Скотт Мариани - Секрет алхимика
На вечеринку явились восемь гостей. Анжелика рассадила их так, что доктор Легран оказался рядом с Анной во главе стола. Она была права — Эдуард выглядел очень импозантно: красивый мужчина с седыми висками, в элегантном костюме.
Кто-то из гостей посетил выставку современного искусства, устроенную в Ницце. Какое-то время беседа вращалась вокруг этой темы, а затем перешла на творчество Анны. Все стали спрашивать, как продвигается ее новая книга.
— О, прошу вас, — взмолилась Анна. — Я не хочу говорить об этом. У меня депрессия, творческий кризис. Наверное, из-за того, что я впервые пишу прозу, а не научный труд.
— Вы пишете роман?
Гости были удивлены и заинтригованы.
— О чем?
— Это мистическая история о катарах, — со вздохом ответила Анна. — Проблема в том, что я плохо представляю себе моих персонажей.
— Между прочим, я знаю человека, который мог бы помочь тебе, — воспользовалась случаем Анжелика. — Доктор Легран — известный психиатр. Он может избавить тебя от любой ментальной проблемы.
Легран засмеялся.
— У Анны нет ментальных проблем. Многие талантливые люди иногда страдают от временной потери вдохновения. Даже Рахманинов, великий композитор, однажды пережил творческий кризис. Ему пришлось пройти через сеанс гипноза, после чего он создал одно из лучших своих произведений.
— Спасибо, доктор, — с улыбкой сказала Анна. — Эта аналогия слишком лестная для меня. Я не Рахманинов.
— Пожалуйста, называйте меня Эдуард. И я уверен, что вы очень талантливы.
После паузы Легран снова обратился к ней:
— Если вам нужен интересный персонаж с налетом мрачной мистики, я действительно могу вам помочь.
— Доктор Легран руководит институтом Леграна, — сказала мадам Шаброль, учительница музыки из Канн.
— Институт Леграна? — нахмурившись, спросила Анна.
— Психиатрическая клиника, — пояснила Анжелика. — Эдуард, ты имеешь в виду того странного мужчину, о котором однажды рассказывал мне?
— Это один из самых любопытных моих пациентов, — ответил Эдуард. — Он у нас уже около пяти лет. Его зовут Рейнфилд. Клаус Рейнфилд.
— Так звали журналиста в романе «Дракула», — заметила Анна.
— Ваше сравнение очень удачное, хотя я не замечал, чтобы мой подопечный ел мух, — сказал Эдуард, и все засмеялись. — Тем не менее это интересный случай. Клаус Рейнфилд — религиозный маньяк. Его нашел неподалеку отсюда один сельский священник. Больной наносил себе увечья, все его тело было покрыто шрамами. Он постоянно бредит о демонах и ангелах. Ему кажется, что он в аду, а иногда наоборот, на небесах. Он постоянно цитирует латинские фразы. Рейнфилд одержим бессмысленным перечислением чисел и букв, которые он записывает на стенах своей палаты.
— А почему вы даете ему карандаши? — спросила мадам Шаброль. — Разве это не опасно?
— Мы ничего ему не даем, — ответил Легран. — Он записывает их собственной кровью, мочой и фекалиями.
При этих словах гости, сидевшие за столом, поморщились от отвращения. Все, кроме Анны.
— Похоже, он очень несчастен, — сказала она.
— Я тоже так думаю, — кивнул Легран.
— Но зачем эти безумцы увечат себя? — спросила Анжелика, сморщив нос. — Зачем они делают такие ужасные вещи?
— Это стереотипное поведение, — ответил Легран. — Клаус Рейнфилд страдает так называемым психотическим маниакальным расстройством. Оно может быть вызвано хроническим стрессом или сильным разочарованием. В его случае, как мы считаем, недуг был порожден годами бесплодных поисков и исследований.
— Он что-то искал? — спросила Анна.
Легран пожал плечами.
— Мы не знаем этого наверняка. Судя по его словам, он ищет какое-то сокровище, утерянные секреты и тому подобное. Это обычная мания среди психических больных. — Эдуард одарил ее сияющей улыбкой. — Под нашей опекой давно состоят несколько отважных охотников за сокровищами. К нам часто попадают Иисусы, Наполеоны и Адольфы Гитлеры. К сожалению, больные неизобретательны при выборе иллюзий.
— Утерянные секреты и сокровища, — задумчиво повторила Анна. — И вы говорите, он не нашел их… — Она замолчала.
— Неужели никак нельзя помочь ему, Эдуард? — спросила Анжелика.
Легран покачал головой.
— Мы пытались. Когда он прибыл к нам, я назначил ему сеансы психоанализа и трудотерапию. Первые несколько месяцев он шел на поправку. Ему выдали блокнот для записей сновидений. Но затем мы обнаружили, что он заполнял страницы бессмысленной чепухой. Через некоторое время его психическое состояние ухудшилось, и он снова попытался изувечить себя. Мы забрали у него письменные принадлежности и увеличили дозу лекарств. Однако с той поры он все глубже погружается в бездну безумия, если можно так сказать.
— Какая жалость, — прошептала Анна.
— Я приглашаю вас на небольшую экскурсию в нашу скромную обитель, — с любезной улыбкой произнес Легран. — И если это поможет пробудить ваше вдохновение, я готов организовать для вас личную встречу с Рейнфилдом — под наблюдением, конечно. У него еще не было посетителей. Кто знает, может быть, ваш визит окажет на него благотворное воздействие.
31
Люк Симон начинал постепенно складывать куски головоломки. Два смущенных жандарма описали ему человека, связавшего их и засунувшего в шкаф Роберты Райдер. Приметы точно совпадали с внешностью Бена Хоупа. Затем к инспектору пришел рапорт о лимузине «мерседес», участвовавшем в недавнем инциденте на железной дороге. Машина оказалась очень подозрительной — фальшивые номера, отсутствие законного владельца, спиленные серийники на шасси и двигателе. Внутренняя система блокировки была переделана таким образом, чтобы салон в любое мгновение мог превратиться в мини-тюрьму. Идеально для похищения людей. Судя по всему, в машине кого-то заперли, и этот «кто-то» стрелял, пытаясь выбить стекло, чтобы выбраться наружу. Кто бы ни был этот человек, экспертиза показала, что девятимиллиметровый патрон, найденный в автомобиле, совпадает с патронами того самого таинственного стрелка, оставившего на набережной несколько трупов. И как же его зовут? Полицейские нашли в салоне «мерседеса» визитную карточку. На ней стояло имя — Бенедикт Хоуп.
Были и другие совпадения. Патрульные обнаружили «Ситроен-2СВ», тоже замеченный во время инцидента на переезде. Машина стояла на парковке у ближайшего бара. Отсутствие передней решетки, следы краски от «мерседеса», даже грязь на колесах — все соответствовало сцене, которую описал машинист поезда. «Ситроен» был зарегистрирован на доктора Роберту Райдер.
А дальше началось невообразимое. Когда криминалисты изучили квартиру Райдер, они нашли важнейшие улики. Прямо на том месте, где, по словам Райдер, лежал мертвый бандит, они обнаружили пятна крови, пропущенные теми, кто убирал квартиру. Симон настоял на проведении тестов ДНК. В качестве образцов использовались волосы с расчески Райдер. Кровь не принадлежала ей: она соответствовала образцам ДНК, извлеченным из отвратительной находки — отрезанной человеческой руки из парка Монсо.
Рука принадлежала некоему Густаву Лепо — уголовнику с длинной историей сексуальных преступлений. За ним числились несколько изнасилований и грабежей с применением холодного оружия, а также два подозрения в убийстве. Люк понял, что Райдер говорила ему правду. Но зачем Лепо забрался в ее квартиру? С целью ограбления? Вряд ли. Здесь затевалось что-то более серьезное. Кто-то нанял Лепо, чтобы убить Райдер или украсть у нее нечто ценное — а возможно, чтобы ограбить и убить. Симон чувствовал себя опозоренным. Он пренебрег показаниями важной свидетельницы.
Однако возникали новые вопросы. Кто вынес покойника из квартиры Райдер и скрыл следы его смерти? Кто расчленил труп Лепо и так небрежно спрятал части тела в парке? Как был связан лаборант Зарди с людьми, убившими его? Какое место занимал в этой схеме Бен Хоуп? Был ли он тем самым англичанином, которому, по словам Райдер, грозила опасность? Если железнодорожный инцидент был попыткой убийства Хоупа, почему тем же вечером, когда Люк видел англичанина, тот выглядел таким спокойным и собранным? Не очень похоже на человека, чудом спасшегося от ужасной смерти. Где сейчас Хоуп и Райдер? Кто этот англичанин — хищник или жертва? Пока он оставался загадкой для следствия.
Когда чуть позже Симон сидел в своем тесном кабинете и пил кофе в компании Риго, из Англии пришел долгожданный факс. Люк вытащил лист из аппарата и шепотом прочитал отпечатанный текст.
— Бенедикт Хоуп. Тридцать восемь лет. Выпускник Оксфорда. Родители умерли. Никаких записей криминального характера, даже нарушения правил дорожного движения. Чист как стеклышко.
Расплескав кофе, он передал характеристику Риго. Внезапно факс начал печатать вторую страницу. Когда аппарат выплюнул ее в руку инспектора, тот с изумлением посмотрел на этот листок, его взгляд заметался по строчкам. Сверху стояли атрибуты британского Министерства обороны и надпись большими заглавными буквами: «Просим соблюдать максимальную секретность». Далее шел текст. Люк присвистнул.
