любой незакрепленный предмет постепенно соскальзывал к центру. Возможно, прогнили доски. Через весь дом тянулась глубокая борозда, и Торну с того места, где он сидел, были видны стаканы, банки из-под пива и столовое серебро, которые туда провалились. Лампа, стоявшая за креслом Эймоса, тоже опасно накренилась к центру помещения. Не выдержав напряжения, часть сосновой обшивки отвалилась, в пустотах скопились клубки пыли.
